Ей слышалось в этом лицемерие. В её мире после инцидента с Лонгботтами Лестрейнджи и загремели в тюрьму. Было чувство, что он, нет, не боялся, но не хотел повторять ситуацию. А вот Белла ничего не знала и просто нанесла удар по врагу. Он никому ничего не рассказал?

— Так это и правда была просто случайность? — она села, несмотря на дискомфорт.

— Разве все это не просто одна сплошная случайность? Я увидел тебя в той стычке на Косой аллее, хотя не сразу поверил глазам. Не был уверен, выжила ли ты, но решил проявить терпение. Ты так защищала мамашу своего дорогого друга и обязательно пришла бы к ней рано или поздно. Но такой подарок…

— Ты выслеживал меня? — очевидно, так, но палочка в его руке Гермиону нервировала. Надо было тянуть время.

— А что оставалось? Ты хорошо спряталась. Но не волнуйся, я помогу тебе исчезнуть окончательно.

— Я ничего тебе не расскажу, — она ответила, пока ужас не парализовал её, но звучало жалко.

— А мне и не надо, — Лестрейндж, похоже, стал терять интерес к разговору. — Можешь забрать все свои маленькие секреты с собой в могилу. Когда Лорд победит — вопрос времени, а Авад на всех хватит.

— Дамблдор остановит его, — ещё более беспомощно.

Лестрейндж будет пытать её в любом случае, Гермиона видела это по глазам, по тому, как он сжимал палочку. А ей было нечего предложить ему, никакой блеф не шел в голову.

— Что-то Снейп не особо напрягался, когда убил его тогда. Видимо, не так уж директор и хорош, как думаешь?

Он опять улыбался. Ответить она не успела, да и вопрос был скорее риторический. Лестрейндж искал её не для шпионских игр.

— Силенцио. А теперь я расскажу тебе, как расстроен, что ты вот так просто дышишь одним воздухом с моим господином и братом, после всего того, что сделала. Круцио!

Видимо, шум ему не нравился. Но сорвать голос ей это не помешало: горло раздирало и от беззвучных криков. Лестрейндж умел вовремя остановиться, потому что Гермиона даже не потеряла сознание, когда все прекратилось и ей удалось отползти и свернуться калачиком у стены. Возможно, он хотел довести её до стадии, когда смерть становится предпочтительнее страданий, медленно и со вкусом.

Он наложил очищающие. Вряд ли ради её удобства, скорее из-за собственной брезгливости — конвульсии приводили к закономерным результатам. Её знобило, кости ломило, разбитое лицо отошло на второй план. Пара гематом по сравнению с Круциатусом ничего не значили. Думать не хотелось, хотелось забыться, но из-за боли уснуть не получалось. Гермиона куталась в мантию, стараясь успокоить подрагивающие руки. В кармане нашелся вкладыш от шоколадной лягушки. Без палочки он был бесполезен, но она все равно сжимала его в ладонях. Домовик, хотя его она не увидела, принес миску с водой. Подлито там что-то или нет ей было уже не важно, пить хотелось немилосердно.

Что ж, на счет Лестрейнджей она не так уж сильно и ошибалась. Конечно, предвзятость к Беллатрисе несколько затуманила её видение, но это было закономерно — рассуждать проще и логичнее о чем-то знакомом, привычном. Белла всегда была на первом плане, имени младшего брата её мужа Гермиона так до сих пор и не вспомнила. Этот человек никогда не представился бы ей кем-то важным. Даже сейчас, после пытки, он выглядел для неё вышедшим из-под контроля статистом, получившем несоизмеримую с его положением власть.

Наверное, неуместно было так рассуждать о своем вероятном убийце, но она почувствовала разочарование. Мерлин великий, он даже её не допросил! Конечно, ещё не вечер, но, казалось, ничего, кроме удовлетворения личной мести и её устранения, ему было не нужно. Он считал, что и так знает достаточно. В каком-то смысле, так и было. Даже с крестражем, хотя он, наверняка, и понятия о них не имел, ему удалось им подгадить. Теперь пророчества нет, один из якорей Воландеморта где-то припрятан, а она умрет в подвале дома Лестрейнджей, куда сама так рвалась, от руки преданного Пожирателя и хорошего брата.

Где-то на рассуждениях о том, на кой черт ему понадобилось подливать Лили Амортенцию и травить Нарциссу, Гермиона все же отрубилась. Рабастан Лестрейндж совсем не был похож на человека, который мыслил далеко и масштабно. Он хотел защитить свою семью, избежать Азкабана и получить теплое местечко при власти Воландеморта, и не сказать, чтобы его усилия были напрасны.

========== Часть 9 ==========

На следующее условное утро никто не пришел. Правда, домовики принесли ещё немного воды и даже озаботились её, кхм, гигиеной, но завтрак не подали. Гермиона мысленно попыталась было позлословить на эту тему, но сил, ожидаемо, не было даже на сарказм. Ей удалось немного отлежаться, хотя вряд ли сон на каменном полу можно было считать полезным для здоровья, и даже обследовать камеру, но ничего примечательного она не нашла. Кладка стен была надежная, дверь не сдвигалась ни на миллиметр, как бы она не дергала ручку, магия тоже не собиралась ей помогать. Она попробовала даже покричать, точнее посипеть, но это, закономерно, ничего не дало.

Лицо все равно опухло, суставы ныли, как будто ей была уже добрая сотня лет, она чувствовала слабость. Хотелось есть. Со Снейпом она привыкла питаться регулярно, они дисциплинировали друг друга в этом плане, потому что оба могли легко забыть об ужине из-за книг или зелий. Сейчас это шло ей скорее в минус — Гермиона отвыкла от спартанских условий.

Подсознание тихо паниковало где-то на фоне. Боль заглушала разум, она бы сейчас многое отдала за пузырек Укрепляющего раствора. После пыток Беллатрисы, которые сами по себе были жестче и изобретательнее, ей в тот же вечер дали зелья, так что восстановилась она достаточно быстро. Сейчас о теплой постели в Ракушке можно было только мечтать. Умирать очень не хотелось, но и выхода она не видела. Подать знак своим не было возможности — никакой чудесной дальнобойной беспалочковой магией она не владела.

Пришлось закончить бессмысленное хождение по кругу, от чего ей только становилось хуже, и опять сесть на голый пол. Она привалилась к стене и почувствовала пробирающий сквозь мантию холод, но переживать о застуженных почках или спине было бы глупо, учитывая все остальное. Её явно убьют раньше, чем это станет реальной проблемой, а источником боли меньше, источником больше… Каменный мешок давил на неё, хотя она никогда не страдала клаустрофобией.

Снова вечер, снова тяжелый сон без сновидений. К ней не приходили кошмары и не мучали видения новых пыток, да и сегодня второй порции Круциатуса она не получила, так что это не добавило ей остроты ощущений, но вряд ли такое забытье можно было назвать отдыхом. Это тоже было своего рода пыткой? Изоляция, голод, одиночество — он все же хотел разговорить её и ждал, когда она станет сговорчивее? Она недооценила его, не поняла чего-то? На какое-то время Гермиона заняла себя разбором их короткого разговора на составляющие, пытаясь вычленить что-то полезное, но так ни к чему и не пришла.

Поздней ночью или даже ранним утром, по её самоощущению, следующего дня, дверь с тихим щелчком приоткрылась. Запоздало она подумала, что надо было караулить этот момент и хотя бы попытаться накинуться на Лестрейнджа, но бесплодный день измотал её. Сил у неё все равно не хватило бы, чтобы нанести ему существенный вред, скорее он бы просто снова её ударил. Можно было бы попытаться вырвать палочку, но этот вариант казался ещё более фантастическим. Тюремщик не будет беспечно заходить в камеру к не связанному пленнику. Впрочем, этот человек зашел вполне спокойно, не пытаясь кидаться в неё Импедиментами.

— Гермиона?

Она очнулась от тоскливого забытья мгновенно и подняла голову слишком резко, потревожив раны.

— Северус? Какого?..

— Не рада меня видеть?

Он за секунду оказался рядом и помог ей встать, тут же протянув палочку Беллатрисы. Если это была какая-то тонкая ирония судьбы, то Гермиона её не оценила. Она тупо уставилась сначала на древко в его руках, а потом на лицо, но дар приняла. Слабый отклик магии пришел сразу — если это и был какой-то обман, то очень странный, ведь ей сразу выдали оружие.