Сны Эвену нравились больше. Они переносили его в самые разные места и даже в разные временные отрезки, и Эвен просто… существовал в них, без возможности что-либо контролировать. Всё, что он мог, — это плыть по течению очередного созданного подсознанием сюжета. Сны всегда дарили Эвену комфортное ощущение тепла.

С галлюцинациями дела обстояли совсем иначе. Эвен мог сидеть в баре с друзьями и отдыхать, и в какой-то момент тот парень просто возникал у него за спиной и шептал на ухо: «детка, хочу отсосать тебе в туалете». А потом он растворялся в воздухе и оставлял Эвена в неловком возбуждении прямо посреди продолжавшегося как ни в чём не бывало веселья.

Блять. Что за нахуй. У меня хорошая жизнь. Чертовски хорошая. Почему же это происходит именно со мной?

*

— Когда ты в последний раз занимался сексом с другим парнем? — спросил психотерапевт.

Вряд ли когда-нибудь в своей жизни Эвену доводилось услышать ещё более неловкий вопрос.

— Что? — тупо переспросил он.

— Может, в этом всё дело? Может, твой мозг советует тебе пойти и завести парня?

— Это бессмысленно, — неуверенно возразил Эвен.

— Попробовать — не больно, — философски заметил психотерапевт. А потом улыбнулся: — Если ты, конечно, не снизу.

Что за херня с этим типом? И как он узнал, что я норвежец?

*

Эвен надел белую футболку и однотонные джинсы — вещи, в которых совершенно точно выглядел хорошо, — и отправился в бар с чётким намерением.

Сегодня я трахну парня.

*

В конце концов, он привёл домой девушку.

У тебя была только одна блядская задача, Эвен!

Вышеупомянутая девушка извивалась под ним и сладко постанывала от удовольствия, но всё, о чём мог думать Эвен, — это то, каким же противным и неправильным казалось происходящее. Мечтая оказаться как можно дальше отсюда, он на мгновение прикрыл глаза и вновь подался вперёд, сжимая ладонями узкие женские бёдра.

— Блядь, детка! — простонали под ним отчётливо мужским голосом.

Что за нахуй.

Эвен в панике распахнул глаза. Вместо девушки, чьего имени он даже не помнил, на постели раскинулся тот самый парень. Его глаза и кончики ресниц блестели от слёз, а взгляд из-под потяжелевших век казался почти чёрным, поплывшим от опьяняющей близости. Разлитый по щекам румянец плавно перетекал на кончики ушей и шею, а губы так покраснели и припухли, словно их целовали часами напролёт. Влажные растрёпанные волосы липли к его лбу и вискам, и боже, этот парень выглядел так развратно. Так чертовски восхитительно развратно.

Парень облизнул свои сухие губы и крепче сцепил ноги вокруг талии Эвена, буквально вдавливая его в себя так глубоко, что на несколько секунд Эвен утратил способность не то что говорить —дышать. Ему потребовалось немного времени, прежде чем происходящее окончательно уложилось в его голове.

— О боже, — потерянно выдохнул Эвен.

— Поцелуй меня, — умоляюще простонал парень, обнимая его за шею и утягивая к себе, в блаженные жаркие объятия. В его голосе прорезались отчётливые требовательные нотки. — Блядь, детка, поцелуй меня.

И когда он заговорил, создалось ощущение, что Эвен переместился в другое измерение и полностью утратил контроль над собой. Этот парень владел им, и Эвен весь принадлежал ему. Абсолютно весь. Он мог только слушать и подчиняться.

Поэтому именно это Эвен и сделал: подчинился.

Идя на поводу у манящих, крепко обвивших шею рук, он прижался к парню всем телом и поцеловал его — глубоко и крепко. Поцеловал потому, что только это сейчас имело смысл. Поцелуй получился совершенно непристойным, грубым и жарким, но парень ответил на него с ещё большей жадностью. Эвен обхватил ладонями его бёдра, чувствуя на кончиках пальцев дурманящий жар разгорячённой кожи, и стал толкаться в него сильнее, оставляя короткие мягкие поцелуи повсюду, куда мог дотянуться.

— Да, трахни меня, — застонал парень, путаясь пальцами в волосах Эвена и крепче сжимая коленями его бёдра. — Блядь, как же хорошо. Так хорошо!

Он стонал практически безостановочно, даже не думая сдерживаться, и то, как искренне он наслаждался происходящим, как не стеснялся просить, умолять, требовать доставлять ему удовольствие, просто сводило Эвена с ума. Он целовал парня снова, и снова, и снова, не в силах припомнить, когда вообще хоть с кем-нибудь так много целовался во время секса. Но этот парень был просто ненасытным: когда Эвен отстранялся, с трудом сохраняя равновесие на подрагивающих руках, парень скулил и хныкал и настойчиво тянул его обратно к себе, требуя больше ласки.

— Так нужен мне, Эвен, ты мне так нужен, — бормотал он невнятно, и его пальцы так сильно и глубоко впивались в спину Эвена, что не оставляли сомнений в реальности происходящего. Эвен чувствовал боль и знал, что позднее на коже останутся синяки. Он знал это.

Возможно, ему стоило беспокоиться, бояться собственного сумасшествия и молиться, чтобы эта ночь наутро обернулась обычным сном. Но Эвен не был способен чувствовать столько всего одновременно и прямо сейчас мог лишь окончательно сдаться на милость своему неожиданному ночному гостю, полностью завладевшему его разумом и телом.

— Блядь, ты такой горячий, — беспомощно выдохнул Эвен, задевая губами подрагивающую жилку на шее парня.

Его движения становились всё более хаотичными и рваными, и каждый раз, как он подавался вперёд, наваливаясь на парня под собой практически всем весом, тот жадно хватал ртом воздух и цеплялся за его руки и плечи словно за спасательный круг. Эвен видел, что ему хорошо, и каким-то образом понимание этого казалось более важным, чем собственное удовольствие. Поэтому, когда парень вдруг выдохнул «Эвен, блядь!» и сморгнул влагу на кончиках ресниц, Эвен слегка испугался.

Наклонившись, он мягко провёл пальцами по влажной коже во внешних уголках глаз парня и обеспокоенно спросил:

— Я сделал тебе больно?

— Нет-нет-нет, — торопливо покачал головой парень. — Мне чертовски хорошо, — он притянул Эвена в мягкий поцелуй, гораздо более долгий, чем все предыдущие. — Я люблю тебя, Эвен. Так сильно тебя люблю.

В груди Эвена так знакомо заныло — болезненно и вместе с тем сладко.

Я даже не знаю тебя.

Ему хотелось плакать. Потому что он действительно чувствовал её — любовь этого парня.

Кто ты?

Эвен чувствовал её во всём своём теле. Глубоко внутри, в своей душе. Этот парень любил его, и Эвен, возможно, тоже его любил.

— Я тоже люблю тебя, — запоздало отозвался Эвен, смаргивая непрошенные слёзы. А потом оргазм накрыл его с головой.

*

Когда Эвен проснулся, того парня рядом не было. Никого не было.

Разумеется.

Это было больно.

Эвен смирился с тем, что сошёл с ума. Прошлой ночью он занимался самым умопомрачительным сексом в своей жизни… с воображаемым парнем.

Подождите-ка.

Эвену вдруг вспомнились те эпизоды «Анатомии Грея», что он смотрел вместе с мамой. Пожалуй, прежде, чем ударяться в панику, стоило провериться у врачей на случай, если всё это время жизнь Эвена отравляла какая-нибудь опухоль, о которой он не имел ни малейшего понятия.

*

— Никаких проблем с твоим мозгом, — сказал врач.

— Так опухоли нет? — уточнил Эвен.

— Нет.

— Ладно. Круто.

Удивительно, как мало времени потребовалось, чтобы провести все необходимые процедуры и убедиться, что физически с головой Эвена всё в полном порядке. Он даже испытал облегчение, но ненадолго. Осознание того, что Эвен до сих пор понятия не имел, что с ним не так, быстро сбросило его с небес на землю.

*

Как насчёт этого? Это сон?

Эвен сидел на подоконнике в старой родительской квартире в Осло и курил. Солнце уже садилось, и его заходящие лучи осыпали золотом оконные стёкла, выбеленную раму и крохотный свободный участок подоконника.

Парень устроился напротив, небрежно поджав одну ногу под себя, а вторую свесив вдоль батареи. Он не вертелся рядом, не дразнился, не требовал секса или выбросить дурь и своём сером худи и повёрнутой козырьком назад бейсболке казался совсем мальчишкой — маленьким, смущённым и немного неловким, но определённо заинтересованным в обществе Эвена. Он был таким милым.