Джордж, конечно, мог быть и потактичнее. Но, с другой стороны, он наверняка просто хотел растормошить сестру. Видимо, волосы для девушек — действительно серьезная тема.

— Гермиона, а ты бы так же отреагировала? Никого бы к себе не впускала?

Она пожимает плечами и ковыряет вилкой брокколи. Что-то мне подсказывает — сочность этой зелени больше не кажется ей такой уж привлекательной.

— Ты ведь помнишь, — говорит она, — как на втором курсе после неудачного опыта с оборотным я просто заперлась в кабинке и не выходила.

Мне сложно понять эту мысль, я бы не сильно переживал, если бы мне обкромсали все волосы. Вероятно, потому что они быстрее отрастут.

— Может, все-таки объяснишь, зачем ты себя так мучаешь этой сочной зеленью? — как бы между прочим интересуюсь я.

Гермиона довольно шумно нарезает цветную капусту и сосредоточенно ее ест. Я знаю, что ей не хочется говорить на эту тему, но мне слишком любопытно.

— Это какой-то новый эксперимент? Голодная забастовка против рабства эльфов? Решила заменять пищу физическую — пищей духовной? — я сыплю вариантами, наблюдая, как розовеет ее лицо.

— Хватит, — шипит она и с громким стуком кладет вилку на тарелку. Молчит несколько мгновений и признается нехотя: — Рональд сказал, что я поправилась.

От неожиданности я проливаю на себя тыквенный сок.

— Что? Так и сказал?

— Ну, не совсем так… Но смысл был такой, — печально отвечает Гермиона. — Я и сама заметила, но не думала, что это бросается в глаза.

Я пытаюсь переварить сказанное и оглядываю ее, даже слегка нагибаюсь под стол.

— Перестань, дурак! — она шлепает меня по руке ладошкой.

— Гермиона, — вздыхаю я, — Рон дурак, ты не поправилась, поешь картошечки, а?

Она упрямо мотает головой и жует свою зелень. А мне так странно слышать от нее такие глупости, это же Гермиона! Лучшая ученица Хогвартса и умнейшая ведьма! Разве ее вообще когда-нибудь волновала внешность так, как других девчонок? Когда мы бродили по Хогсмиду и все наши однокурсницы толпой вваливались в «Шапку Невидимку» за новыми платьями, Гермиона спешила в «Магазин перьев Писарро» и потом с восторгом показывала нам свои новенькие пергаментные листы и аккуратные перья с блестящими чернильницами.

Вероятно, я слишком привык к тому, что она друг, и совсем забыл, что она еще и девушка.

— Так ты не знаешь, где Рон? — спрашиваю я. — Его не было сегодня на тренировке, а Майклсон — строгий тип. Два раза прогуляешь, и можешь забыть об Аврорате.

Гермиона пожимает плечами.

— Может, опять проспал?

Я хмурюсь. Рон, конечно, бывает растяпой, но к стажировке в Аврорате подходит очень серьезно.

Когда мы уже заканчиваем обед, в столовую забегает Артур Уизли. Видимо, он ищет нас, потому что быстрым шагом подходит к нашему столику, бледный и с безумным взглядом.

— Мистер Уизли, — встревоженно говорит Гермиона, — что случилось?

— Рон в Мунго, — выдыхает он. — Я хотел сообщить вам. Молли уже там, и я сейчас отправляюсь к нему.

Я чувствую, как сердце начинает стучать с удвоенной силой, а в голове проносятся самые ужасные сцены.

— Мы с вами! — вскакиваю я со стула. — Что с ним? На него напали?

Гермиона тоже встает из-за стола, побледневшая и испуганная.

— Он в сознании? — тихо спрашивает она.

— Пойдемте скорее, — торопит нас мистер Уизли, беря Гермиону под локоть. — Он жив, остального я и сам не знаю.

Мы буквально выбегаем из столовой под безразличными взглядами работников Министерства. Снующие туда-сюда волшебники с вытаращенными глазами здесь уже никого не удивляют.

*

Я стою возле кровати Рона и чувствую, как меня бросает в холодный пот. Он лежит такой бледный, что даже веснушек не видно, рыжие волосы взлохмачены, на одном глазу красуется белая повязка.

— Как это произошло? — шепотом спрашиваю я.

В палате очень тихо. Гермиона сдавленно плачет, сидя на стуле. Молли Уизли держит Рона за руку, ее лицо опухло от слез, но сейчас она спокойна. Думаю, что не обошлось без зелий, потому что взгляд ее расфокусирован и направлен в стену. Она качается из стороны в сторону и гладит Рона по предплечью. Джинни сидит рядом с ней, завернутая в платок, и что-то тихо нашептывает. Джордж стоит у окна и смотрит вдаль.

— Мы пока ничего не знаем, — так же шепотом отвечает мистер Уизли. — Его нашли недалеко от «Кабаньей головы», свидетелей не было. Все остальное в порядке, но глаз нельзя просто восстановить.

Джинни громко всхлипывает, и у меня по коже бегут мурашки. Кто бы ни сделал этого с Роном, я просто обязан его найти. И вырвать ему глаза, руки, ноги, и вот так по частям сдать в Визенгамот.

В палату заходит колдомедик, его лимонная мантия неприятно режет глаза.

— Мистеру Уизли нужен покой, — говорит он. — Вы сможете навестить его через несколько часов, когда он проснется. А сейчас в палате могут находиться не больше двух человек.

Гермиона бросив на Рона печальный взгляд, прощается с Молли и Джинни и выходит из палаты. Я киваю мистеру Уизли и выхожу вслед за ней. Мы стоим около подоконника и молчим. Мимо нас проходит целитель Рона.

— Извините, сэр! — я догоняю его. — Глаз нельзя вернуть с помощью магии?

Он останавливается и качает головой. Я вижу сочувствие в его светлых, выцветших глазах.

— Не все раны можно вылечить волшебством, — говорит он. — Все, что касается зрения, очень сложная тема, здесь мы скорее перенимаем у магглов их способы лечения. Есть возможность сделать протез, но это потребует времени — процесс изготовления довольно длительный, — колдомедик медлит мгновение и добавляет: — И обойдется в круглую сумму.

Я нервно сглатываю. Конечно, главное, что Рон жив, но представляю, как он будет расстроен.

К нам тихо подходит Гермиона, вслушиваясь в разговор.

— Деньги — не проблема, — решительно говорю я.

— Мистер Поттер, вы знаете, что еще один человек лишился глаза? Это произошло вчера.

Я смотрю на него в удивлении. Выходит, Рон не единственная жертва.

— Кто? — спрашивает Гермиона.

— Драко Малфой, — отвечает колдомедик.

Я слышу сдавленный возглас Гермионы — она закрывает рот руками и смотрит на меня, не моргая. Все это слишком странно, ведь у Малфоя и Рона нет ничего общего.

— Есть лишь один мастер, изготавливающий глазные протезы такого уровня, — продолжает колдомедик. — Он же сделал протез для Аластора Грюма, — при этих словах у меня неприятно скрутило живот от воспоминаний, — и сейчас работает над глазом для мистера Малфоя. Мистеру Уизли придется дождаться, когда он закончит. И после пройти проверку магических способностей — такие протезы может носить далеко не каждый волшебник.

Коридор больницы заполняет гнетущая тишина.

— Сэр, — Гермиона первая нарушает тишину, — мы можем его навестить?

— Мистер Малфой находится в пятнадцатой палате, прямо по коридору и налево, — говорит колдомедик. — Учтите, ему нельзя нервничать, — он строго смотрит на нас поверх очков.

Я киваю. Гермиона тянет меня за рукав рубашки, и мы идем вперед.

— Ты тоже думаешь, что это связано с тем волосяным маньяком? — тихо спрашивает она.

— Да, но теперь все становится еще непонятнее. Теперь он будет похищать у волшебников части тела?

— Не думаю, — качает головой Гермиона. — Но в библиотеке нет описаний ритуалов, связанных с волосами трех разных людей, а чтобы там еще и глаза присутствовали…

Мы находим нужную палату. Гермиона стучит в дверь, и мы заходим, не дожидаясь приглашения. Палата Малфоя больше и светлее, его кровать стоит прямо у окна. Он лежит на ней, закрыв глаза. Вернее, глаз, поправляю я себя. На месте второго у него белая повязка.

Гермиона в нерешительности замирает на месте.

— Малфой, ты спишь? — спрашиваю я.

— Даже если бы хотел — не смог. Вы ходите как слоны, — отвечает он и открывает глаз. Садится на кровати, окидывая нас безразличным взглядом. — Посмеяться пришли?

— Нет! — возмущается Гермиона.