Так что то, что в каноне никто Гарри на суде с Веритасерумом не допрашивал, — это не происки врагов, это общепринятая практика. И дело серьёзным назвать нельзя — детское колдовство на каникулах — частое нарушение, именно поэтому Обливиэйтеры и дежурят постоянно в Министерстве. А вот полный состав Визенгамота — это были уже точно происки. То ли Доброго Дедушки, то ли Фаджа… и у того, и у другого были причины перепугать мальчишку до уср… то есть, до полной невменяемости, а потом мягонько пожурить. Ну, или выступить в его глазах спасителем. Дамблдору это удалось. Фаджу — нет, но судя по топорности работы канонной Амбридж в Хогвартсе, он вообще переизбытком умственной деятельности не страдал.
— Лорд Малфой, — обратился я к уже собравшемуся уходить Люциусу, — мне кажется, что ваш совет семье Макмиллан проверить сына на ментальные закладки и зелья будет оценён по достоинству.
— Не думаю, Гарри, — вздохнул Люциус.
Что не так? Почему?
— Макмилланы — весьма своеобразная семья, — добавил Сири. — Они всегда поддерживали Дамблдора и вряд ли усомнятся в его непогрешимости.
Странно… А в каноне я такого не помню. Хотя теперь мне всё меньше стоит вспоминать канон. Теперь расхождения этой версии мира Поттерианы и канонного слишком велики, и моё послезнание тут уже не поможет, увы… разве что в отдельные моменты. Так что остаются анализ и логика. Не так уж мало, если призадуматься. Но так куда опаснее.
Сири и Люциус распрощались с нами, Сири при этом с тоской покосился на Сева, но Ужас Всея Хогвартса был непокобелим. Непоколебим… Впрочем, и так, и этак. Но всё-таки, интересно, сумеет ли Сири проникнуть в Хог в облике ворона?
Драко вместе с вернувшимся из Хогсмида Маркусом Флинтом проводили нас до выхода из подземелий, причём, при виде улыбающегося Флинта встреченные нами слизеринцы до сих пор получали когнитивный диссонанс. Хм, уж больше года прошло с его преображения, видимо, прошлый Флинт здорово всех впечатлил. А уж когда вполне мирно улыбавшийся Маркус протянул нам троим по шоколадной лягушке, да ещё и поклялся при этом, что шоколад без добавок, только что из «Сладкого королевства», то проходивший мимо Пьюси вообще выпал в осадок. Мы же с удовольствием угостились, предварительно разыграв на пальцах, кому какая лягушка достанется. Мне досталась любимая — из горького чёрного шоколада, Драко — из молочного, Конни из белого.
— Заходите, если что, — напутствовал нас улыбающийся Флинт.
Мы распрощались вполне сердечно, Маркус и Драко отправились обратно в подземелья, и только когда отошли на порядочное расстояние, я спросил:
— Слушай, а чего Флинт такой довольный, он же чуть ли не как нянька с Драко возится.
— Не, не как нянька, — усмехнулся Конни. — Как вассал. Ты ведь сам знаешь, в каком Маркус положении находился. Если бы не леди Вальпурга, ещё неизвестно, что бы с ним сотворил его опекун. А теперь всем понятно — он не сам по себе, находится под покровительством Блэков и Малфоев, сам Избранный с ним общается. Так что каждая такая прогулка ему только авторитета добавляет.
— Ох уж эти статусные игры… — проворчал я.
Конни в ответ только улыбнулся и просто взял меня за руку.
Когда мы вернулись в родную гостиную, то сразу в спальню проскользнуть не удалось. Старшекурсники — из тех, кто уже вернулся или вовсе не ходил в Хогсмид — уже знавшие о том, что произошло, из рассказов наших девочек, Томми-Ника и Джоуи, чуть ли не овацию нам устроили.
Как выяснилось, мадам Трюк в школе не любили куда больше, чем Сивиллу Трелони. И это понятно — ведь если на Прорицаниях ничто жизни студентов не угрожало, разве что кофейной гущей подавиться, а к регулярным обещаниям страшной погибели все как-то попривыкли, однако то, что мадам Трюк регулярно проводит уроки в неподобающем для педагога состоянии и не слишком заботится о безопасности детей, знали все. И жаловались все. Студенты — деканам, деканы — директору, а директор… Директор задумчиво блестел очками-половинками, вещал о втором шансе и о том, что бедная мадам Трюк чувствует себя одинокой и нуждается в поддержке.
— А родителям писать или в Попечительский совет вы не пробовали? — спросил я.
— Пробовали, — мрачно ответил Вуд. — Только письма почему-то не доходили. Все прочие — пожалуйста, а эти — нет.
— А на каникулах родителям рассказать? — ненавязчиво спросил Томми-Ник.
— Мэннинг, ты что думаешь, один такой умный? — проворчал Ли Джордан. — Многие пытались. Только вот ни у кого не получилось.
— В смысле? — удивился я.
— В том, — мрачно заявила Алисия Спиннет, — что, выйдя на Кинг-кросс, мы прочно забывали… некоторые моменты. И вспоминали о них тогда, когда возвращались с каникул.
Мы с Томми-Ником переглянулись. Это какой масштаб ментального воздействия должен был быть использован, чтобы почистить память массе студентов от скользких моментов? Не, тут Дамблдор в одиночку бы точно не справился. Или это снова воздействие артефакта Гермия?
Но, блин, тогда получается, что родители студентов в каноне могли реально не знать, что творится порой в «лучшей и самой безопасной школе». Это пиздец, товарищи… Но почему тогда мы не попадаем под это массовое выпадение памяти? Да и Мародёры вроде бы могли этому эффекту противостоять. И ладно, Римус с его загадочным родством с Лу Гару, Джеймс, Сири и Сев, которые теоретически могли подпадать под цепочку потомков Гермия, способности у них были неслабые, да и артефакты… вспомним, что мне давным-давно Геката рассказывала… Но вот Лили Эванс — она ж вообще магглорожденной считалась… разве что Поттеры через Джеймса могли чем-нибудь серьёзным поделиться. Хотя Лили — Обретённая, а с ними всё непросто.
А вот сейчас… Сейчас объяснение у меня только одно — артефакт слабеет, и слабеть он начал не сию минуту, а ещё во времена Мародёров, магия Источника иссякает… плюс многочисленные откаты, уже заработанные директором, тоже нужно отводить. Плюс, конечно, эксклюзивные защитные артефакты. Только поэтому мы в здравом уме и твёрдой памяти. Но тогда Добрый Дедушка уже должен понять, что трон под ним реально шатается. А отсюда я вижу два варианта развития событий.
Первый. Канонные события форсируются, так что стоит вскоре ждать тролля в гости. А за ним и всё остальное может подтянуться. Как бы мне курсе на втором в Турнире участвовать не пришлось. Бред полный, конечно, но кто знает?
Второй. Директор начнёт задумывать всё новые и новые квесты, и моё послезнание мне не пригодится, как я и думал раньше. В этом плане проверка, запущенная Люциусом и Сириусом Альфардом, мне на руку — будет хоть какое-то время осмотреться, а то с Доброго Дедушки станется сразу же бросить Героя на какую-нибудь подходящую амбразуру.
В общем, кое-как отбившись от однокашников, мы всё-таки прорвались к себе в спальню. Переданный Сириусом материал мне просто не терпелось прочитать, но пришлось ждать, пока Джоуи отправится на покой. Томми-Ник наслал на него Сонные чары, так что заснул Джоуи быстро и крепко.
Только после этого мы втроём собрались на моей кровати, наложив на полог ещё одно специальное заклятье (блин, чувствую себя героем плохого шпионского романа!), и приступили к чтению.
Хильда Стэнли родилась в самой обычной английской семье. Отец — банковский служащий, мама — домохозяйка. Был ещё старший брат Джеральд, когда Хильда родилась, он уже заканчивал начальную школу, так что особой дружбы между ними впоследствии не было, хотя брат неплохо относился к младшей сестре.
Семья была настолько обычной, что и сказать о ней было особо нечего. Дом в пригороде, маленький садик, автомобиль, накопительный счёт в банке на образование детей, семейные ужины, воскресные походы в церковь… Хильда непременно в пастельного цвета платье с юбкой-колокольчиком, лаковых туфельках и белых носочках, мистер Стэнли и Джеральд — в выходных костюмах, миссис Стэнли — в новых туфлях и симпатичной шляпке. Поездки на море, пикники, школьные спектакли Джеральда, подарки на Рождество, походы по универмагам в дни распродаж, два колючих одеяла, под которыми приходилось спать зимой — ведь отопление нужно было экономить, пока не погашен полностью долг банку за дом, детские болезни, дни рождения с большим тортом со свечами, нарядная кукла в синем атласном платье — подарок тётушки Мэри, сестры отца… В общем, всё было, как у всех — обычное детство обычного английского ребёнка из семьи среднего класса.
