Беру слово с Дана, что останется в доме и никуда, блядь, не поедет! Он ржёт, зараза, но клянётся, слава Богу, не крестится.
Одеваюсь наскоряк и бегу в управу, по пути набирая Варейводу. Похоже, он ждал. Голос, как у Левитана, торжественно спокоен — выпустил пары на Волкова или понимает, что я в долгу не останусь, пошлю по тому же адресу только дальше.
— Ты его не отпустишь, да, Вик?
— Да, гном. Мы не должны расставаться.
— Понимаешь же — всё может легко выйти из-под контроля?
— Да, отчётливо. Наши сущности друг друга не просто ненавидят, а люто.
— И? Зачем провоцировать?
— Дан нужен здесь в посёлке. Центр перестраховывается, но Волков разве не отработанный материал?
— Не делай больнее, чем есть. Он — мой друг.
— Слав, он везде опасен, ибо всё может выйти из-под контроля. Так? Так. Если на тебя давят сверху, скажи, что мы пока не выходим на связь. Потяни время. Инкубы не могут напасть без объявления причины: законов нечей никто не отменял. У нас тоже есть Судьи, и они молчать точно не будут.
Прямо увидел, как передёрнуло гнома. Похоже, уже сталкивался и не раз с той компанией. КГБ перед ней, как моська перед слонярой, катком проедутся: даже на зубах не скрипнет, и подошву о бордюр не оботрут.
Влетаю в зал заседаний: там и заседать-то некому. Мирра догрызает яркий ноготь, по скайпу с ней Кира говорит. Пиздец! Трое Судей, выбранных на скорую руку, и двух Старейшин заливает бледность при виде меня.
— Вожак, это свиток подбросили час назад! — Мирослава сунула мне рулончик, из материала до жути напоминающего сырую обескровленную кожу. Обнюхал — не Яков! Прочёл красивые буквы с вензелями — зарычал. Мою стаю обвиняли в убийстве двух инкубов. Древнейших двух кланов. Без суда и следствия.
— Это что за бред?! — швыряю свиток на стол. — Они поубедительнее ничего придумать не смогли? Для внезапного нападения…
— Это сейчас неважно. Надо решить, что предпримем мы?
— Укроем в бункере слабых и выступим на защиту Салана. Я буду пытаться говорить до мордобоя, но…
— Вик, это демоны! Пусть ослабевшие от голода, но это неимоверно сильные противники! — произнёс Старейшина Андрей, опираясь подбородком на трость.
Замираю на резком полуслове. Андрей — не Яков, он не сердцем смотрит, а глазами. Слепой Яков видел саму суть и без картинки, а остальным нужны доказательства. И это вполне нормальное требование, если учесть, что мы на пороге войны. И Леон очень некстати вышел из строя, словно кто-то постарался оставить меня без поддержки тех, кто реально мог бы помочь и дать правильный совет. Сейчас я стою «на семи ветрах» и многие просто ждут, что «Акелла промахнётся». Но хуй бы они подержали! У меня достаточно мозгов и сил, чтобы… Мирра подходит ко мне вплотную.
— Дан, я надеюсь… с нами?
— С нами! Как и был всегда.
Меня эти слова немного успокаивают, сама моя упрямая уверенность, что инкуб не подведёт, соберёт жопу в кулак и не даст демону диктовать. Волчица делает облегчённый выдох, толкает меня к экрану, где похудевшая и подурневшая от тревог и бессонницы Кирка явно что-то хочет мне сказать. Но в этот момент связь просто прерывается, я вижу, как изображение плывёт, а молодая женщина шевелит губами. Говорит о сумраке, кажется о тех тварях, что шли за Даном, потом и картинка пропадает.
Видимо, началось!
Мирра и Судьи понимают меня с полуслова. И если я лечу с воем собирать боеспособных оборотней, то староста с мужиками бросаются прятать в убежище детей, замужних женщин и стариков. Славка на связь не выходит, словно все каналы глушатся невидимой силой, рационально необъяснимой ни одной формулой или теоремой. Сейчас — это только мир нечей и война нечей. Иной мир.
Дан
Ходил по комнатам, как неприкаянный, расчёсывая тело до болячек. Меня нечто царапало изнутри мелкими коготками, желая вырваться, не смертельно, но дико раздражало. Вся ситуация раздражала. Почему главы рода не вышли сначала на меня? Потеряли интерес к моей заебической персоне? При чём тут стая? Если бы вопрос был поставлен ребром, я давно уже свалил с ними в небытие, только бы подальше от Салана, а там уже принимал меры. И так доставил ушастым кучу неприятностей. Вик мне, конечно, этого не простит. Но главное, что своим уходом избавил бы вожака от мучительного выбора между долгом и лю… Лю… мной. Хотя все это вранье, увёл бы по следу, но живым не дался.
Остановившись стал наблюдать, как пустыми глазницами на меня уставилось собственное отражение. В этом взгляде не было укора, сожаления и души. На меня молча смотрел изнутри демон, это ошеломило настолько, что не сразу расслышал его слова.
— Ты ещё не наигрался в человека, Дантрес?
Голос прозвучал так явственно, заставил сжаться, в предчувствии замаха. По зеркалу пошла паутинка мелких трещин. Какое по счёту разбиваю, чтобы не видеть в нём правду? Сорвался, как ужаленный. Схватил свой рюкзак, начал собирать вещи, швыряя всё подряд и половину шмоток Вика, веря — побегом могу действительно всё решить. За собой наблюдал будто будто со стороны. От себя убежать можно — я всю жизнь только тем и занимался, так какого именно сейчас меня пригвоздило к этому, богом забытому лесу неподъёмным якорем?!
Краем глаза зацепил открывающуюся дверь — сдержал себя в руках и не ударил на грани выдержки. Шейн был не просто перепуган, и если это была игра, то пацан явно надеялся на Оскара. Бледный, с серыми губами, у него и белков почти не было, одна смоль в глазах.
— Чего тебе, засранец?
— Я знаю, где Яков… но мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас! Медлить нельзя! Он едва жив. Вику туда нельзя — это ловушка, а мы с тобой сможем! — заикаясь, затараторил арабчонок, а я просто не верил своим ушам. После всех своих подстав этот гадёныш ещё на что-то надеялся?!
— Я так похож на идиота? А больше в профиль, или в анфас? Уже валенки шнурую, погоди, — рожу не к месту озарило кровожадной усмешкой. — Если нашёл Якова — беги сломя голову к вожаку, — продолжаю остервенело пихать вещи, а сам прокручиваю в голове сценарий. Если сейчас Вик с группой поддержки рванёт спасать слепого старика, то стая на момент вторжения будет обезглавлена. Но поверить в инопланетян было легче, чем в проснувшуюся добропорядочность араба. Я слишком долго прожил, чтобы быть наивным, и слишком много знаю, чтобы рисковать своей шкурой.
— Яков в лесу, и там точно какой-то силовой барьер. Я без тебя не справлюсь! — голос собеседника неожиданно набрал стали. — Сейчас надо забыть о наших тёрках и подумать о тех, кого любим! Сделать хоть что-то полезное для тех, кто нас не оставил… и поверил в нас.
— Это кого ты там любить стал, выблядок?! — ору по нарастающей, от крика обожгло горло, нервная система давно не в пизду, в отпуск надо: жопой — в морюшко, головой — в песочек, а не вот это вот всё!
— Не твоё дело, — нет, точно Оскара хочет, рожа покраснела. — ты идёшь со мной или нет?! — истерика набирает обороты, пацан плохо управляет вампирской кровью, не держит силу в себе, она плещется через край как из решета, заливая всех вокруг, загрязняет атмосферу, чувствую себя примерзко.
— Нет! Вали, куда хотел! Вику передам, что ты знаешь, где дед. Свободен.
Окна задрожали — и это уже не я. Щекоткой прошлась по коже чужая манипуляция, но в этот раз я был готов и заранее одел броню. Пацан шумно со свистом выдохнул, едва сдержав крик, когда в ответ сделал с его мозгом то же самое. Меня напрягло, что воздействие прошло будто навылет, словно в его черепной коробке стало совсем пусто, это не означало ничего хорошего, надеюсь, до полной деградации и потери человечности не дойдёт, процесс это необратимый.
Терпеть не могу молодежь, за навязчивую демонстрацию своих психов, эти хлопанья дверьми, и проклятья в спину так утомляют.
Совсем невовремя зрение стало менять спектр на чёрно-белый, картинка поплыла, и в следующую минуту смог увидеть карту местности и движущиеся живые огни, каждый из которых стал чувствовать: их дыхание, страх, а ещё: злость и больную решимость. Всё полетело к чёртовой матери, вот так в одночасье, не оставив выбора, не дав уйти самому, уведя их, бесы уже слишком близко… и не отступят.
