— Трикси отдыхает. Авроры, Лонгботтомы, задали ей трепку, хотя ты, наверное, и так это знаешь, — он смотрел на неё практически с удовольствием. — Жаль бешеную сучку, но мне это оказалось только на руку. Так и знал, что вы зашевелитесь на счет Поттеров, но на такую удачу и рассчитывать не мог.

Он с усилием провел пальцами по её щеке, правда, здоровой и опять разулыбался. Она хотела было спросить его хоть о чем-нибудь, но вместо этого только сдавленно захрипела. Голова раскалывалась, зубы и кости ныли, было больно даже просто глотать.

— Я давно искал тебя, Гермиона Грейнджер, — Дарвиш встал. Никакой старческой скованности в его движениях не чувствовалось. — Но подожди немного, нам надо найти место поуютнее старого сарая.

Палочка была направлена прямо ей в лоб, сознание померкло.

*

Помещение, в котором она пришла в себя, походило на камеру в тюрьме, но достаточно просторную и абсолютно пустую. Она все ещё была связана по рукам и ногам и лежала на голом, неровном полу, выщербленные камни впивались ей в спину. Единственная дверь выглядела тяжелой и надежной. Вряд ли её удастся открыть, даже если Гермиона освободится из пут. Окон не обнаружилось, но совсем темно тут не было — рассеянный, явно магический свет все же чуть освещал комнату. Силенцио избавило её от попыток закричать, да и это, вполне вероятно, было совершенно бесполезно. Гермиона повернула голову и прижалась щекой к холодной поверхности. Было больно, но это могло помочь с отеком.

Вряд ли прошло много времени с тех пор, как её вырубили. Раны все ещё кровоточили, и ей приходилось сглатывать кровь, сдерживая тошноту. Хотя, возможно, мутило её от сотрясения. Глаза совершенно не по-геройски защипало, Гермиона всхлипнула. Ей уже приходилось бывать в такой ситуации, доводилось лежать на полу в ожидании новой порции боли. От страха сводило живот и мысли застывали. Как же все так вышло?!

Конечно, Петтигрю уже давно видел в Годриковой впадине подозрительных личностей. Приметить старика-соседа и прикинуться им при случае магу было проще простого. Но как ему удалось все это провернуть в один день? Или он действительно ничего не планировал, и это была чистая удача? Разбитая скула пульсировала, Гермиона чувствовала, как заплывает глаз. Поттеры наверняка в ужасе, уже связались с Дамблдором, снова. Снейпа тоже сразу поставили в известность. Они уже решают, что делать. Но что они могли?

Какая же она все-таки тупая! Ей до сих пор не давало покоя собственное имя. Казалось, что псевдоним обеспечивал какую-то защиту. Но в Хогвартсе её видели сотни людей, если бы один из них был первым, он бы узнал Грейнджер сразу, как бы она не назвалась. А ведь Пожиратели ещё и интересовались ею, тем, как она попала в школу. Информация про неё, включая внешность, легко могла попасть в руки той же Беллатрисы. При этом она регулярно шаталась по Косой, работала в пусть и не популярном, но всё же магазине. Её могли раскрыть в любой момент! Первому вовсе не нужно было анализировать и соотносить изменения в мире, чтобы вычислить их, ему было достаточно разок наткнуться на неё в публичном месте.

Гермиона опять всхлипнула и зажмурилась, но от этого голова только сильнее закружилась. Когда они поняли, что в мире есть ещё один пришелец из будущего, она уже сидела взаперти и пила оборотное зелье, как чай. И даже не думала о том, что её уже раскрыли, и эти меры безопасности работают вдвойне. Он атаковал при первой же возможности, значит они все же пересеклись в какой-то момент лично или косвенно. Думали ли об этом Северус или директор? По крайней мере, Снейп был в относительной безопасности в её тени.

Он вернулся через пару часов или ей так показалось, отследить время было затруднительно. Теперь это был молодой мужчина, может на пару лет старше её самой. Они уже встречались раньше, вероятно, неоднократно, но хорошо помнила она его только по схватке в Отделе тайн. Это был Лестрейндж, кто-то из братьев, наверное, младший. Имя Гермиона не могла сейчас припомнить. Он был возбужден, чересчур, и до неестественности радостен.

— Все в порядке, — он опять потрепал её по щеке, она дергаться не стала. — Я сказал, что притащил в подвал новую игрушку. Мне разрешили тебя оставить.

Почему-то спрашивать, кто был с ним так мил, не хотелось. Говорить вообще не было желания — она замерзла, лицо саднило, путы врезались в кожу, а конечности онемели. Хоть ей и удалось подремать немного, легче не стало.

— Как ты?.. — голос был как будто не её.

— Попал в прошлое? Жил здесь? Нашел тебя? — он усмехнулся.

Ему явно хотелось поболтать. Хорошо, она поддержит беседу. Это приятнее, чем пытки.

— Всё.

— На самом деле, это не самая увлекательная история. Мне просто очень не хотелось снова попасть в Азкабан.

Её передернуло. Что же это за тайные темные ритуалы такие, если ими пользуются все, кто ни попадя? Или у них тут специальный мир-отстойник для всех таких путешественников? Лестрейндж, тем временем, ударился в воспоминания.

— Мне казалось, что это отличная идея: отмотать немного время, найти виноватых… Но снова оказаться тут, среди всех этих людей, притворяться, молчать, — его лицо скривилось. — Тебе не понять, ты другая.

Он оглядел её заинтересовано. Конечно, она же пришла во плоти и вообще не должна была быть здесь.

— Не думал, что снова увижу тебя, маленькая дрянь. Я ведь позаботился о твоих родителях-маггалах, ты знаешь?

— Да, — она выдохнула слово, стараясь не задействовать мимику.

— Беспомощные ублюдки, было очень скучно. Хотя пришлось побегать, знаешь, я не удосужился узнать их имена.

— Зачем?

Он рассмеялся.

— Конечно, ты не помнишь, но ничего, я объясню тебе. Даже лучше, что мы опять встретились. Буду считать это подарком судьбы, — Лестрейндж склонился над ней, как в первый раз. — Сейчас с моим братом все в порядке, но я хочу, чтобы ты поняла, что натворила, какую боль причинила. Отродье!

От его тона у неё поползли мурашки. Он схватил её за подбородок, сжал и помотал голову из стороны в сторону, но почти сразу отпустил и вытер пальцы о штанину. Гермиона никакого вреда ни одному из членов его семьи никогда не причиняла, по крайней мере, лично. Но это было в её мире, в её варианте развития событий. У этого Лестрейнджа все могло сложиться по-другому, и вряд ли ему будут интересны путанные объяснения, что они пришли из разных альтернативных реальностей. Его полубезумная улыбка, которая так напомнила ей Беллатрису по началу, уже говорила о многом. Этот человек прошел через Азкабан, неоднократно, у него свои понятия о справедливости.

— Я ещё по слухам из школы понял, что что-то не так. Но все было не до того, знаешь, у меня много дел. Я не хотел разочаровывать господина, хотел быть ближе к нему, когда он наконец изменит мир.

— Понимаю.

— Конечно понимаешь. Наверняка сразу же побежала к Дамблдору выкладывать всё?

Он усмехнулся, встал и чуть отошел от неё, ей стало легче дышать.

— Не всё.

— С ними непросто, да? Я желаю Лорду победы, но не хочется, знаешь, стать безымянной ступенькой к его величию.

— Тебе надо большего.

— Именно! Не только для себя, но и для брата. Мы все отдали в прошлый раз. Я просто хочу, чтобы сейчас все сложилось лучше, счастливее. И я не позволю, — он медленно достал палочку, — чтобы кто-то мне помешал.

Веревки перестали её опутывать. Гермиона неловко размяла руки, которые почти потеряли чувствительность, и подтянула ноги, не предпринимая попыток встать. Обескровленные мышцы закололо тысячей иголок.

— Я не представляю для тебя угрозу.

— Уже нет. Но ты пыталась. Хотя это было довольно жалко, в самом деле. Что вы смогли? Спасти пару магглов? Отправить нескольких мелких сошек в Азкабан? Я пришел за гадалкой, а вы даже не дернулись.

— Мы защитили Лонгботтомов.

Глупо было с ним препираться, но смолчать она не смогла. Лестрейндж только фыркнул.

— Белла заимела на них зуб, мне нет до них дела. Они были ни на что негодными тогда, и не представляют интереса сейчас. Хотя я бы избавился от Поттеров просто на всякий случай, но правильно сделал, что подождал.