— Фамильное сходство, — ответил Малезье без запинки, но как-то слишком заученно. Словно он думал над тем, какие ему зададут вопросы, и заранее просчитывал возможные ответы, и это мне не понравилось ещё больше. — Ваш сын очарователен, миссис Дурсль, но все д’Ивэны по мужской линии были брюнетами. Так как? Кстати, у меня с собой половина причитающейся вам суммы, я готов её оставить… А завтра с утра мы решим все вопросы по поводу опеки. Граф д’Ивэн, к сожалению, пребывает в преклонном возрасте и слаб здоровьем, ему хочется побыстрее увидеть будущего наследника.

И адвокат распахнул свой кейс, заполненный наполовину ровненько выложенными толстенькими пачками фунтов. М-даа, такой кучи денег лично я не видел ни в той, ни в этой жизни. Впечатляет. А в другой половине кейса лежала синяя папка с документами.

— Посмотрите, — продолжил Малезье, — это образцы документов, которые вы должны будете подписать. Можете обратиться для консультации к собственному юристу, мистер Дурсль, всё по закону.

— А мою жену и её сына ваш граф видеть не хочет? — ехидно спросил Дурсль. — Мы бы тоже во Францию слетали, с дедушкой бы познакомились, да, дорогая?

Ого, Дурсль, не обративший внимания на астрономическую сумму в кейсе? Что-то я на них плохо влияю… И он тоже не хочет меня отдавать… Чудеса, да и только. Что-то мне подсказывает, что раньше Вернон этот кейс схватил бы, не задумываясь, только порадовавшись избавлению от ненавистного племянника. А тут — вот оно как. Нет, реально чудеса…

— Да, — не менее ехидно ответила мужу Петунья. — Кстати, у моего отца были тёмно-каштановые волосы, именно от него Лили унаследовала свою рыжину. Это я пошла в матушку, в её родне все белокурые. А Гарри унаследовал свой цвет волос от отца, я его видела и прекрасно помню. Так что врёте вы всё насчёт брюнетов. Решили, что за деньги мы просто продадим вам сироту, даже не подумав, что его может ждать? Простите, но по телевизору часто показывают истории, когда сироты попадают в руки старых богатых извращенцев. Простите, мистер Малезье, но вы не вызываете у нас доверия.

— Правильно, дорогая, — поддержал её Вернон. — Я звоню в полицию.

На лице адвоката отразилось немалое удивление, словно Дурсли отреагировали совершенно не так, как он ожидал. И тут до меня дошло, что не так с этим адвокатом.

«Томми, он что, маг?»

«Понял, да? И я чувствую, что он пытается воздействовать на твоих дядю и тётю. Но не получается. Сильные ты им амулеты сделал, снимаю шляпу. Кстати, мутный он какой-то, не зря твои родственники опасаются».

«Ты откуда знаешь?»

«Просто знаю. И намерения у него по отношению к тебе совсем непонятные. Во всяком случае, это не его истинная внешность, и он хорошо защищён. Мне это не нравится. Не давай Вернону взять в руки кейс, он может быть зачарован: возьмёт — уже не сможет расстаться с деньгами… а на них, кстати, и проклятье может быть — вымрут все, как нечего делать».

«Ох, ты блин… — вырвалось у меня, — и откуда что берётся?»

Адвокат, тем не менее, не сдавался:

— Не надо полиции, может быть, спросим у самого мальчика? Возьмите деньги, мистер Дурсль…

И он начал настойчиво впихивать кейс Вернону в руки. Но тот явно не горел желанием брать деньги и даже руки за спину убрал. Тогда я вскочил и вышел в прихожую, где и разворачивалась вся эта почти шекспировская сцена.

— Не касайтесь этих денег, дядя, — произнёс я. — Это плохие деньги! Мне не нравится этот человек!

— Гарри… — начал было Малезье, но закончить ему я не дал. Я ясно видел, как от этого человека… точнее от какой-то штучки, которую он носил на груди, тянулись ко мне почти невидимые серебристо-белёсые нити, готовые связать… подчинить… и ведь могло бы получиться, но, спасибо Гекате, меня и рота легилиментов сейчас подчинить не сможет.

— Уходите! Я вас не знаю! Ни в какую Францию я не поеду! — решительно сказал я.

— Но ты не можешь отказаться, — совсем уже невежливо выкрикнул Малезье, маска лощёного адвоката словно стекла с его лица, обнажив другое — рассерженное и недоумевающее.

— Уходите, — повторил я, чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать от скопившейся в них стихийной магии, а потом выставил перед собой руку ладонью вперёд. Адвоката словно отбросило в распахнувшуюся дверь, толкнуло со ступенек и вышвырнуло в калитку, которая тут же закрылась сама собой.

— Гарри, — начал Вернон.

— Простите, мистер Дурсль, — прошептал я, чувствуя, как наваливается слабость. Довёл всё-таки меня этот Малезье до стихийного выброса. Хорошо, хоть я уже себя более-менее контролирую, и его не размазало тонким слоем по всей дорожке.

— Ничего, — неожиданно мягко сказал Вернон. — Я сам хотел вышвырнуть этого проходимца. Но постарайся больше так не делать. Где он, кстати?

— Убрался уже, — отозвалась Петунья, выглянув в окно. — И вообще, давайте уже ужинать, день был тяжёлый.

Ещё бы… Но что это вообще было?

Мне страшно хотелось спать. Хотелось просто покоя, но я понимал, что «Кристиан Малезье» может вернуться в любой момент. Поэтому мне нужно было к Секстусу — посоветоваться. И чем быстрее, тем лучше.

Но быстрее не получилось. Взбудораженные произошедшим, Петунья и Вернон никак не могли успокоиться и долго о чём-то переговаривались в гостиной. Пришлось применять «Экс нихило, нихил фат» и подслушать разговоры родственников. Да, стыдно. Но я боялся — вдруг передумают. Как-то сразу вспомнилась туча фанфиков, где авторши приспосабливали бедного Гарьку для всякого рода сексуальных утех Пожирателей и самого Волдеморды. Кто их знает, этих магов, канон уже давно растаял где-то за поворотом, вдруг кому-нибудь захотелось этакую живую игрушку… Ну уж нет. Вот только не это. И ещё — отправляться куда-то в неизвестность мне совсем не хотелось. Тем более что ничего хорошего от этого самого адвоката мне ждать не приходилось.

Но я зря волновался. У Вернона и Петуньи даже в мыслях не было отдавать меня — Петунья яростно шипела о том, что да, она никогда не знала родителей отца, они умерли, рано оставив его сиротой, но осталось много их фотографий, а так же небольшая ферма в графстве Йоркшир, унаследованная её покойным отцом от родителей, которую Джейкоб Эванс впоследствии продал. Но она помнит эту ферму, хотя была там всего один раз и маленькой девочкой.

— Не волнуйся, дорогая, — отвечал Вернон. — Этот молодчик — лжец. Но ему зачем-то нужен Гарри. Может быть он… из этих? Ну, что убили Лили и её мужа?

— Очень может быть, — задумчиво ответила Петунья. — Но тогда Гарри в большой опасности.

— Тогда все мы в большой опасности, — отрезал Вернон.

— Мы же не бросим Гарри? — испуганно спросила Петунья.

— Нет, — с неожиданной твёрдостью в голосе ответил Вернон. — Не бросим. Но теперь они знают, где мы живём…

— Может быть, нам стоит перебраться на время в Коукворт? — предложила Петунья. — В дом моих родителей? Мы же до сих пор не продали его, Вернон… Дом в неплохом состоянии, за ним присматривают… Вот и пригодится.

— Об этом стоит подумать, — вздохнул Вернон. — Правда, добираться до работы мне будет труднее, но если речь идёт о безопасности семьи… Ладно, дорогая, надеюсь, у нас ещё есть время.

А вот я боюсь, что его нет. Поэтому я осторожно покинул дом, с неожиданной теплотой подумав о родственниках. Надо же — не только от денег отказались, но и уехать готовы, чтобы запутать следы. Только вот, боюсь, что это не поможет. Если меня нашёл этот «Малезье» — могут найти и другие маги. И совсем не для того, чтобы дать Мальчику-Который-Выжил счастливое детство. Ну, прямо хоть бросай всё и уходи в леса партизанить. Я представил себя в ватнике, шапке-ушанке с красной звездой и автоматом ППШ и тихонько прыснул. Да уж. Чего только от нервов не придумаешь…

Я торопливо бежал, спеша встретиться с Секстусом Северусом. Мне нужен был его совет, отчаянно нужен… И я почти добежал до заброшенного дома, когда раздался лёгкий хлопок — словно лопнул воздушный шарик — и прямо передо мной возник «адвокат Кристиан Малезье».