— Я веду себя как…

— Подросток?

— В том возрасте у меня не было такого, хм, опыта.

— Я не против восполнить пробелы, — она коротко чмокнула его в губы, — но нам надо поесть. А мне ещё принять душ.

Она не без сожалений покинула его соблазнительный плен и спряталась в ванной. Было странно мыться, зная, что он ждет её за дверью. Подспудно хотелось, чтобы он вошел и взял её прямо сейчас. Стараясь приглушить фантазию, Гермиона воевала со своими волосами, все же уложив их в вполне симпатичный, хоть и неаккуратный пучок.

Северус, конечно, контролировал себя гораздо лучше. Он опять закрылся и даже бровью не повел, когда она выскочила из ванной в одном полотенце и начала рыться в шкафу, судорожно пытаясь вспомнить, что такое одежда и зачем её носят, под его обжигающим взглядом. Она вытащила комплект нижнего белья и замерла в нерешительности, стоит ли ей переодеваться прямо перед ним.

— Я вас смущаю? — он ещё имел наглость смеяться над ней.

— А вы этого добиваетесь? — она вскинула подбородок и еле поймала сползающее полотенце.

— Встретимся на завтраке. Потом я буду в своем кабинете, приходите, когда захотите, — он поцеловал её в висок и наложил на себя дезиллюминационное. Гермиона поняла, что он покинул комнату только по тому, как открылась и закрылась дверь в общий коридор.

*

Они потратили час, обсуждая находку мальчиков, и пришли к выводу, что это совпадение выглядит гораздо логичнее, чем могло показаться на первый взгляд. Амбридж и крестраж Воландеморта были буквально созданы друг для друга. Хотя такой дуэт немного пугал, но Снейп ловко вывел её из тревожной задумчивости забавными историями, как именно и сколько раз весь педагогический состав ненавидел Долорес. Она слушала его рассказ с чувством мстительного удовольствия, вспоминая, что эта женщина заставляла делать Гарри. К тому же это позволило ей оценить его действия с другой стороны, а не как обиженный подросток. Она не удержалась и расспросила Северуса о других событиях, его роль в которых ей была не ясна. И, казалось, что он испытывает практически удовольствие, показывая эту изнанку, раскрываясь. Он даже объяснил некоторые свои выпады вызовами от Темного лорда, которые сильно выбивали его из колеи. Это не звучало, как извинение, но она понимала. Однако, никаких подробностей, кроме самих фактов визитов на собрания Пожирателей, Снейп не рассказал. Гермиона предполагала, что он все ещё боялся отпугнуть её или защищал уже порядком треснувший детский мирок, в котором она пока оставалась.

Им пришлось прерваться, так как зелья, теперь уже предназначенные не для неё, а для больничного крыла, потребовали своего внимания. Он позволил ей ассистировать, но все равно ревностно следил за всеми действиями. Гермиона не обижалась его тотальному контролю, в конце концов, эти зелья были «настоящими», а не ученическими, и имели жесткие рамки качества. Они перекинулись парой фраз по делу, и Снейп даже похвалил её за аккуратность, но несколько часов незаметно пролетели практически в тишине. Такие моменты она ценила не меньше их близости, ей казалось, это показывает их связь, общие знаменатели.

Наконец, они сделали перерыв на легкий обед, не удосужившись спуститься в общий зал, и воспользовались привилегиями Северуса как преподавателя. Домовики подали еду прямо в кабинет. За чаем она рассказала ему все остальное, что узнала о крестражах от Гарри и Дамблдора, и это, в целом, не было для него неожиданной новостью. Но директор ловко делегировал полномочия и почти не посвящал шпиона в данную тему, что показалось Гермионе странным и возмутительным. Однако, Северус подтвердил — болезнь и скорая смерть директора была вызвана именно крестражем, как она и предполагала.

После обеда он заставил её выйти в класс на тренировку, хотя она отчаянно ленилась и даже пыталась неумело подлизываться. Но сделав несколько подходов, Гермиона разогрелась и теперь ловко бросалась всем своим немаленьким арсеналом в его щиты, теша себя мыслью, что уже заставляет его прикладывать усилия, а не просто скучающе отбивать заклинания.

— Так вы действительно занимаетесь? — Гарри тихо постучался и сразу же проскользнул за дверь класса. Снейп развеял защитные чары.

— А ты что представлял? — Гермиона поняла и расхохоталась, Гарри покраснел, как рак.

— Поттер, дважды подумайте, прежде чем что-то говорить.

Парень смутился ещё больше, но все же вышел вперед.

— Я хочу расспросить Кикимера сегодня.

— Мне пойти с тобой?

— Нет, — он был тверд, — это мой домовик и мне надо найти к нему подход.

— Тогда…

— Вообще-то я пришел к профессору Снейпу, — Северус смотрел на Поттера равнодушно, в ожидании. — Можем мы поговорить о Регулусе Блэке?

Гермиона почувствовала себя лишней и вернулась в кабинет. Прошло на удивление много времени, когда Северус наконец присоединился к ней. Она не знала, разговаривали ли они так долго или он просто избегал общения с ней. Очевидно, воспоминания о младшем брате Сириуса радости Снейпу не прибавили.

— Я не буду тебя расспрашивать, если ты не хочешь говорить. Но не отталкивай меня.

Ей показалось, что она сказала это в пустоту. Атмосфера перестала быть легкой и доверительной, однако, он пересилил себя.

— Дело не в Регулусе. Он просто был молод и предан своей семье, не первый и не последний, кто купился на идеи Темного лорда.

— Ты сравниваешь его с собой?

— Конечно. Я не был и вполовину так увлечен и восхищен и все равно попался. Похоже, я разочаровал сам себя, когда понял, во что ввязался.

— Все совершают ошибки, как бы банально это не звучало.

— Но не все добровольно встают под знамена монстра.

— Ты был ещё очень молод.

— Я был твоим ровесником. Ты бы согласилась сейчас стать Пожирательницей? — Гермиона непроизвольно вздрогнула. Она могла шутить об этом, но одна лишь мысль…

— Тогда были другие времена, и он был другим, ещё человеком.

— Возможно. Но это не значит, что он говорил другие вещи и делал что-то менее ужасное.

— Но ты изменил свое решение.

— Я просто испугался.

— Перешел на другую сторону.

— Предательство есть предательство, Гермиона. Это не игра, я не могу просто убивать людей, а потом вдруг стать чистеньким, — он злился. И она не знала, как уберечь его от этой злобы на самого себя. — Да и что мне это дало? Лили все равно мертва, я так и не смог её защитить. В Ордене мне не доверяют, и их не за что винить. Дамблдор посылает меня туда как героя, но возвращаюсь я… Он понятия не имеет и, я уверен, не хочет даже знать, что мне приходится там делать.

Она осторожно приблизилась к нему и прильнула. Северус задыхался от ярости, сердце его бешено билось. Он взял её за плечи, пытаясь оттолкнуть, но тут же сдался и обнял.

— С самого начала, когда я ещё даже не понимал, я уже старался дистанцироваться от… происходящего. Варил зелья, выполнял мелкие поручения, прикрывался учебой. Он не доверял мне тогда, видел, что я не хочу марать руки. Тогда я притащил ему пророчество, как последний дурак, надеясь заслужить любовь хозяина. Это ему понравилось, какое-то время он удовлетворялся моей ролью, хвалил мои знания. Но ему нужны были те, кто был готов на все. Как Бэлла, Кэрроу… Я не мог отказаться и попасть в немилость, тогда у меня уже были обязательства перед Дамблдором. И я выполнил приказ. Я говорил себе, что они бы все равно сделали все и без меня, что у меня есть цель, что я проявлю милосердие, не устраивая представления с пытками, что это что-то оправдывает.

Его руки были такими холодными, что она чувствовала это даже через ткань мантии.

— А потом, когда он вернулся, было… разное. Ему нужны были доказательства преданности. Новые и новые сделки с совестью. Я знал, куда идут мои зелья, я видел, что они делают с пленниками. И сам не раз… В ночь перед тем занятием, когда я согласился тренировать тебя, они, мы убили магглорожденную волшебницу. Она ничего не знала, её даже не допрашивали, просто повеселились. А утром я смотрел на тебя и знал, что, если ты когда-нибудь попадешься, тебе будет еще хуже, чем ей.