— Ты победил, — сказал Эвен.

— Нет, не победил.

Исак выглядел грустным и разочарованным.

Что мы делали в этом проклятом бассейне, когда были тут впервые?

— Давай попробуем ещё раз, — попросил Эвен.

— Ладно.

И в тот момент, когда они вновь скрылись под поверхностью воды, Эвен знал, просто знал.

О боже.

Эвен чувствовал это всем своим естеством. Чувствовал всеми фибрами души, как бы безвкусно это ни звучало. Он знал. Просто знал.

И он подплыл ближе к Исаку и поцеловал его, как и в самый первый раз когда-то.

Привет, малыш.

_________________________________

* Пропофол - короткодействующее, предназначенное для внутривенного введения снотворное средство. Его применяют в том числе для поддержания наркоза. В случае с Эвеном – для введения пациента в медикаментозную кому.

Комментарий к Глава 3: Вспомни меня.

От автора:

<33333

Надеюсь, вам понравилось. Мне нравится читать ваши размышления о происходящем. Спасибо вам ОГРОМНОЕ за вашу поддержку, ребята <З

Эта часть немного отличается от предыдущих, потому что Эвен реально проснулся сейчас. Но он всё ещё растерян. Всё ещё пытается найти Исака.

Обычно, если люди теряют память после травмы, это потому, что травма была “слишком сильной”, лол. Как вы думаете, почему Эвен не может вспомнить Исака (и последние три с лишним года)? Что вы думаете о Соне как о самом большом шиппере, если честно? Как вы думаете, что случилось в поезде? Что вы думаете об Эвене, который просто знает, что любит Исака, хоть и не может вспомнить его? (если кто-то из вас смотрел “Я слышу твой голос”, не бейте меня, хаха)

Люблю вас, ребята

*обняла всех* <З

========== Глава 4: Всё. ==========

Комментарий к Глава 4: Всё.

От автора: В качестве сюрприза - глава написана от лица Исака.

От переводчика: Я не стала переводить слова автора после главы, потому что не хочу разрушать созданную текстом атмосферу происходящего и резко выдёргивать вас в реальность. Простите меня за это. И спасибо всем, кто через публичную бету указывает мне на косяки в переводе.)

Наступал конец света. Конец проклятой вселенной.

— Не смей, Эвен! Не смей, блять! — Исак почти ничего не видел из-за слёз. — Клянусь, я блять никогда не прощу тебя, если ты сделаешь это!

— Исак, я должен. Я люблю тебя! Ладно?

— Пошёл ты! Нет! Эвен, пожалуйста! Пожалуйста!

— Прости, малыш.

— Нет! Нет! Эвен, нет! Нет…

Тишина.

И наступил конец света. Конец проклятой вселенной.

________________________________________

Этот сон снился Исаку уже в течение долгих семи недель.

Он всегда оканчивался именно так: пустотой в ноющих от боли руках Исака, расколотым на части сердцем, неверящим потерянным взглядом, утратой половины своей души.

Исаку всегда приходилось тратить несколько минут на то, чтобы успокоить бешено бьющееся в груди сердце, выровнять чертовски тяжёлое дыхание и вспомнить, что сейчас всё хорошо. Что Исак в порядке и Эвен — тоже.

Эвен. Чёртов Эвен.

Эвен, который никак не мог вспомнить Исака, но всё ещё смотрел на него как на солнце своей жизни. Эвен, который прямо сейчас повторил тот их поцелуй под водой – самый первый и самый важный.

Сердце Исака было разбито. Он был совершенно измучен и балансировал на грани истерики, когда Эвен написал ему и сказал, что скучал.

Держись. Не дави на него. Не делай странностей вроде бросания ему на шею или чего-нибудь столь же неловкого.

И всё же Исак был всего лишь простым человеком со своими слабостями. И когда Исак увидел Эвена в кафе — Эвена, который всегда был для него луной и звёздами, самым лучшим в его жизни и самым прекрасным, - он просто не сдержался. Господи. Я так жалок.

Он бросился к Эвену и заключил его в крепкие объятия.

Когда Эвен на удивление подробно пересказал тот проклятый день, в который Исак опрокинул на себя стаканчик с кофе, Исак едва не расплакался. Хотелось и плакать, и поцеловать Эвена. Исак хотел поцеловать его так сильно, что в конце концов именно это и сделал. И когда Эвен поцеловал его в ответ — именно так, как целовал миллионы раз до этого, — Исак практически растворился в нём, чувствуя, как излечивается его разбитое сердце. Казалось, он даже слышал, как склеиваются воедино расколотые когда-то давно кусочки. Исак снова становился цельным.

Я так чертовски сильно скучал по тебе.

Когда они приехали к дому, где впервые поцеловались, и стало ясно, что Эвен не узнаёт это место, Исак будто ухнул вниз с огромной высоты. И всё же он уцепился за крошечный луч надежды. Просто не мог иначе.

Давай, Эвен. Ты сможешь. Попытайся вспомнить.

Исак почти решил сдаться, когда Эвен попросил нырнуть ещё раз.

Они шли под воду синхронно, погружаясь глубже. И когда Исак уловил это плавное движение Эвена ему навстречу, сердце в груди забилось неровно и часто — в предвкушении и неверии. Исак знал. Знал, что Эвен поцелует его. И именно это Эвен и сделал.

В этот раз, когда они всплыли, чтобы глотнуть воздуха, у бассейна не было никого, кто мог бы их прервать. Не было маленькой девочки, зовущей маму, и не было неопределённости в мыслях Исака. Он больше не был смущающимся второкурсником, прежде ни разу не целовавшимся с парнями. Не был. И Исак, облизнул влажные от воды и поцелуя губы, обвил шею Эвена руками, и притянул его ещё ближе, так чертовски близко.

Эвен. Эвен. Эвен.

Эвен, смеявшийся ему в губы и целовавший так крепко и глубоко, что Исак буквально дрожал всем телом от наслаждения.

Эвен.

— Исак! — воскликнул Эвен. — О боже! Боже, Ты соврал мне!

— Что? — непонимающе переспросил Исак, не в силах так быстро переключиться с поцелуев на разговоры.

— Это дом моей тёти, не твоей, — поправил Эвен, поглощённый эйфорией от возвращения ещё одной частички воспоминаний. Его сияющая улыбка ослепляла.

— Ты вспомнил? — неуверенно спросил Исак.

— Блять, Исак! — Эвен сжал его плечи. — Я привёл тебя сюда. Я привёл тебя сюда и поцеловал! Поцеловал прямо в этом бассейне!

— Да, ты поцеловал, — с улыбкой кивнул Исак, радуясь, что из-за стекающей по лицу воды не видно его слёз.

— Вау, — выдохнул Эвен. — И маленькая девочка прервала нас, да?

— Да.

— Матерь божья!

Эвен обхватил ладонями его лицо и поцеловал снова — быстро, будто клюнул в губы. Но даже это прикосновение Исак чувствовал гораздо острее, чем должен был. И когда Эвен притянул его в объятия, Исак утонул в них, накрывая его спину руками.

Они были в порядке. И пусть Эвен не мог вспомнить всё, но прямо сейчас у них всё было хорошо. Только это имело значение.

________________________________________

Когда до Исака дошло, что Эвен действительно не может вспомнить его и всё это — не дурацкая жестокая шутка, он ущипнул себя за щёку, чтобы проверить, не сон ли это.

Что за нахуй? Ты блять издеваешься надо мной? Это шутка? Что за грёбаное клише?

Когда даже часы спустя Эвен всё ещё понятия не имел, кто такой Исак, сердце Исака — то, что от него осталось, после того дня, — дало трещину. Глубоко внутри он слышал этот одинокий хруст.

Исак улыбнулся Эвену, пригладил его растрёпанные волосы, дождался, пока Эвен уснёт, и сбежал из больницы.

Он бежал, не разбирая дороги, пока, в конце концов, не оказался на парковке. И только там, в окружении безразличного к его чувствам металла, Исак закричал. Закричал, потому что всей этой боли было слишком много для него одного. Потому что он не заслужил этого. Потому что вселенная оказалась такой нечестной и жестокой по отношению к Исаку, и он задыхался от грызущего изнутри чувства вины.

От злого пинка по колесу ближайшей машины сработала сигнализация, и, вторя её истеричным ноткам, Исак разрыдался, потому что нахуй всё это. Нахуй и это, и всё остальное.

Исак опустился на колени, на проклятую землю, и спрятал лицо в ладонях, рыдая уже третий раз в своей жизни. И каждый из них был связан с Эвеном. В первый раз Исак плакал, когда Эвен разбил ему сердце на втором году обучения. Второй раз случился в том проклятом поезде. И третий раз настиг его сейчас, на парковке.