— Вряд ли это решение далось ему легко, им обоим. Оставить отца и мужа… Единственный шанс на то, что Люциус выживет, зависит от того, как долго он будет оставаться в Азкабане.
— Мы правда будем обсуждать их семейку?
— Давайте лучше поговорим о крестражах, — согласился Гарри. — Дамблдор что-нибудь ещё сообщал тебе?
— Нет, только то, что процесс идет. Будем надеяться, что он хотя бы облегчит нам задачу. Лезть в банк…
— А Снейп как? У него же обет, сколько у нас времени?
Гермиона открыла рот и растерялась. Она не знала, насколько сильно влияние клятвы, и что решил Воландеморт относительно этой ситуации. Может все произойдет уже на днях.
— Мне ничего не известно, — наконец, выдавила она.
— Так заняты были на каникулах, что не нашли время обсудить парочку важных вопросов? — Рон опять скабрезничал. Гарри схватил его за руку, останавливая, и посмотрел на неё с волнением.
— Где профессор?
— В больничном крыле. С Пасхи. Я навещала его один раз, но он был без сознания.
— Стоило догадаться, — парень побледнел. — Прости, Гермиона, я даже не подумал, что он попадет под удар. Опять. Пора бы уже начать держать это в голове.
— Так что с ним? — Рон не миндальничал, но, кажется, посерьезнел.
— Боюсь, Том плохо воспринял новость о предательстве, — она сцепила руки на груди, надеясь, что хоть на этот раз обойдется без рыданий.
— Да уж, характер у него не сахар, а методы решения вопросов…
— Ему лучше? — Гарри видимо искренне волновался.
— Сложно сказать. О нем заботится мадам Помфри, и она не очень настроена болтать. Сказала только то, что поставит его на ноги к понедельнику. Надеюсь, что так и есть, и он не просто упрямится.
Поттер положил ей руку на плечо и легонько сжал.
— Значит опять ждем, — Рон застонал. — Тогда потрачу время на что-то более приятное, чем учеба.
— Например, на Лаванду?
Гермиона не удержалась от подколки, тот в ответ буркнул что-то неопределенное и вышел в гриффиндорскую гостиную. Гарри, видимо, уже наобщался с Джинни в Норе и покидать её спальню не спешил. Они постояли какое-то время в тишине.
— Я тут думал…
— Рада, что ты прислушался к совету Северуса, — она улыбнулась, но поняла, что он слишком серьезен для такого тона.
— В общем, помнишь, мы говорили с Дамблдором про крестражи, и он тогда предположил, что их семь? Мол, Том был помешан на этом числе и даже упоминал это в разговоре со Слизнортом?
— Конечно. Тебя что-то смущает?
— На самом деле, да. Меня в какой-то момент осенило, что мы не умеем считать. Воландеморт не говорил, что он хочет создать семь крестражей, он хотел разделить свою душу на семь частей. Но ведь одна часть должна была оставаться в его собственном теле, иначе получалось бы не семь, а восемь, понимаешь? — Гермиона нахмурилась.
— Гарри…
— Получается, что никакой реликвии Гриффиндора он не осквернял, просто создал вместилище из своей змеи и успокоился. Что думаешь? — он смотрел на неё возбужденно и слегка торжествующе.
— Вероятно, про артефакт ты прав, — она медлила. — Но крестражей все равно больше шести.
Поттер, казалось, растерялся. Его рассуждения действительно были логичны. Только вот в жизни Тома произошло одно неприятное событие…
— Честно говоря, даже сам Воландеморт, наверное, не в курсе, что создал семь крестражей. И Дамблдор долгое время не был уверен, но все указывает на это, — она замялась. — Понимаешь, это была случайность, видимо, просто совпали условия, а его душа уже была крайне нестабильна после предыдущих «ампутаций».
— О чем ты? — он напрягся и отошел от неё на шаг, она посмотрела на него с мукой.
— Понятия не имею, почему он решил переложить это на меня. Наверное, рассчитывал, что пройдет время, прежде чем мы подберемся к последнему рубежу, и ты будешь, я не знаю, больше готов. Хотя как тут можно быть готовым.
— Гермиона, выкладывай, — он сжал кулаки и посмотрел на неё пронзительно.
— Это ты, Гарри. Ты крестраж.
Он приоткрыл рот и попятился. Она почувствовала себя бессильной и непредумышленно жестокой, как врач, сообщающий пациенту плохие новости.
— Нет, — Поттер говорил твердо, но было понятно, что он едва держит себя в руках, — это не правда.
— Директор, мы, в общем нам не известно, что произошло. Почему часть его души осталась в тебе после той злополучной ночи. Просто… подумай, вся эта ваша связь, твое владение парселтангом…
— Вы ошибаетесь, — он зарылся руками в волосы и охнул, прикоснувшись к шраму. — Это не так.
— В это трудно поверить, и мне тоже было тяжело, но Дамблдор был убедителен.
— Тогда ему придется быть убедительным и со мной.
Гарри развернулся к выходу, но она оказалась быстрее.
— Петрификус тоталус.
Он упал навзничь, застигнутый врасплох, и Гермиона перенесла его на кровать, присев рядом. Она знала, что он в бешенстве и скорее всего будет зол на неё ещё долгое время, но не спешила снимать чары. Вместо этого она потерла лоб и сосредоточилась.
— У тебя нет выбора, так что слушай и запоминай. Ты крестраж, это так, просто прими это. Злись, разнеси мою комнату, обижайся на меня и директора, но что есть, то есть. В конце концов, частица души Воландеморта и должна влиять на тебя негативно. Я думаю, что твои вспышки ярости появляются как раз по этой причине, если позволишь мне неуместную психоаналитику, — она усмехнулась. — А когда успокоишься, задумайся вот о чем. На данный момент все крестражи, считая Квиррелла, если его можно так назвать, были уничтожены при попытках избавиться от скверны. И ты должен быть уничтожен, по идее. Но Дамблдор не считает, что этого достаточно. Что можно просто, не знаю, проткнуть тебя клыком василиска и закончить на этом. Он очень верит в пророчество и вообще во всю эту сложную магию, которая, так или иначе, связала вас с Томом. Что именно ты должен его остановить и что только он может избавить тебя от части своей души, как, к примеру, проклявший может снять свою порчу.
Она перевела дух и посмотрела Гарри в глаза, хотя вряд ли он видел её, смотря куда-то вперед, то есть теперь уже вверх.
— Это все довольно запутано. Ты же наверняка помнишь, что Воландеморт взял твою кровь, чтобы возродиться? В общем, вы сейчас с ним вроде как родственники, а значит защита Лили действует, по сути, на вас обоих. Это оберегает и тебя, и его, возможно вы даже не можете нанести вред друг другу, — она задумалась на пару секунд. — Не важно. Главное, что теперь, когда он тебя атакует, ему, вероятно, не удастся убить тебя, но зато получится уничтожить собственную частичку души в тебе. А потом ещё бузинная палочка. Это тоже из области предположений, но имеет смысл. Если она окажется в руках Воландеморта, но будет считать хозяином тебя, а не его, то, когда он начнет бросаться Авадами, то скорее убьет условного себя в тебе, чем, собственно, тебя.
Она мучительно застонала и взъерошила волосы совсем как Гарри.
— У меня у самой от всего этого голова кругом, и я не жду, что ты примешь это на веру и вообще… примешь. Просто знай, что Дамблдор, этот старый интриган, действительно старался дать тебе шанс, — она встала. — Фините инкантатем.
Подвижность к нему вернулась, но он так и остался лежать. Гермиона сделал чай и села в кресло. Они молчали целую вечность.
— Из-за того, что его заботило мое выживание, погиб Седрик, — она вздрогнула от звука его голоса, но быстро взяла себя в руки.
— Не думаю, что он планировал им пожертвовать. Диггори просто не повезло, — какой цинизм. — И нам всем не повезло.
— И как мне жить с этим?
— А ты думаешь, ему легко? Или мне было просто все это осознать? А ещё Северус, конечно же, просто наслаждается своей двойной игрой, — она вздохнула. — Я не умаляю сложности твоего положения, просто мы ведь тоже здесь с тобой, хотя даже…
— Не на главных ролях?
— Что-то вроде. Подразумевается, что все мы… просто расходный материал для великой победы сил добра и света.
