Он опять замолчал, но ненадолго.

— Почему он подарил мне снитч?

— А ты не догадываешься?

— Просто скажи уже.

— В нем спрятан воскрешающий камень. Он должен помочь тебе, ну знаешь, принять свою судьбу.

— Когда я буду готов пожертвовать собой ради высшего блага, — она редко слышала такой откровенный сарказм от Гарри.

— В том числе, но не только.

— Все три вещи у меня.

— Да, теперь ты Мастер смерти.

— И что это дает?

— Кто знает. Дамблдор считает, что это поможет тебе понять, что действительно важно. Гриндевальд думал, что это дарует бессмертие. А на деле, как обычно, очередные древние непредсказуемые чары.

— Как-то этих чар многовато в моей жизни.

Гермиона подошла к кровати и протянула ему руку. Он выглядел разбитым и осунувшимся, но предложение принял, поднимаясь и крепко обнимая её.

— Мы справимся, Гарри.

— Все будет хорошо? — парень усмехнулся ей куда-то в волосы.

— У Тома нет и шанса, — она сказала это так уверенно, что сама поверила. — Потому что он всегда был и будет одинок, а у нас есть мы.

— Звучит очень сопливо.

— Пожалуй, я немного перегнула с пафосом.

Он отстранился и сжал её руку.

— А ты хорошо меня приложила.

— Было не сложно. Когда ты бесишься, на тебя как будто пелена падает — ничего не замечаешь.

— Я подумаю и об этом тоже.

Она обняла его ещё раз.

— Только не загоняйся сильно, ладно? Это все вполне в духе твоей жизни. Ничего нового, просто очередная шокирующая новость.

— «Ещё один день с Гарри Поттером». Уже вижу статью в Пророке, — он отошел и улыбнулся немного грустно. — Увидимся на уроках. Не думал, что скажу это ещё раз так скоро.

Она кивнула и какое-то время задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Как же все было сумбурно и странно. Предположение на предположении. Все эти решения, которые приходится принимать если не в последний момент, то в отсутствии выбора. Впрочем, а как ещё должно быть? В удачный момент, спокойно и с комфортом? Она фыркнула и отправилась в ванную. Все же в Хогвартсе она была куда комфортнее, чем в холодном доме Снейпа. С Гарри будет все в порядке, он разберется.

Сон не шел. Она думала о Дамблдоре, Поттере, Северусе, себе, Воландеморте и так по кругу, пока все это перестало казаться ей хоть сколько-нибудь осмысленным. Нагромождение судеб, где каждая линия жизни пересекала чужую или даже перечеркивала. Кто кого переиграет? Она ведь никогда даже всерьез не задумывалась, что случится, если Том победит. Видимо, так велико было на них влияние директора с его неизменным сумасбродным оптимизмом. Но даже теперь, когда она узнала, что за этим скрывалось, представлять другой вариант мира не хотелось. Да и что она, грязнокровка, успеет от него увидеть? Подвал и пыточную какого-нибудь благородного дома?

Была надежда, что хотя бы Снейп успеет сориентироваться и, как злословил Рон, сменить сторону, но, конечно, он этого не сделает. Она чувствовала ту огромную пропасть боли, что скрывалась за его практически угрозой бросить все, если её не станет. Гарри, как и весь магический мир, вероятно, занимал в его целях весьма неоднозначное место. Он вроде и защищал их, но искренне ли? Теперь она видела и то, что Северус многое делал как будто просто по накатанной, потому что нужно. Его жизнь была разрушена, и он даже не пытался собрать её вновь. Теперь она дала ему новый ориентир и могла только надеяться, что это было не зря, что это не принесет ему только очередной виток страданий.

Раздался тихий стук. А она как будто только этого и ждала всю бессонную ночь. Подскочив к двери, босиком и в одной сорочке, она распахнула её и обняла его сразу же, ещё даже не видя.

— Мисс Грейнджер, — Северус зашипел, — поосторожнее.

Она ослабила хватку и позволила ему зайти в комнату, запереться и снять маскировку, но так и не выпустила из объятий.

— Мои ребра передают вам не самый лестный привет.

— Мадам Помфри тоже, думаю, не в восторге. Хотя, полагаю, просто не в курсе, да, профессор?

Он провел ладонью по её щеке и зарылся в волосы, привлекая к себе и целуя. Его дыхание пахло обезболивающим и какими-то травами, наверняка лечебными, которые она не могла разобрать.

— Опять будешь врать, что все не так уж и плохо? — она не могла оторваться от него, целуя через слово. Повязок на лице не было, но Гермиона могла только надеяться, что с его зрением все было в порядке.

— Нет, все прошло даже хуже, чем я предполагал, — он немного отстранился, держа её лицо в своих руках. — В основном, по моей вине.

— Сам себя запытал почти до смерти? — звучало скорее растеряно, чем строго.

— Если честно, я бы продолжил этот разговор в более горизонтальном положении, и не только потому, что хочу опять оказаться в твоей постели, — он отпустил её и она, нахмурившись, сама потащила его под балдахин.

— Нет, серьезно, Помфри тебя убьет. И меня заодно. Зачем ты пришел?

— Потому что хотел увидеть тебя? — в его голосе чувствовалась почти детская обида. Он откинулся на подушки, выглядя даже как-то моложе в полосатой больничной пижаме. — На самом деле, это было единственное, что заставляло меня держаться в ту ночь.

Она вспомнила слова Помфри про причины жить и собственные сегодняшние рассуждения. Конечно, ей хотелось быть важной для Северуса. Но быть единственной…

— Считаешь, мне надо стараться и ради Дамблдора с его планами, и ради вашего драгоценного Поттера, — он, очевидно, прочитал её поверхностные мысли. Вместо того, чтобы рассердиться, она испытала облегчение — значит видит он хорошо, по крайней мере для легилименции. — Но я не хочу. Если бы ты не была так сильно во все это замешана…

— То мы бы так и остались просто учителем и ученицей, — она клюнула его в щеку, устраиваясь ближе. — Как бы там не было, эта война связала всех нас.

— Видишь во всем хорошее?

— Стремлюсь к этому. У меня сегодня вечер неоправданного оптимизма.

Снейп, очевидно, был тяжело ранен. Она поглаживала его грудь и чувствовала бинты под тканью. Черты его лица заострились, а в движениях не чувствовалось прежней ловкости. Он даже как будто похудел ещё сильнее и обнимал её почти невесомо. Ей хотелось прижать его к себе и зацеловать, но она сдерживалась, чтобы не причинить ему боль.

— Почему он был так жесток с тобой?

— Ты знаешь. Кроме того, клятва вынудила меня защищать мальчишку. Даже там, перед ним, — он втянул носом воздух, и она поняла, что он немного сопит. — А Лорд очень не любит, когда кто-то пытается покрывать отступников.

— Но он чуть тебя не прикончил! Разве это разумно? Ты же ещё пригодишься в школе, можешь устранить Дамблдора…

— Он решил по-другому.

— Что? Почему?

— Знаешь, как говорят, когда другие не справляются? Все приходится делать самому.

Гермиона замерла.

— Он заявится сюда? — она звучала совсем как испуганная девочка, впрочем, повод был серьезный.

— Нет. Я выманю Дамблдора и сообщу Лорду, где и когда. Полагаю, это основная причина, почему я ещё жив, — он усмехнулся, но тут же поморщился. Она уже догадалась, что дышать ему было тяжело.

— Вы уже договорились? — Гермиона подобралась и заглянула ему в глаза.

— Что-то вроде. Чертов обет нас торопит.

— Ты сопротивляешься ему?

— Если это можно так назвать, то да. Я задействовал некоторые лазейки в договоре, но это только дает мне отсрочку. И в этот самый момент, клятва пытается меня добить. Так что сейчас мы с директором буквально в одной лодке, и буря уже надвигается, — он прижал её к себе, несмотря на собственный дискомфорт. — Честно говоря, я едва подавляю желание пойти и убить его.

— А я-то думала, что ты пришел просто потому, что соскучился, — наигранная обида. — Шпионские повадки в тебе неискоренимы.

— Все ради высшей цели, — он поцеловал её в лоб. — Хотя здесь мне определенно нравится больше, чем в больничном крыле.

— Спи уже. Я не хочу клевать носом на уроках.

Она планировала караулить его, на всякий случай, но провалилась в сон сразу же, просто почувствовав себя в безопасности в его объятьях.