— Сегодня утром, до рассвета, был совершен второй крупный побег из Азкабана.
— Но как же, я же предупр…
— Мисс Грейнджер, я внял вашим словам и предпринял все возможные и невозможные меры по укреплению тюрьмы. Уж поверьте, это дорогого мне стоило, учитывая настроение в министерстве и позицию Скримджера.
Тон его разительно отличался от того, что обычно слышали ученики, да и она сама. Видимо, он действительно был рассержен.
— Полагаю, профессор тоже был не в курсе?
— Воландеморт повел себя нетипично. Не было похоже, что акция спланирована, — за Снейпа ответил директор. — Во время атаки погибло много людей — как охраны, так и заключенных. Фактически, это была бойня, едва ли он высвободил больше сторонников, чем потерял.
— Дементоры?
— Я уже избавился от них. И без вас было ясно, что они примкнут к Темному лорду.
— Погодите, то есть он просто взял и напал на Азкабан? Без плана, без подготовки?
— Никто в ближнем круге не знал про операцию до самой ночи, — Снейп, который был почти веселым в её кабинете, теперь звучал явно раздраженно. Какие же его эмоции настоящие? — Он не предупредил даже Беллатрису.
— Вы тоже штурмовали Азкабан? — она не хотела думать, что ему пришлось там делать.
— Да. И это ещё один повод для беспокойства. Раньше мой статус шпиона защищал меня от участия в рейдах.
— Безумие. А если бы вас кто-то узнал, выдал?
— Похоже, Лорда больше не волнуют такие мелочи.
— Происходит что-то скверное, — она свела брови к переносице. — Это совершенно не его стиль поведения.
Не то чтобы побег был каким-то рядовым событием, но вскоре им пришлось убедиться, что это не единственный тревожный звоночек, и Воландеморт действительно вышел за пределы своих паттернов поведения. В понедельник на педсовете они распределяли учебную нагрузку, чтобы заменить уроки зельеварения — Снейп не мог присутствовать на занятиях, что случилось впервые на её памяти. Дамблдор так очевидно легкомысленно объявил, что профессор получил травмы при работе над экспериментальным зельем, что у Гермионы все внутри похолоднело. В больничном крыле его не оказалось, и ей пришлось нарушить границы не только его гостиной, но и спальни. Хорошо хоть пароль от покоев директор сообщил. Хотя что уж тут хорошего.
— Профессор? Извиняюсь за вторжение, пришла навестить вас.
Снейп не спал, но дышал тяжело, как будто его лихорадило. Он был накрыт плотным теплым одеялом под подбородок, но и по одному лицу было ясно, что дела его хуже некуда. Если она раньше считала его бледным, то сейчас по белизне он мог соперничать с самой высококачественной бумагой. Сравнение это распространялось и на саму кожу — сухую и как будто слишком тонкую. Он посмотрел на неё нездорово блестящими глазами, и ей мучительно захотелось то ли сбежать, то ли обнять его.
— Вы можете говорить? Если я не вовремя…
— Вы всегда не вовремя, Грейнджер, — голос тоже звучал глухо, но почти так же ядовито, как и всегда. — Что вы хотели?
— Дамблдор ничего не объяснил мне толком, но, полагаю, вы пострадали на вызове?
— Зачем вы спрашиваете очевидные вещи? Пришли выказать мне свое сочувствие?
— Почему он наказал вас? Чем он недоволен?
— Вами, преимущественно.
Гермиона вздрогнула и вытаращилась на него в недоумении. Он не стал дожидаться её вопроса.
— Лорд был не в духе, а Люциус Малфой неудачно погиб при побеге, так что все его раздражение вылилось на нас с Беллой. И тут он вспомнил, что мисс Всезнайка, самая молодая преподавательница ЗОТИ, прекрасно сдала и зельеварение, и алхимию, и даже СОВы экстерном.
Значит Люциус мертв. Это плохой знак. Не критично, но свою роль он имел. Дошло до неё и другое.
— Ему не понравилось, что вы учили меня слишком хорошо.
— А ваш несчастный Драко, которого вы так благородно жалели, не преминул воспользоваться ситуацией, чтобы хоть как-то поправить свое положение — рассказал все, что знал и видел. Картина вырисовалась интересная.
— Но что вы могли? Вы же преподаватель, это ваша обязанность. Даже Малфой не мог сказать, что вы как-то выделяли меня и поощряли.
— Для Лорда это не аргумент.
— Но я же просто училась, я не хотела вас подставлять. Если вы предполагали, что все так обернется, то могли бы сказать мне.
— Дамблдор велел мне опекать вас, — рявкнул он, как будто она была в этом виновата. — Вот и пришлось сдувать с вас пылинки.
— Вы просто… подыгрывали, чтобы я доверяла вам? — Гермиона опешила. Конечно, он был шпионом, непростым человеком, но должно же быть что-то настоящее за всеми этими масками.
— Вы слишком явно вступали в оппозицию директору.
— Я не сделала ничего против его воли, — она тоже вспыхнула. — К чему все это?
— Грейнджер, от вас требовалось только одно — информация. Никакая ваша самодеятельность никого не интересовала, как и все эти… чувства.
Её мысли совсем смешались. Эмоции хотели кричать, логика окутывала сердце пологом из холодного тумана. Окклюменция победила.
— Полагаю, вы сейчас несколько расстроены, — она почти улыбнулась при этом, — и говорите лишнего. Надеюсь, вы возьмете себя в руки, и мы не вспомним об этом досадном инциденте. Приношу свои извинения, что из-за меня вы попали в такую ситуацию. Скорейшего выздоровления.
Гермиона покинула комнату так быстро, как смогла. Щиты дрогнули, когда она оказалась в темноте коридоров вечно сумрачного подземелья, но ей удалось удержать их. Поплачет как-нибудь потом. Конечно, она предполагала падение интереса к ней со стороны директора и, соответственно, профессора. Какой смысл обхаживать отработанный материал? Ещё несколько месяцев и наступит долгожданное четырнадцатое января. Там будет скорее всего даже не важно, погибнет она или попадет в руки Воландеморта, хотя последнее все ещё было нежелательно из-за существования маховика. Но зачем так… Очевидно, Дамблдор не ожидал, что Снейп посвятит её в эти «тонкости», видимо, он действительно просто вспылил из-за собственного состояния. Гермиона улыбнулась младшекурсникам Слизерина, которые поприветствовали её весьма вежливо, несмотря на то, что их родители наверняка не писали про неё ничего хорошего. Маленькие змейки уже умели прекрасно врать в лицо.
Торчать в Хогвартсе по выходным ей совершенно не хотелось. Стараясь покончить с делами в будни, она, пользуясь своей долгожданной свободой передвижения, сбегала в Лондон. Конечно, ей и носа нельзя было показывать за пределы безопасных домов, но хоть и Гриммо, 12, а тоже смена обстановки. Гарри и Рон откровенно завидовали ей, а она не могла удержаться от шпилек в их сторону.
Тонкс периодически составляла ей компанию, и Гермиона практически перестала воспринимать её как жертву, перед которой нужно заглаживать вину. Тем более, что быть ей чем-то вроде подруги, казалось, и было частью искупления. Теперь и с Сириусом она общалась больше. Может, её самобичевание распространилось и на него, все же он потерял друга, но крестный Гарри медленно, но верно переходил в её восприятии от образа безликого статиста к вполне реальному человеку, из плоти и крови.
— Котенок, ну не дуйся.
— Если ты так хорошо готовишь, мог бы и научить.
— Тогда было бы не так забавно наблюдать за твоими мучениями.
— Знаете, мистер Блэк, если вы рассчитывали, что я когда-либо упаду в ваши объятья, то сейчас ваши шансы упали на несколько пунктов.
Зашедший на огонек Бруствер застал их смеющимися, но готовку Сириуса тоже оценил по достоинству. Гермиона накинулась на вторую порцию и задумалась, кто оплачивает покупки в этот дом. Многовато расходов для одинокого хозяина.
Вечером субботы она неожиданно осталась в доме одна. Никто из Ордена сегодня не приходил, да в принципе на ночь здесь останавливались редко. Сириус тоже слинял и предупредил, чтобы она «ложилась без него» — видимо ожидание её ответных чувств целибат не предполагало. Или он просто решил оторваться в клубе под оборотным. Не ей судить досуг человека, которого в двадцать два года посадили в одиночную камеру на долгие годы.
