— И что? Она приняла свою гомосексуальность и зажила счастливой жизнью без припадков? Такова мораль этой истории?

— Нет, мораль этой истории в том, что нам нужно было раньше пригласить психиатра для участия в исследовании, потому что мозг — тот ещё хитрюга, — отвечает она, поднимаясь со стула. — Ты встретишься со своим психиатром завтра утром. Подумала, что должна тебя предупредить.

.

Тесты сегодня такие же, как и вчера. Исак какое-то время находится внутри томографа, его колют острыми предметами, обжигают, успокаивают боль, чтобы потом снова обжигать и колоть. Он пытается давать разные оценки, но в рамках того же диапазона. Его максимальная оценка уровня боли — четыре.

Он закрывает глаза, когда наступает очередь одного из тестов, причинивших накануне особо сильную боль. Он знает, что теперь ему будет ещё больнее, потому что он этого ждёт. Исак закрывает глаза и каким-то образом чувствует запах Эвена на футболке, которую надел под медицинский халат.

Эвен.

Исак цепляется за мысли о нём, и боль становится меньше.

Эвен.

Исак улыбается, потому что цифры на мониторе не меняются. Он спокоен, хотя его обжигают, и Гейр не верит своим глазам.

Исак вспоминает, как читал статью о том, что верующие люди легче переносят боль, когда думают об Иисусе, или Будде, или любом другом объекте своего поклонения. И ему хочется засмеяться от понимания, что Эвен — то, что делает его боль терпимой.

В конце дня Гейр выглядит так, словно ему жаль Исака, который просто лежит и терпит всё, что он для него приготовил.

— Я думаю, тебе нужно сегодня поставить капельницу, — говорит он Исаку, пододвигая штатив к кровати.

— Хм, это что, морфин? — вскидывает брови Исак, наблюдая, как Гейр вводит лекарство. Почему он решил дать ему болеутоляющее?

— Просто прими это. Ладно? Я знаю, что ты особо не чувствуешь боли. Но просто… Чтобы у меня душа была спокойна.

Исаку хочется рассмеяться. — Тебя уволят.

— Заткнись.

Я даже нравлюсь тебе так же, как Эвену.

.

Морфиновый кайф. Это любимый кайф Исака. Возможно, из-за того, что прошло довольно много времени с его последнего укола. Или, может, вина Гейра настолько велика, что он ввёл ему двойную дозу.

Исак под воздействием наркотика. Исак под кайфом. Исак в эйфории. И он не может сдерживать себя.

Партнёр по науке 3

19:09

Я сегодня звонил в твою лабораторию

Они так странно себя вели

Я забронировал место на парковке

Было очень странно

Ты уверен, что я не смогу тебя похитить?

Ты мжешь делать смной что захчешь

Хм, окей

Что происходит?

Привет

Хэллоооу

Пзвони мне

— Алло? Исак, всё нормально?

— Привет, Эвен! — восклицает Исак, потом хихикает, закрывая рот свободной рукой.

— Что? Исак, ты хихикаешь?

— Нет, заткнись!

— Ты уверен, что сейчас в лаборатории, а не на какой-то пьяной вечеринке? Ты мне каждый день звонишь пьяный, — он слышит тихий смех Эвена.

— Не пьяный! Под кайфом!

— Не пьяный. Под кайфом. Так и запишем, — серьёзным тоном говорит Эвен. — Могу я поинтересоваться, что ты принял?

— Морфин.

— О. Люблю это морфиновое возбуждение.

— Не сомневаюсь, — говорит Исак. Он перекатывается на живот, и дрыгает ногами в воздухе. Он чувствует себя… как девчонка? — Я чувствую себя, как девчонка.

— Что это вообще значит? — смеётся Эвен, и Исаку тоже хочется смеяться в ответ.

— Не знаю. Я странно себя чувствую. Не задавай мне вопросов.

— Почему нет? Потому что ты, возможно, ответишь правду?

— Это вопрос. Я сказал никаких вопросов.

— Встретил уже там кого-нибудь горячего и совершеннолетнего? — дразнит его Эвен, и Исак бы отпихнул его, если бы был рядом.

— Гейр не горячий.

— Гейр? Кто такой Гейр?

— Парень, который дал мне морфин, — пожимает плечами Исак. — Я думаю, я ему нравлюсь, хотя он и не жалеет меня во время экспериментов. Он так мил со мной, даже когда я ужасно себя веду.

— Ты изменяешь мне с каким-то Гейром? — фыркает Эвен в телефон, и Исак чуть не падает с кровати.

— Нет! О чём ты вообще говоришь?! — в ужасе вскрикивает он, в то время как смех Эвена наполняет его ухо и мозг. — Я не… Мы не… Мы с тобой, мы не…

— Расслабься, Исак. Я имел в виду изменяешь как партнёру по науке, как человеку, с которым проводишь эксперименты. Я знаю, что ты не гомосексуал.

Вот дерьмо.

Исак не думает, что когда-нибудь так много смеялся, разговаривая по телефону. Всё, что говорит Эвен, кажется ему уморительным, и важным, и поразительным одновременно. Он запоминает каждый звук, издаваемый Эвеном. Каждый. И Исаку кажется, будто он парит.

— Насколько сильно ты под кайфом? — спрашивает Эвен чуть позже.

— Невероятно.

— Что именно это значит?

— Невероятно настолько, что я дам возмутительные ответы на все вопросы, которые ты можешь задать, — выпаливает Исак.

— Тебе понравилось со мной целоваться?

— Блядь! Я ещё не подготовился. Дай мне время на подготовку, — говорит Исак, садясь на кровать.

— Ладно. Ну что, ты готов?

— Да.

— Тебе понравилось со мной целоваться? — снова спрашивает Эвен.

— Ты такой зануда, — хмурится Исак.

— Да, но понравилось?

— А тебе?

— Невероятно, — отвечает Эвен, и его голос сладкий, как мёд. — Я бы с радостью повторил.

— Конечно, повторил бы. Пффф. Следующий вопрос.

— Что значит «пффф»? К тому же ты так и не ответил.

— Следующий вопрос.

Эвен вздыхает, словно ломает голову над тем, что спросить дальше.

— Что бы ты сделал, если бы вдруг смог прикасаться к людям? Что ты хочешь делать, когда вылечишься?

— Секс. Я хочу заняться сексом, — выдаёт Исак и каким-то образом оказывается лежащим на полу. Плевать.

— О, вау, — Эвен закашливается на другом конце линии. — Интересное развитие событий. Должен признать, что не ожидал такого.

— Много очень горячего секса. Очень много.

— Но ты никогда раньше не занимался сексом. Что если тебе не понравится?

— Понравится, — настаивает Исак.

— Окей, вау. Ладно, — смеётся Эвен.

— Почему ты смеёшься?

— Можно я запишу этот разговор? А то ты мне не поверишь, когда я тебе о нём расскажу.

— Что?

— Ничего. Ничего, — Эвен снова смеётся. — А что ты хочешь попробовать помимо секса?

— Минет. Много-много минетов.

— О боже! — взвизгивает Эвен, и Исак не понимает, что происходит, но всё равно продолжает смеяться.

— Что?!

— Исак, это так по-гейски. Это очень-очень гомосексуально.

— Нет! Нет, если минет будут делать мне! — возражает Исак.

— Но минет тебе может делать и парень.

— Я… Нет! Нет, парни не будут делать мне минет. Я не разрешаю им делать мне минет!

— Окей, — хихикает Эвен. — Парням не разрешается делать тебе минет. Так и запишем.

— Ты что, составляешь список?

— Да, готовлюсь к тому моменту, когда ты выйдешь из центра, — отвечает Эвен. — Хочешь ещё что-нибудь добавить?

Исак думает. Он лежит на спине на полу и чувствует себя странно довольным и расслабленным.

— Держаться за руки, — говорит он после долгой паузы. — Мне всегда хотелось держаться с кем-нибудь за руки.

Возможно, он всё придумывает, но он практически уверен, что Эвен сейчас улыбается.

— К этому пункту парни тоже не допускаются?

Исак думает об этом. Она бы не стала сильно возражать. Он не думает, что она бы ударила его, если бы он держался за руки с парнем. Наверное, нет. Она бы кричала, но бить бы не стала. Она бы не заперла его за это в шкафу.

— Нет. Тут можно. Думаю, тут всё нормально.

Они обсуждают, что будут делать, когда Эвен приедет его навестить, и Исак говорит, что он не может прикасаться к нему на людях. Он говорит, что это разрушит его планы, и Эвен обещает, что не будет.

— А что насчёт времени, когда мы будем только вдвоём? — спрашивает Эвен.