Свою революционную, большевистскую работу газета «Бривайс стрелниекс» проводила в контакте и сообща со своими русскими товарищами, с «Окопной Правдой», редакция которой одно время помещалась в том же доме по Парковой улице и на одном этаже с нашей редакцией. Редакционные работники «Окопной Правды» А. Васильев, Р. Ковнатор, А. Григорьев, Федотов, А. Дижбит и другие были частыми гостями в редакции «Бривайс стрелниекс».

Популярность газеты «Бривайс стрелниекс» росла, причем не только среди стрелков, но и среди гражданского населения Латвии. «Бривайс стрелниекс» включался и во все общегражданские кампании, проводимые Социал-демократией Латышского края: выборы в Рижскую городскую думу, в городские думы других городов Латвии, выборы в Видземский земский совет и уездные советы и т. п., поддерживал борьбу рабочих за 8-часовой рабочий день и другие требования, направленные на улучшение бытового и правового положения рабочих. Тираж газеты превысил 17 тысяч экземпляров.

Газета широко рассылалась также по почте в разные города России и устанавливала действенную связь стрелков с латышскими рабочими, эвакуированными в глубь России. Латышские рабочие из Харькова, Пскова, Нижнего Новгорода, Ярославля и других городов отчислениями из своей и без того невысокой заработной платы также поддерживали газету. Естественно, что для российской контрреволюции и латышской буржуазии ликвидация газет «Бривайс стрелниекс» и «Окопная Правда» являлась делом неотложной важности. Кампания за ликвидацию большевистских солдатских (и гражданских) газет особенно усилилась после июльских дней и разгрома редакции «Правды» в Петрограде. Кампанию эту возглавляло само Временное правительство. На подобные крайние шаги его со своей стороны подталкивали и высшие военные власти. Так, главнокомандующий Северным фронтом генерал Клембовский 18 июля 1917 года телеграфировал военному министру А. Керенскому, сообщая копию телеграммы командующему XII армией[10] и комиссару фронта: «Испрашиваю разрешение на закрытие издающейся в Риге газеты “Бривайс стрелниекс” (“Вольный стрелок”), по направлению своему соответствующей “Окопной Правде”. Главкосев Клембовский». Временное правительство очень хотело бы ликвидировать эти газеты, но еще не решалось на этот шаг. Особенно оно боялось приступить к ликвидации газеты «Бривайс стрелниекс», и не напрасно, так как латышские полки поочередно несли караульную службу в Риге и одновременно добровольно охраняли редакцию и типографию своей газеты. Наборщики-стрелки ходили на работу вооруженными.

Когда местные контрреволюционные силы, опираясь на приказ военного министра Керенского, решились наконец закрыть «Окопную Правду» и отряд казаков 21 июля разгромил редакцию этой газеты[11], в помещение редакции «Бривайс стрелниекс» (на Парковой улице) немедленно явился вооруженный отряд латышских стрелков, готовый вооруженной рукой защитить от казаков и «смертников» свою газету, орган Исколастрела… Военные власти побоялись осуществить свое намерение.

Налет казаков на редакцию «Окопной Правды» и закрытие газеты вызвали бурю протестов, особенно в полках 109-й дивизии и среди латышских стрелков. ЦК Социал-демократии Латвии и Рижский Совет рабочих депутатов в опубликованном совместном заявлении также выразили свой решительный протест. Они писали: «Закрытие газеты “Окопная Правда” является ограничением завоеванной революцией свободы слова и нападением на революционную демократию. Исполнительный комитет высказывает свой решительный протест против закрытия “Окопной Правды”, а также против обыска в редакции, который был произведен самым грубым образом при участии казачьих отрядов, чего не было даже при старом режиме»[12]. Контрреволюция ничего не выгадала от закрытия «Окопной Правды». На следующий же день солдатская газета XII армии снова вышла, только под новым названием. Таким образом, контрреволюции на Рижском фронте удалось конфисковать у солдатской газеты только ее заголовок, а сама газета под названием «Окопный набат» продолжала выходить, и реакции задушить ее не удалось.

Контрреволюция, перешедшая после июльских дней в открытое наступление на революционные силы страны, не отказалась от своих намерений задушить большевистскую, солдатскую печать. Она только выжидала удобный момент для нанесения нового удара. Этот удар она приурочила к предательской сдаче главнокомандующим русской армией генералом Корниловым Риги. 21 августа (3 сентября) 1917 года Рига была сдана немцам; контрреволюция готовилась предать немцам и революционный Петроград. Не зная о предательском приказе Корнилова отступать, латышские стрелки в эти трагические дни истекали кровью в боях у Малой Юглы. В ночь с 20 на 21 августа, когда после двухдневного боя стало ясно, что одними силами латышских стрелков отстоять Ригу невозможно, Исколастрел решил также срочно эвакуировать редакцию газеты «Бривайс стрелниекс», чтобы на новом месте немедленно возобновить ее издание[13]. Осуществить это решение было нелегко. Меньшевистский Искосол не предоставил для эвакуации редакции и хозяйственного отдела ни вагонов, ни гужевого транспорта.

Наконец в ночь на 21 августа под обстрелом немецкой дальнобойной артиллерии стрелкам удалось где-то раздобыть старый грузовик и началась «эвакуация». Ввиду отсутствия вагонов наши запасы газетной бумаги пришлось оставить в Риге. Остался также весь редакционный архив. В 4 часа ночи погрузка была закончена и мы двинулись от помещения Исколастрела в дорогу. Ехали с большими длительными остановками по Петроградскому шоссе через Юглу. Немцы на всем протяжении обстреливали путь отступления артиллерией. Дорога сплошь была запружена отступавшими воинскими частями: с Рижского взморья отходили артиллерия, кавалерия и пехота. Царила невероятная суматоха, давка и неурядица. Наконец мы добрались до Цесиса, где и решили остановиться. В этом небольшом городке не оказалось типографии, в которой можно было бы и набрать, и отпечатать газету. Именем революции мы приступили к реквизиции типографий: в типографии Озола набрали текст, а в другой типографии – Рупайса – отпечатали газету. Больших трудов стоило найти необходимую бумагу. Мы выпустили первый (108-й порядковый) номер «Бривайс стрелниекс» и информировали армию и население о положении на фронте, внеся этим некоторое успокоение в умы людей. Появление газеты «Бривайс стрелниекс», изданной в Цесисе, с последними известиями с фронта и с призывом ЦК Социал-демократии Латвии к населению не поддаваться излишней панике, оставаться на своих местах было своевременным. Через связистов мы отправляли газету навстречу отступающим полкам в сторону Сигулды и Лигатне. П. Стучка, который в самый момент падения Риги прибыл сюда из Петрограда на заседание ЦК Социал-демократии Латвии и вынужден был всю дорогу отступления из Риги до Сигулды проделать пешком, удивился, когда ему в Сигулде подали свежий номер «Бривайс стрелниекс» с призывом ЦК к бдительности и спокойствию. П. Стучка, приехав в Цесис, сердечно похвалил нашу работу. Зато ее «не одобрило» Временное правительство, которое само было причастно к сдаче Риги. Несмотря на большую и очень нужную в тот момент работу газеты по успокоению населения и организации отпора немецким захватчикам и по борьбе с дезорганизацией тыла, А. Керенский как раз во время наступления немцев отдал приказ о ее закрытии. Весть об этом приказе вызвала бурю возмущения. Даже меньшевистский Искосол под напором солдатских масс вынужден был выступить с протестом против приказа А. Керенского. В телеграмме ВЦИК к комиссару Северного фронта Искосол за подписью Г. Кучина писал: «Героические латышские стрелки только что вышли из огня боев. Они понесли тяжелые потери и, как львы, боролись за свободу России и Латвии. Закрытие органа этих героев не может быть истолковано иначе, как акт притеснения свободы слова латышской демократии. Просим срочной отмены этой меры». Все латышские полки требовали отмены нелепого приказа Керенского. Орган ЦК РСДРП «Рабочий путь», выходивший вместо разгромленной в июле газеты «Правда», 30 сентября (13 октября) 1917 года резко осудил распоряжения Керенского о закрытии газеты «Бривайс стрелниекс», поместив на своих страницах протесты Исколастрела, Искосола и латышских полков против предательских действий Временного правительства и Керенского[14].