— Хм, я не знаю, — виновато признаётся Адам.

— Исак, — говорит Мутта. — Его зовут Исак, и он гений или что-то в этом роде.

— Гений?

— Да. Он на третьем курсе, как и мы, хотя ему семнадцать. Его перевели на два курса вперёд.

.

Позднее Эвен узнаёт, что этот парень ничего не утверждал, что все эти заявления сделали другие люди, и все сплетни пришли с ним из предыдущей школы, Ниссен. Он понимает, что единственная причина, по которой люди не сверлили его взглядами в день его возращения в школу, заключалась в том, что все пялились на новичка с кожным заболеванием в его шестой день в новой школе.

========== Глава 1 - Философия страха - часть 2 ==========

— Ну и как прошёл первый день моего любимого сына? — мать встречает его обильным обедом: стейк, и овощи, и гарнир, которого им хватит на несколько дней.

— Очень хорошо, — с улыбкой отвечает Эвен.

— Ты использовал слово дня?

— Собираюсь.

— Да?

— Ага. Эвен и его друзья предприняли шаги для сближения позиций, — ухмыляется он.

— Разве это слово не используется в основном в политике?

— Ты не говорила, что слова нужно обязательно использовать общепринятым образом, — стонет Эвен.

Они едят тушёные овощи, Эвен моет посуду, а потом они садятся на диван и включают Netflix. Когда она засыпает, он относит свою хрупкую мать в кровать, накрывает одеялом, потом извиняется, что разрушил её жизнь и что из-за него ушёл отец, извиняется так же, как делает это всегда, стоит ей наконец заснуть.

.

Сегодня Эвен идёт в бассейн перед занятиями. Он надевает силиконовую шапочку и плавки и ныряет вниз головой. Сначала он проплывает пять бассейнов брассом, три — кролем и два — баттерфляем. Последний стиль — самый сложный, но ему нужно работать над верхней частью тела, и баттерфляй является самым эффективным способом. Когда он заканчивает, он одновременно вымотан и счастлив. Он позволяет себе лечь на спину и отдохнуть, раскинув руки и ноги наподобие морской звезды, пока бассейн не начинает заполняться другими людьми.

Он лежит на воде несколько минут, закрыв глаза. Он дышит через нос, изо всех сил стараясь не обращать внимания на запах хлорки и других химикатов. Он ныряет в воду, достигая самого дна, а потом поднимается на поверхность. Он играет в бассейне, как ребёнок, и позволяет воде лечить его известным лишь ей способом. Вода окружает его со всех сторон.

Когда он в воде, его не окружает воздух. Он свободен от этого, от него, от всего. Только в воде он по-настоящему свободен. «Или в огне», — думает он, потом качает головой.

Единственная причина, по которой он вообще стал плавать, — врач порекомендовал установить или по крайней мере попробовать установить отношения с водой, являющейся противопоставлением огню. И хотя сначала Эвен отнёсся к этому скептически, в результате он влюбился. В воду. Она помогала ему не думать о воздухе и огне.

Огонь. Исак.

Эвен не знает, почему его мысли возвращаются к новенькому и его кожному заболеванию, но это факт.

.

У них мало совместных занятий, несмотря на то что они оба третьекурсники. Эвен специализируется в креативном искусстве, а Исак, как выясняет Эвен, — в науке. Он видит, как тот бегает с одного занятия на другое, закутанный в бессчётное количество одежды. Он замечает, как он бежит из библиотеки в кабинет психолога. Как он бежит из кабинета психолога к выходу из школы.

Эвен видит его повсюду, внезапно остро ощущая каждое его движение. А его тело практически зудит каждый раз, когда Исак проходит мимо в коридорах, хотя он никогда не обращает на Эвена внимания. Вообще это довольно жалко, как сильно ему хочется, чтобы парень взглянул на него.

Эвен не уверен почему, но он чувствует, будто связан с этим новеньким со странным кожным заболеванием. В конце концов когда-то он был парнем со странным психическим заболеванием, у которого случился странный нервный срыв. Он испытал на себе все эти перешёптывания («Что если всё это выдумки? Что это вообще такое — биполярное расстройство? Почему его не заперли в дурке?»), прочувствовал издевательства Арвида и его дружков.

Он замечает, что у Исака нет друзей, что он ни с кем не разговаривает и никто не разговаривает с ним. Когда он не на занятиях, то обычно сидит в библиотеке с книгой, или прячется где-то, где Эвен его не видит.

— Почему ты так одержим этим парнем? — спрашивает Адам, когда они курят во дворе, и Эвен чуть не сворачивает шею, пытаясь хотя бы мельком увидеть, как Исак устраивает свою ежедневную пробежку от здания к воротам.

— Я им не одержим, — фыркает Эвен, надевая тёмные очки, чтобы все перестали следить, куда направлен его взгляд.

— Чувак, не обижайся. Я знаю, что тебе нравятся бедные и несчастные, но этот парень не такой.

— Ты о чём?

— Я слышал, что он вообще-то довольно противный и злой.

Эвен закатывает глаза. Адам вообще видел этого мальчишку? Он выглядит совершенно безобидно и очаровательно в своей огромной куртке и ещё бессчётных слоях одежды. Кстати, сегодня на нём была шапка, и Эвен практически увидел его глаза. Он не может поверить, что до сих пор не знает, какого цвета глаза Исака. Но это ничего, по крайней мере он уже видел его раскрасневшиеся щёки. Интересно, они всегда такие?

— Ну серьёзно, он ведёт себя, как сучка. Не приближайся к нему. Я серьёзно. Он как те милые маленькие собачки, которые кусают тебя, стоит подойти к ним слишком близко, — говорит Адам. — Он задаст тебе жару.

— О, это было бы чудесно, — улыбается Эвен.

— Заткнись! Боже!

.

Исак не противный и не злой. Он безобиден, каким Эвен его и представлял. Он обдумывал этот сценарий прошлой ночью. Он знает, что у него всё получится. Если этот парень не хочет встречаться с ним взглядом просто так, тогда Эвен даст ему повод.

Поэтому в среду днём Эвен ждёт у выхода из библиотеки, когда стрелки часов доберутся до 13:58. Он знает, что Исак встречается с психологом в 14:00, сразу после консультации самого Эвена. Только на этот раз Эвен притворился, что ему срочно нужно в туалет, чтобы сбежать пораньше и занять свой пост у библиотеки. Исак должен появиться в любую секунду.

План срабатывает идеально. Ну практически. Дверь распахивается, и Исак и его двадцать один слой одежды практически впечатываются в Эвена. Практически. Создаётся впечатление, что тело Исака ощущает присутствие другого человека и мгновенно останавливается или меняет направление. Он словно те беспилотные автомобили, которые всегда знают, когда нужно тормозить.

Однако кажется, что Исак ошарашен подобной близостью, и его глаза — зелёные, такие невероятно зелёные, красиво контрастирующие с красными щеками, такими красными — широко распахнуты и испуганы. Возможно, Исак действительно всё придумал, потому что не может терпеть, когда его трогают. Может быть, Эвен заставляет его чувствовать себя неуютно, лишая его личной свободы и заманивая в ситуацию, за которой может последовать взрыв.

— Ты ненормальный?

Эвен провёл несколько дней, представляя первые слова, которые скажет ему Исак, но подобных в его списке не было.

— Ну вообще-то немного. Да, — улыбается Эвен. — Прости, если я…

— Больше так не делай. Ты новенький или что? Ты не должен подходить ко мне.

Эвен видит страх в его глазах в то короткое мгновение, когда они неотрывно смотрят друг на друга. Но это не страх возможного прикосновения. Это не страх встретиться с кем-то взглядом. Исак не выглядит замкнутым, как представлял себе Эвен. Скорее наоборот, от него исходит уверенность на грани с самоуверенностью. Эта уверенность переполняет его, но он её сдерживает. Её подавляет всепоглощающий страх — страх причинить кому-то боль, а не самому её испытать.

После этого Исак уходит, а Эвен по-прежнему ощущает жар, разлившийся внутри. Он улыбается, словно ему только что сделали укол с сывороткой счастья, той самой, в существование которой верят люди, не страдающие депрессией. Находиться рядом с этим парнем — словно стоять у камина на Рождество с чашкой горячего шоколадного молока, и пальцы Эвена отчаянно жаждут прикоснуться, пусть даже если будет больно.