– Капитан Лыков, – представился человек в серенькой форме. – Владимир Владимир ович. Ваш участковый.

– Очень приятно, – ответил Семин, хотя на самом деле ему приятно не было.

Он заподозрил, что этим визитом обязан старой ведьме – Анне Сергеевне, и в подозрениях не ошибся.

– Я по жалобе гражданки Фоминой, – сообщил Лыков. – Разрешите войти?

– Прошу, – Артем открыл шире дверь. – На кухню только. Только на кухоньку, – он увлекал участкового по коридору, опасаясь, что Ларса и Каспер еще не успели как следует спрятаться. – Извиняюсь, конечно. Беспорядок у меня. Но что поделаешь. Временно не женат, весь в работе.

– А на досуге коньячок с водочкой попиваете, – усмехнулся милиционер, оглядывая ряд пустых бутылок возле мойки.

– Да, друзья вчера привалили. Неожиданно так, среди ночи, – Артем виновато уронил взгляд на пол.

– Ну, это не возбраняется, – капитан Лыков взял бутылку со стола, зачем-то понюхал горлышко. Затем, потеряв интерес к бутылке, оглядел соляные дорожки, свечи, расставленные по углам, и сказал: – Жалуется ваша соседка. Сегодня с утра пришла, просила разобраться. Говорит, от вас, гражданин Семин, житья нет всему подъезду. То вы стучите на барабане, то устраиваете дебош с дружками. А на днях украли с балкона ее платье. Объясните, что происходит.

– Чего тут объяснять, – новообращенный Страж вздохнул и объяснил, честно глядя на милиционера: – Врет старушка. Нагло врет. Барабана у меня нет, и никогда не было. Это не барабан, а маразм ей в голову стучится. И ее платье я, разумеется, не брал. На кой мне старое бабское платье? Как бы я его с балкона стянул? Я – не фетишист и шею ломать ради такого барахла нет охоты.

– То есть, оговаривают вас? – участковый вышел на балкон, оценивая риск воровства чужой одежонки. – Получается, жалоба на почве личной неприязни?

– Именно, – кивнул Артем. – Не любит меня старушенция. Злобствует, относится крайне неприязненно.

– И ее кота, конечно, вы не убивали? В кастрюле его не варили?

– Кота?! – на лице Семина отразилось не то изумление, не то искренний ужас.

– Врет, да? Вот и я думаю, что несет она бред. То про лошадей в ванной комнате, то про гномика с большим кровавым ножом. Но, извините, мое дело все проверить, – участковый вернулся на кухню и снова потянулся к бутылке. – Коньяк прасковейский?

– Ага, пятизвездочный. Налить для тонуса? – предложил Артем.

Капитан Лыков от такого предложения смутился, покраснел, точно околыш форменной фуражки, и сказал:

– Н-налей.

– Только закуски нет, – предупредил Семин, наполняя рюмку.

– И хрен с ним. Я хлебушком, – он взял в одну руку рюмку, в другую огрызок хлеба и, оправдываясь за неслужебный интерес к спиртному, сообщил: – У нас в управе такое творится! Такое с утра, что выдумки вашей старушки святой правдой покажутся! Ну, извини, – он опорожнил рюмку одним глотком и потянулся к кастрюле «Лакор».

– Зеленый борщ? – со скрытой надеждой спросил Владимир Владимир ович, ковырнув черпачком.

– Суп из спаржи, – сказал Семин, не зная как иначе именовать варево госпожи Вей-Расты. – Лакомство экзотическое.

– Я хлебну малость. С утра не ел, боюсь, на пустой желудок растащит.

Прежде, чем Артем успел открыть рот, капитан Лыков зачерпнул из кастрюли супчика погуще и с аппетитом откушал.

– Действительно, экзотическое, – признал милиционер, разжевывая листья и корешки. – Не наш вкус. Папуасы, наверное, такое любят. Хотя русскому человеку все сгодится, – он набрал еще пол черпачка.

По вкусу кушанья из котячьей головки Семин решил в дебаты не вступать, неопределенно хмыкнул и вылил в рюмку гостя остаток коньяка.

– И что такое в вашей управе твориться? – спросил он, подавляя приступ тошноты.

– Вчера говорили, что подполковник Хрипунов с ума сошел. Наверное, так и есть, иначе чего палить из пистолета в кабинете по лампочкам и убеждать дежурного, что в зеркале отражаются некие посторонние, которых и в помине рядом не было. А сегодня ни с того, ни с сего Хрипунова назначают начальником Управления. Да, приказ свеженький приходит. Плюс ему еще какие-то особые полномочия в связи с особой обстановкой. Фух, жарко что-то мне, – участковый снял фуражку и потянул тугой воротник.

– А, по-моему, это нормально. У нас всегда начальниками назначают или слишком умных, или слишком сумасшедших, – сказал Страж Перекрестка, наблюдая, как по щекам милиционера стекают крупные капли пота. – Так что, полный порядок с вашим Управлением.

– Нет, – капитан Лыков мотнул головой. – В Управлении не нормально. Да и в Отделе непорядок. У ребят начались массовые галлюцинации. Мерещится такое, что наркоманы бы позавидовали. Говорят, мимо дежурной части обезьянка в милицейской форме ходила и выражалась благим матом. А после наблюдались люди с серыми лицами, точно фантомасы. Рассказывают, такое, что жуть берет. Уфф, душно что-то, – проговорил участковый, прислонившись к стене. – И мутит меня.

«Не надо было кушать кошачий супчик, – подумал Семин с состраданием к милиционеру и сетуя на свое гостеприимство. – Но, ничего, где-нибудь на улице проблюешься».

– Страшно мутит, – бледнея, повторил Владимир Владимир ович. Снял галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Покрутил головой и тут увидел сеттера, тихо стоявшего в коридоре. – Гражданин Семин, – сдавленно произнес участковый. – Вы посмотрите! У меня тоже эти… галлюцинации.

– Гав! – бодренько подал голос Макс.

– Ох ты, бли-и-н! – Артем застыл, подавшись вперед и вытаращив глаза.

Заклятие госпожи Вей-Расты сработало, только неожиданным образом: на месте собачьего хвоста покачивались огромные роскошные листья или перья темно-зеленого цвета. Новая оконечность, похоже, не доставляла кобелю неудобств. Он гордо вошел на кухню, покачивая задом, словно кокетливая девица, понюхал гостя и лизнул в лодыжку Семина.

– Мерещится мне? – с надеждой спросил милиционер Володя. – Ведь собака же? Собаки такими не бывают?

– Бывают. Продукт генной инженерии, – попытался объяснить Артем. – В нашем Институте Курортологии вывели.

– Опупеть! – выразил восторг участковый и вдруг стал ощупывать свое лицо.

Семина лицо милиционера тоже озаботило. С ним начали происходить странные вещи: оно сморщилось, как прошлогодняя картофелина, потемнело и начало покрываться шерстью. Потом на нем пробились усики, но не человеческие, а придурковатые редкие и длинные волосинки.

– Ой! О-е-ей! – сказал капитан Лыков слабым детским голосом и стал оседать на пол.

Кухню наполнили неароматные испарения. Сеттер мигом утратил гордый вид, зарычал и попятился. А Семин, стоял неподвижно, переживая дикий страх, наблюдая за необыкновенными превращениями гостя, который сжимался, обрастал шерстью и обретал другие нехарактерные для российского милиционера признаки. Глаза его округлились, зрачки стали вертикальными щелочками и мигнули хищным блеском. Пальцы, торчавшие из просторного рукава, укоротились и обзавелись кривыми коготками.

– Оборотень, – догадался Артем. – Оборотень в погонах! Вей-Раста! Рыцарь Скальп! – закричал он, отступая к двери. – На помощь!

– Ваууу! – заорало существо, бывшее капитаном Лыковым. Рванулось и выкатилось из одежды.

В пятницу около 10.30 утра по аллее от парка Цветник шел человек с необычным серым лицом, гладко выбритым или вовсе лишенным всяких признаков растительности. Одет он был в элегантный, несколько старомодный костюм коричневого цвета. Голову его прикрывала фетровая шляпа с темно-синей ленточкой. А глаза от солнца закрывали очки с маленькими круглыми стеклами. Словом, если бы не серое, гладкое лицо, то выглядел бы он как персонаж со страниц старого детективного романа. Прохожие оглядывались и даже останавливались, переговариваясь удивленными репликами. Но больше они замечали не человека в коричневом костюме, а его совершенно невероятно спутника. Тот был облачен в спортивные брючки, рваные кеды и бейсболку, из-под которой лихо торчало не то кошачье, не то собачье рыжее ухо. Он шел вприпрыжку и без перерыва восхищался местными достопримечательностями.