– Так и есть, – подтверждает Гермиона, не уверенная, кого из них она пытается убедить. – Мы два взрослых человека, мы вполне можем дать хорошую оценку себе.

– Мы должны, – Люциус пытается придерживаться своего мнения.

Гермиона берёт себя в руки. Ясно, что именно ей придётся взять инициативу в свои руки. Сделав глубокий вдох, она решительно шагнула в личное пространство Люциуса.

– На самом деле это не так уж трудно, – она пытается убедить их обоих. – Начнём с поцелуев.

Гермиона протягивает руки и кладёт их ему на плечи. Он пахнет потрясающе: тепло, пряно и по-мужски. Ей хочется зарыться лицом в его шею и вдохнуть его неповторимый аромат. Она воздерживается. Трудно игнорировать тот факт, что он застыл статуей всё ещё в её объятиях. Девушка приподнимается на цыпочки, чтобы дотянуться до его рта. Их губы в миллиметрах друг от друга. Его теплое дыхание касается её лица, и тепло исходит от его тела, которое затмевает её. Она приоткрывает губы в ожидании поцелуя.

– Я действительно не думаю, что это необходимо, – Люциус удерживает девушку за плечи, чтобы предотвратить движение её лица к своему.

– Но Вы сказали, что мой ребенок может родиться сквибом.

– Я не имею в виду половой акт, очевидно, этого нельзя избежать, но нет необходимости в таких пустяках, как поцелуи.

– Верно, – Гермиона несколько раз крутит на пальце огромное обручальное кольцо, стараясь не обидеться.

Люциус отодвинулся от неё, и она пристально смотрит на него, обдумывая варианты.

– У вас есть особые возражения против поцелуев? – наконец спрашивает она. Люциус хмурится.

– Конечно, нет, но я не понимаю, почему это необходимо для того, чтобы мы исполнили Primae Noctis. Конечно, это достаточно унизительно, что Вы должны иметь со мной связь, не участвуя в других актах близости.

– Вы ведь знаете, что я собиралась переспать с Драко? Если Вам от этого легче, то меня больше тянет к Вам, чем к нему.

– Что? – Люциус выглядит действительно шокированным. – Ты хочешь сказать, что не любишь моего сына?

– Конечно, нет, – Гермиона предполагала, что это будет обсуждаться.

О чём говорил Малфой за обеденным столом?

– Наш брак – удобное соглашение, в котором взаимная выгода перевешивает немного неприятную перспективу секса.

Люциус выглядит менее шокированным этим открытием. Гермиона полагает, что брак по расчёту – распространённая идея в чистокровных кругах.

– Полагаю, вы согласились предоставить наследника в качестве вашей части сделки.

Гермиона кивает.

– И это прекрасно. Я всё равно хочу детей. Хотя не сейчас, что является ещё одной причиной, почему этот ритуал так нелеп. Я по уши забита маггловскими контрацептивами. У меня нет абсолютно никаких шансов забеременеть в ближайшее время, – она склоняет голову набок, обдумывая последствия того, что только что сказала. – Имейте в виду, это всё равно означает, что в какой-то момент мне придётся переспать с Драко.

Она отодвигает эту мысль в сторону. Нет смысла зацикливаться на будущих неприятностях.

Гермиона замолкает, сознавая, что ничего из сказанного не заставило Люциуса почувствовать себя лучше.

– Вы гей? – вопрос вырывается, прежде чем девушка успевает отфильтровать его.

– Что заставило Вас сделать такие выводы? – Люциус требует ответа.

– Ну, в этом есть смысл. Ваша социальная позиция заставляет Вас ощущать себя отстранённым. Вы могли бы втайне радоваться, что ваш отец сделал грязную работу с Нарциссой, и, хотя Вы не можете преследовать свои собственные интересы, Вам, по крайней мере, не нужно заставлять себя спать с женщиной. Вы можете сказать мне, если вы гей, никто не должен скрывать свою сексуальную ориентацию.

– Я не гей!

Девушка немного отступает от его свирепости.

– Возможность для общения просто не возникла, и я не искал её. Неужели это так трудно понять? Вы знаете, не все мы движимы нашими земными побуждениями.

– Я понимаю это, – Гермиона кивает. – Но Вам придётся это сделать сейчас, от этого никуда не деться.

– Мне это известно.

– В таком случае, разве Вы не хотите сделать всё правильно?

Мужчина вздыхает.

– Я не знал, что делаю что-то неправильно.

Гермиона вздыхает.

– Я имею в виду, что мы должны этим наслаждаться, сделать процесс как можно приятнее друг для друга. Так что даже если Вы никогда не сделаете этого снова, а я сделаю это только с Драко, с закрытыми глазами, по крайней мере, у нас будет один незабываемый опыт.

Девушка умоляюще смотрит на него. Она не совсем уверена, когда это стало так важно для неё. Менее чем за час она превратилась из покорной в восторженную. Если у неё есть шанс переспать с Люциусом Малфоем, она хочет, чтобы всё было идеально.

Он смотрит на неё, задумчиво нахмурив брови.

– Я действительно не понимаю Вас, – наконец признался он.

– Никто не знает.

– Я всё ещё не совсем уверен, о чём Вы просите меня, и я ожидаю, что Вам придется взять на себя инициативу и использовать свой опыт из телевидения, но я вижу вашу логику, – он делает глубокий вдох, словно пытаясь привести себя в порядок. – Я готов сделать так, как вы предлагаете.

– Хорошо.

Люциус надел маленькие очки для чтения и вызвал пергамент и перо. Он сел за туалетный столик и выглядит настолько деловито, насколько это вообще возможно в окружении щеток для волос и духов. Его внешность довольно внушительна и напоминает Гермионе о том, как однажды она присутствовала на собрании министерства, на котором присутствовал Люциус. Он ушёл с торговым соглашением, которое министерство планировало расторгнуть, продленным ещё на пять лет на значительно более выгодных условиях. Он был не из тех, с кем Гермионе особенно хотелось вести переговоры. По сравнению с Гермионой Люциус теперь выглядит гораздо счастливее.

– Я предлагаю каждому из нас сформулировать свои основные цели, – он делит свиток на две колонки. – Там, где они взаимно достижимы, мы должны уделять им приоритетное внимание. Где они не будут оговариваться, – Люциус смотрит на Гермиону поверх очков. – Согласны?

– Да, хорошо, – Гермиона всё ещё не уверена, что составление контракта – лучший способ заняться сексом. Но ей приятно видеть, что так Люциус более уверен в себе и, в конце концов, ему придётся трахнуть её.

– Моя главная цель – выполнить ритуал Primae Noctis, – он делает пометку на пергаменте. – Поэтому я обязан… – Люциус замолкает, и на его щеках появляются два красных пятна.

– Эякулировать во мне, – Гермиона услужливо заканчивает предложение.

– Вы можете придержать свой язык? – огрызается Люциус, лихорадочно делая пометки.

– Что? Почему?

– Это чрезвычайно вульгарно, вот почему, – мужчина не осмеливается встречаться с Гермионой взглядом.

Гермиона сдерживает ответ. Вместо этого она спрашивает:

– Тогда, как бы Вы хотели, чтобы я выражалась?

– К примеру, Вы могли бы сказать «достичь своего завершения» вместо «эякулировать во мне», – Люциус подражает её голосу с высокой точностью.

– То есть, Вы хотите, чтобы я разговаривала, как в историческом романе?

– Я просто хочу, чтобы Вы не были столь… грубой, – Люциус продолжает делать пометки, а может что-то рисует.

Гермиона решает уступить.

– Хорошо. Я попытаюсь умерить свой язык, – на мгновение она прикусывает губу, когда в голову приходит мысль, – но взамен я хочу, чтобы Вы поцеловали меня.

Люциус поджимает губы.

– Хорошо.

Он делает пометку на пергаменте, и Гермиона думает, что могла бы попросить что-то ещё.

– Я хочу испытать, по крайней мере, два оргазма, - заявляет девушка.

Люциус тяжело вздыхает и закатывает глаза.

– Извините, извините, – Гермиона снова закусывает губу и напряженно думает. – Я хотела бы достичь вершины экстаза, по крайней мере, дважды.

Она торжествующе смотрит на него. Люциус всё ещё хмурится.

– Меня убедили, что женский оргазм – это миф, – извиняющимся тоном говорит он. – Честно говоря, Гермиона, я не уверен, что тебе это понравится.