— Леди Вальпурга, зачем Уизли дочь Беллатрикс? Из-за денег?

Вальпурга вздохнула:

— Лестрейнджи — богатый Род, Гарри. И после Азкабана других наследников у Руди, Раби и Беллы, скорее всего, не будет. Это Сириусу повезло, он умеет превращаться в собаку, а собака — зверь выносливый. И тут дело даже не в дементорах, условия в Азкабане таковы, что не всякий выдержит даже год. А они там уже девять лет без малого… Остаётся вариант — ввести в Род наследника не по крови, но по магии. Но для этого нужно покинуть Азкабан, а с этим, как ты понимаешь, всё плохо. А тут… Когда девочка подрастёт, то можно будет определить кровное родство, Лестрейнджи к тому времени могут и умереть в Азкабане и девочка станет полноценной наследницей… а может, и Леди Рода. Она — последняя в роду, родовая магия признает её.

— Леди Рода, выросшая в семье Предателей Крови… — закатил глаза Сигнус. — Это уж действительно последние времена.

— А если её воспитают в нужном ключе, то богатой ей точно не быть… — пробормотал я, — ради Общего Блага…

— Как-то так, — фыркнул Регулус. — Но у Рода Лестрейндж немало других богатств помимо денег. Книги. Артефакты. Они мало чем уступают Блэкам. Как вы думаете, в чьи руки перейдёт это наследие?

Я поднял руку и покачал сведёнными вместе пальцами:

— Дзинь-дзинь… Но у меня ещё вопрос — был ли у Лестрейнджей какой-нибудь семейный секрет? Такой, как мантия-невидимка моего отца?

— Был, — уверенно кивнули одновременно Вальпурга и Старый Сигнус. А потом женщина сказала:

— Капюшон Безумия. Говорят, работы Гермия Трисмегиста. Впрочем, я не знаю… Эту реликвию Лестрейнджи берегли пуще глаза. Именно его наличие было решающим в согласии Ориона на помолвку Беллатрикс.

— Он что, безумие насылает? — удивился я. — Но зачем нужна такая страшная вещь?

— Наоборот, он помогает справиться с собственным, — ответила леди Вальпурга. — А Белла с самого детства была очень сильной ведьмой, но нестабильной. Родольфус был слабее, так что вряд ли он мог бы стать якорем для Беллы, хотя по всем прочим параметрам они подходили друг другу практически идеально, да и сердечная склонность… кхм… Наличие этого артефакта снимало проблему родового безумия Блэков, хотя, как выяснилось, не до конца.

— Тёмный Лорд? Это он стал для Беллы якорем, не так ли? — спросил я.

— Точно не знаю, — отозвалась Вальпурга, — но предполагаю. Сложно объяснить её безумную преданность чем-нибудь другим. Ибо она любит Родольфуса, действительно любит.

— Но зачем Дамблдору Капюшон Безумия? — удивился я.

— Дело в том, что у всех артефактов работы Гермия Трисмегиста было множество разных свойств, известных только их создателю, — голосом примерного ученика-отличника произнёс Регулус. — Мы не знаем, на что ещё способен Капюшон Безумия, а вот Дамблдору это вполне может быть известно.

— Если это вообще Дамблдор, — пробурчал я, но на недоумённый взгляд Старого Сигнуса ответил:

— Это просто мысли вслух… Я бы поговорил об этом позже. Пожалуйста, вернёмся к Уизли. Я так понял, что Джиневра умерла от драконьей оспы… тоже, кстати, подозрительно… и на её месте каким-то образом оказалась новорожденная дочь Беллатрикс, верно?

— Похоже, что так, — отозвался Регулус. — Видимо, Молли была в отчаянии после смерти малышки, и тут появляется Великий и Светлейший с невесть откуда взявшимся младенцем, вешает лапшу на уши нашему добрейшему Иппи, который ужасно не любит терять пациентов… и тот соглашается на подмену. Ради душевного спокойствия Молли. Не думаю, что Сметвик знает, кто на самом деле девочка, иначе он не согласился бы на такое нарушение. Наверняка ему спели сладкую успокоительную сказочку о бедной магглорожденной сироте… но и он со временем стал что-то подозревать, иначе не стал бы ни на что намекать тебе, Гарри. На малышку было наложено заклятие, меняющее внешность, а то, что она стала выглядеть, как новорожденная… Молли в целительстве не разбирается, она могла и не знать о подмене. Целительница Леонора Ричардс, которая занималась лечением Джинни, вполне могла наплести Молли с подачи своего чересчур активного жениха про экспериментальное зелье, побочным действием которого является уменьшение биологического возраста ребёнка…

— А такое есть? — удивился я.

— Нет, разумеется, — хмыкнул Регулус, — но откуда это знать Молли? А спустя четыре месяца её выписывают с малышкой, потом целительница Леонора Ричардс погибает от расщепа при аппарации, целитель Портман увольняется, истории болезни оказываются испорченными… Всё, концы в воду.

— Неаккуратно сработано, — заметил я. — Первая история болезни спокойно отправилась в архив, где ты её и обнаружил. И мисс Розали Джонс жива и здорова.

— Угу, тут то ли Непреложный обет, то ли Обливиэйт. Возможно, Северусу удастся покопаться у неё в голове и мы узнаем ещё что-либо… Но женщина не зря была так напугана, если это Обливиэйт — то, возможно, память начала восстанавливаться. И женщина не зря боится Дамблдора. Наверняка, Обливиэйт — дело его рук. А насчёт неаккуратности… Я наткнулся на эту историю болезни абсолютно случайно и только потому, что внимательно просматривал всё, что мне подобрали. До этого бумаги спокойно лежали в архиве десять лет, и пролежали бы ещё столько же, пока не превратились в труху.

— Но всё-таки было бы надёжнее их уничтожить, — продолжал настаивать я.

— Надёжнее, — кивнул Регулус. — Возможно, тот, кто уничтожил остальные документы, просто не знал о том, что целительница сдала первую историю в архив, а потом она уже ничего не смогла рассказать.

— У меня всё больше вопросов к целителю Портману, — задумчиво произнесла Вальпурга. — Именно он лечил Лонгботтомов. Именно он лечил Молли Уизли. И он же был близко знаком с погибшей целительницей, его даже считали её женихом. Как-то много ниточек на нём сходится, не находите?

Мы все согласились с Вальпургой, и было решено направить все усилия на розыски целителя Портмана.

— Вы не забыли про девочку? — ехидно спросил Старый Сигнус. — Наследница Лестрейндж не может жить в семье Предателей Крови. Или вы хотите, чтобы она потеряла большую часть своего Дара?

— А не связано ли постоянное воздействие на Фрэнка и Алису с тем, что поддержка требуется Джинни? — предположил я.

— Вполне возможно, — пробормотал Старый Сигнус. — К тому же, и Дож, и Флетчер достаточно слабые волшебники, как Артур. Да и сама Молли после своего безумного брака с Предателем Крови очень потеряла в силе. Возможно, Обратный отсчёт удалось модифицировать так, что едва Лонгботтомы накапливают немного магии для исцеления — следует визит кого-то из вышеперечисленных… и всё возвращается к началу. Изящное решение… С одной стороны Лонгботтомы никогда не смогут излечиться… с другой стороны пытающаяся поддерживать сына и невестку Августа потихоньку сходит в могилу… Если бы с ней оставался Невилл — получилось бы вообще идеально. Но Августа позаботилась о внуке, и в этом плане рыбка сорвалась с крючка. А с третьей стороны — слабые маги получают дополнительную подпитку и дополнительные возможности, что усиливает их преданность тому, кто придумал всю эту комбинацию. Ты правильно рассудил, Гарри…

— А с Джинни… — поддержала его Вальпурга. — Нужно прежде всего убедиться, что она — Лестрейндж. Как это сделать?

— Бродяга, — усмехнулся я. — Нужно попросить Сириуса покараулить у Норы в образе Бродяги. Девочка уже большая, наверняка захочет погладить собачку… А та — ласковая такая, полезет лизаться… ну и выдернет невзначай несколько волосков. Для определения родства хватит, не так ли? Главное, чтобы Бродяга старшим Уизли на глаза не попался — они могут знать о его аниформе.

Вальпурга расхохоталась:

— Думаю, Сири будет в восторге, он такое обожает. Неплохо придумано, Гарри.

И тут я вспомнил про Луну Лавгуд, которая вроде бы дружила с Джинни… Интересно, а она не могла распознать, что Джинни — и не Джинни совсем? А ведь этакие откровения могут быть опасными уже для самой Луны… Но потом я вспомнил о репутации Луны и успокоился. Может быть, она что-нибудь и говорила, но учитывая мозгошмыгов, морщерогих кизляков и нарглов, вряд ли хоть кто-то серьёзно обратил внимание на её слова.