— Что ж, вынуждена Вас просить, мистер Финч-Флетчли более не шутить подобным образом. Думайте о последствиях.
Джастин побагровел, пробормотал:
— Да, профессор, — и смерил меня ненавидящим взглядом. Да уж, эта небольшая проблема начинает превращаться в серьёзную. Не очень мне хочется ходить и оглядываться, тем более, что хаффлпаффское трио уже просекло, что совсем не обязательно причинять вред мне. Нет, само собой, я покараю, и кара будет жестокой, только вот до чего могут додуматься три озлобленных придурка, неведомо даже мне.
Профессор Макгонагалл махнула рукой, на доске возникла тема урока, и она уже хотела начать, когда поднял руку Дадли.
— Да, мистер Дурсль? — сердито спросила Макгонагалл.
— Простите, профессор, а где Невилл?
— Мистер Лонгботтом в данный момент решает семейные дела со своей бабушкой и своей опекуншей миссис Долговой, — ответила женщина. — Он присоединится к нам позже.
Уфф… От сердца отлегло. Ядвига Долгова никакого безобразия не допустит. Но что же всё-таки случилось, что она так срочно прибыла… аж из России?
Невилл появился только к концу пары и был сумрачен. На наши вопросительные взгляды он только рукой махнул, типа, «Потом!», и молча погладил сидевшего на плече Ванюшу по шишковатой башке. Жаб, кстати, чуточку подрос, на плече у Невилла помещался с трудом, но покидать своего хозяина не желал категорически. Ванюша, как и Невилл выглядел смурным, даже яркая окраска слегка поблёкла, а глаза выглядели сонными. И что там такое случилось? Непонятно…
Третьей парой у нас была История Магии с профессором Бингли, снова с Хаффлпаффом. Пока все переходили из кабинета в кабинет, мы успели чуть поотстать, чтобы оказаться рядом с Невиллом.
— Бабушка в Мунго, — коротко сказал он. — Если бы не Ванюша… И не Ядвига… Мне пришлось бы её хоронить.
Мы дружно переглянулись. История выглядела всё загадочнее и загадочнее. Невилл вздохнул и очень коротко рассказал нам суть произошедшего.
Не так давно Августа Лонгботтом неожиданно потребовала вернуть опекунство над Невиллом ей, об этом мне говорил ещё Сириус. Именно тогда она практически перестала общаться с Блэками, из-за этого застопорились некоторые общие проекты, в частности книга «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», над которой продолжала работать Рита Скитер. Деятельная, как суслик по весне, журналистка уже дошла до событий Первой Магической войны, то есть, ей позарез требовалось вставить в книгу историю Фрэнка и Алисы, продолжавших пребывать в Мунго в отделении для безнадёжных больных.
Да, их планировалось переправить в магическую Россию, но в том состоянии, в котором они пребывали ныне, они были нетранспортабельны. Да, Северус начал варить для них зелье, но оно было сложным и весьма капризным, там только основу требовалось настаивать несколько месяцев… первую основу Сев, кстати, благополучно запорол, и не по причине собственной профнепригодности, а по не зависящим от него обстоятельствам. Теперь у него «доходила» вторая, которую он надеялся довести до ума. За зельем присматривал специально выделенный домовик, ингредиенты все были в наличии, но время, время…
Сметвик, кстати, клялся, что пациенты дождутся зелья, их состояние было неприятным, но стабильным, леди Августа ждала и надеялась, но в одно далеко не прекрасное утро она получила конверт, запечатанный печатью больницы Святого Мунго. Леди решила, что это очередной больничный счёт, привычно проверила письмо, не нашла никаких вредоносных чар и распечатала его.
Зря она это сделала. Как выяснила Ядвига Долгова, в печать больницы была впаяна крошечная ампула с несколькими миллиграммами сильнодействующего вещества. Когда леди вскрыла конверт, она переломила ампулу, от контакта с воздухом крупинки вещества стали выделять сильный парализующий газ. Августа застыла… и тут сработала вторая часть письма. Это было что-то вроде вопиллера, незнакомый мужской голос перечислил всё, что она должна сделать. Вероятно, в ампуле помимо парализующего вещества был ещё синтезированный неизвестным умником газообразный аналог «Империо». Родовая защита не сработала по одной простой причине — она не смогла распознать угрозу в газе, а потом было уже поздно. Родовые амулеты Леди Лонгботтом сняла сама.
Короче говоря, главным приказом было вернуть опекунство над Невиллом, а потом передать его «ввиду слабости здоровья» директору Хогвартса Альбусу Дамблдору, затем от Леди Августы требовалось прекратить общение с Тёмным Родом Блэк, были и другие, но Невилл не стал нам о них рассказывать, просто упомянул.
Леди Лонгботтом так и сделала, но попытка вернуть себе опекунство с треском провалилась. В своё время Августа настояла на передаче опекунства над Невиллом по кельтскому обряду, который невозможно было отменить извне. Была только одна лазейка — опекаемый мог отказаться сам. Невилл в первый раз отказался категорически, за что леди Августа перестала разговаривать с внуком и пригрозила лишить его права наследования, вероятно посчитав, что Невилл быстренько примчится извиняться и решение своё поменяет.
С канонным Невиллом бы это, может, и прокатило, но не с этим. К тому же Невилл написал Ядвиге Долговой. Он всерьёз был обеспокоен состоянием бабушки.
Вторая попытка была предпринята сегодня. Леди Лонгботтом твердила, что Невиллу необходимо вернуться к ней, что он не научился ничему хорошему в этой дикой России и что своими поступками он убивает отца и мать. Леди была уже готова проклясть внука, сдерживало её только присутствие деканов Спраут и Макгонагалл, но женщина явно была на грани, когда посреди директорского кабинета материализовалась седая, коротко стриженная женщина с моложавым лицом, одетая в камуфляжную форму и высокие ботинки на шнуровке. Ядвига Долгова.
Ей хватило только одного взгляда, чтобы оценить обстановку. Одним движением руки госпожа Ядвига обездвижила Августу, обозвала обеих деканш «бестолковыми курицами» и велела Неву призвать фамильяра.
Жаб Ванюша немедленно вылез из-за пазухи Невилла, Ядвига взяла его в руки, щёлкнула по носу и посадила на плечо неподвижно лежащей Августе. Жаб оскалил немаленькие игольчатые зубки и вонзил их в плечо женщины. Макгонагалл и Спраут дружно вскрикнули и вскинули палочки.
— Цыц! — рявкнула Долгова, а перстень Невилла тут же засветился зеленовато-голубым светом, ставя щит между ним, бабушкой и Ядвигой с одной стороны и деканами с другой. Ту болванку, которой Невилл пользовался для отработки заклинаний на уроках Чар, он даже и не подумал вытаскивать.
Ванюша оторвался от шеи Августы, вид у него был явно больной, и Ядвига, достав из поясного кошеля крохотную коричневую горошинку, втолкнула её в рот Жабу. Тот вяло сглотнул, с трудом вспрыгнул Невиллу на плечо и закрыл глаза.
Зато открыла глаза сама Августа, быстро приказала внуку заткнуть уши и выругалась так, что деканы стали тёмно-бордовыми. Почтенная Леди немедленно заверила обеих деканов, что была не в себе, попросила прощения у Невилла и Ядвиги и снова вырубилась.
Пришлось вызывать целителей из Мунго, которые дружно заявили, что в данный момент здоровью Леди Лонгботтом, которая пережила сильнейшее отравление зельями неясной этиологии, ничего не угрожает, но пациентку в Мунго они всё-таки забирают. Во избежание, так сказать. Кстати, именно в этот момент, уже к шапочному разбору появился Северус и некоторые животрепещущие подробности этой истории мы узнали несколько позже и от него.
После этого Ядвига Долгова сказала Невиллу несколько тёплых слов, похвалила за стойкость и бдительность и велела идти на урок. Сама она осталась в кабинете, но слова, сказанные ею деканам Спраут и Макгонагалл, были совсем не такими тёплыми. Вот и вся история.
Правда, Невилл немного задержался, вернувшись в общагу Хаффлпаффа для того, чтобы скормить Ванюше ещё одну дозу противоядия, а потом сбегал в Больничное крыло, чтобы узнать, благополучно ли доставили бабушку в Мунго. Мадам Помфри предупредила профессора Макгонагалл об этой задержке, а та просто не стала нас посвящать во все эти нюансы. Оттого Невилл и пришёл на урок позже гриффиндорской деканши.
