Эвен уже подумывал сдаться и увести его вверх по лестнице, когда из ниоткуда возник Юнас и утащил Исака прочь, чтобы дать ему немного воды.

Блять. Спасибо. Вау.

Эвен и не осознавал, как много власти имел над ним Исак, а потому с радостью воспользоваться десятью минутами перерыва, чтобы успокоиться.

Когда Исак вернулся, Эвен мягко погладил его по щеке и спросил, в порядке ли он.

— Я люблю тебя, — выдохнул Исак.

Ох, малыш. Я тоже тебя люблю. Я тоже.

Но Эвен не мог этого сказать. Пока нет. Так что вместо этого он поцеловал Исака. Поцеловал его так искренне, как только мог. И когда Исак буквально растаял в этом поцелуе, сердце Эвена забилось чаще.

*

Они держались за руки, и Эвен чувствовал себя по уши влюблённым дураком. И это было так здорово и так правильно.

Эвен знал, что они держались за руки и прежде, и сейчас был почти признателен, что не помнил этого. Потому что чувство, теплившееся в этот момент в его груди, было совершенно восхитительным.

Но когда Исак сказал, что тоже чувствует этих бабочек в животе, даже несмотря на то, что они держались за руки миллионы раз до сегодняшнего дня…

Мы любим друг друга так сильно?

…Эвен вдруг вспомнил первый раз, когда держал Исака за руку. Они стояли в раздевалке, и Эвен только что рассказал Исаку о своём расставании с Соней.

Исак выглядел таким счастливым, хрупким и прелестным. Но стоило ему обмолвиться, что он не желает впускать в свою жизнь психически больных людей, — и Эвен отступил на несколько шагов назад.

Блять.

Эвен вспомнил, как Исак разбил ему сердце.

Он сделал глубокий вдох. Исаку не следовало знать, что Эвен вспомнил это.

— Было бы круто, если бы мы повторили некоторые моменты из прошлого и запомнили их вновь? — спросил он, чтобы отвлечься.

Исак позволил ему «спуститься вниз» этой ночью. И всё шло хорошо, несмотря ни на что.

*

Эвен принял решение приложить максимум усилий и восстановить в памяти всё, что только возможно. И не рассказывать обо всём этом Исаку, пока не вспомнит всё. Поэтому Эвен тратил целые дни, собирая маленькие кусочки и обрывки воспоминаний в огромную схему последних трёх с лишним лет своей жизни.

Он дождался, пока у Исака закончатся занятия, и пробрался к нему в пустую аудиторию.

— Что ты делаешь? — улыбнулся Исак.

— Хочу заняться кое-чем неприличным, — ответил Эвен, играя бровями.

— Хм, мне нравится это, но…

— Эй! — Эвен успокаивающе коснулся его щеки. — Я просто хочу отсосать тебе. Расслабься.

— Ладно, — послушно выдохнул Исак.

— Правда?

— Правда. Ты ведь закрыл все двери на этот раз? — уточнил Исак невинно.

— На этот раз? — Эвен с трудом сдержал понимающий смешок, потому что совершенно точно знал, о чём шла речь.

Исак подозрительно прищурился:

— Ты помнишь, не так ли?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — отозвался Эвен, расстёгивая пряжку на его джинсах.

— Не ври мне, блять!

— Эй, я собираюсь сделать тебе минет. Не кричи на меня, — посоветовал Эвен.

— Ненавижу тебя, — вздохнул Исак.

— Посмотрим, будешь ли ты ненавидеть меня после того, как я закончу, — ухмыльнулся Эвен, прежде чем опуститься перед Исаком на колени.

— Блять.

Когда Эвен вспомнил тот единственный раз, когда пытался отсосать Исаку в пустой аудитории, и они столкнулись с целым классом учеников, потому что Эвен забыл закрыть все двери, он едва не подавился, потому что именно в этот момент Исак кончил.

— Иди сюда, — позвал Исак, тяжело дыша. — Дай мне поцеловать эти губы.

— Всё ещё ненавидишь меня, малыш? — пробормотал Эвен, поднимаясь и находя его губы своими, ловя с них несдержанный выдох.

— Да.

— О, правда?

— Да, — подтвердил Исак. — Ненавижу тебя так сильно, что собираюсь вернуть тебе услугу.

— Что? Ты серьёзно? — ухмыльнулся Эвен. — Ты собираешься наконец-то дотронуться до моего пережившего кому члена, Исак Вальтерсен?

Исак закатил глаза:

— Заткнись нахуй, Эвен!

В конце концов, Исак отсосал ему так, что Эвен под конец едва не расплакался от наслаждения и от вида Исака, смаргивающего непрошенные слёзы со своих ресниц.

— Чёрт побери, — выдохнул Эвен. — Ты реально потрясающе делаешь минет. Я сдаюсь.

— Заткнись, — фыркнул Исак.

Ох. Я люблю тебя.

*

За прошедшие дни Эвен вспомнил многое и неприятное в том числе.

Эвен вспомнил ссору с Исаком после своего выпуска из школы и как пытался прогнать его после особенно пугающего депрессивного эпизода. Он вспомнил, как не желал больше жить, и как напуганный его состоянием Исак умолял его каждый день обязательно отвечать на контрольные звонки — просто чтобы знать, что с Эвеном всё хорошо.

Он вспомнил и все те эгоистичные слова, что сказал Исаку в надежде заставить его держаться подальше. Вспомнил, как требовал, чтобы Исак ушёл, когда тот приходил навестить его мать и пообщаться с ней, и помнил разбитый взгляд Исака. Это всё ради тебя. Я не хочу рушить твою жизнь.

Ему удалось прогнать Исака на день, но Исак вернулся и каким-то совершенно потрясающим образом повёл себя ещё сильнее и упрямее, чем прежде.

— Ты не имеешь права решать за меня, — сказал он тогда, стоя в дверях спальни Эвена. — Ты слышишь? Мне плевать, если ты считаешь, что разрушаешь мою жизнь. Только я могу знать, как будет лучше для меня. И ты не разрушаешь меня или что ты там ещё себе надумал, окей? Я не собираюсь никуда уходить, грёбаный идиот.

Закончив свою пламенную речь, Исак приблизился к кровати и, помедлив, лёг рядом.

Эвен ничего не ответил ему. Он просто закрыл глаза, позволяя Исаку свернуться вокруг него и крепко-крепко обнять со спины, согревая всё его измученное естество защищающим теплом.

— Я не собираюсь никуда уходить, — тихо повторил Исак ему на ухо. — Просто смирись. И перестань упоминать мою мать всякий раз, как у тебя заканчиваются аргументы.

*

Эвен неуверенно топтался поблизости от кухонного стола, за которым сидел старательно корпевший над учебниками и конспектами Исак.

— Что с тобой? — спросил он, не отвлекаясь от книги.

— Ничего, — неловко ответил Эвен.

Исак вздохнул, отложил ручку и поднял на него внимательный взгляд:

— Говори уже, Бек Найшейм.

— Ох. Ладно, — сдался Эвен. — Как твоя мама?

— Что? — удивился Исак.

— Не знаю. Ты постоянно общаешься с моей мамой, но я ничего не слышал о твоей.

— С чего ты вдруг заговорил об этом? — спросил Исак.

— Я просто спрашиваю. Прости, если тебе это неприятно.

— Это не так, — успокоил его Исак. — Я просто в замешательстве. И с моей мамой всё хорошо. Её приняли в лечебницу, и о ней там хорошо заботятся. Я навещаю её каждые пару недель.

— Ох, ладно.

— Хочешь пойти со мной в следующий раз?

— Да, я хотел бы, — кивнул Эвен с облегчением.

И он действительно хотел.

*

Они возвращались после визита к матери Исака. Поддавшись секундному порыву, Эвен потянулся и взял Исака за руку, с нежностью переплетая их пальцы вместе.

Исак улыбнулся. Но стоило Эвену поднести его руку к своим губам и оставить лёгкий поцелуй с тыльной стороны его ладони, как Исак тут же залился краской.

— С чего вдруг? — смущённо спросил он.

— Я так горжусь тобой, — искренне сказал Эвен.

— О чём ты?

— Ты такой удивительный.

— Что за чёрт, прекрати вести себя странно, — вспыхнул Исак.

— Прости за все те вещи, что я говорил о тебе и твоей матери.

— Какие вещи? — Исак помолчал несколько секунд. — Ты вспомнил?

— Да, — кивнул Эвен.

— Иногда я так хочу, чтобы ты вспоминал только хорошие моменты, — сказал Исак и поцеловал руку Эвена в ответ.

*

Всё налаживалось, и Эвен проводил большую часть дней готовясь к возвращению к занятиям и на работу или занимаясь чем-нибудь ещё.

Каждую ночь Исак прижимался к нему и крепко обнимал, пока не проваливался в сон. Эвен, как правило, засыпал первым: всё ещё принимаемые им лекарства вызывали сильную усталость и, наверное, могли бы пригодиться для поддержания распорядка сна при биполярности Эвена.