— Я знаю, что это охуенно неловко, но я предпочитаю поговорить с тобой сейчас, а не потом, когда вы под влиянием момента причините друг другу боль.

— Я не хочу участвовать в этом разговоре, и ты не можешь меня заставить это слушать. Делать фотографию поисковых запросов Эвена — это преступление, и у тебя могут возникнуть неприятности с законом. И дело не только в этом, но и в том, что это неправильно с этической точки зрения. Я не ожидал от тебя такого, Эскиль.

— Переводишь стрелки, фокусируясь на моих моральных принципах?

— Эскиль! — сердито бросает Исак. Он с трудом сдерживается, его непроницаемая маска трещит по швам.

— Я не пытаюсь тебя в чём-то обвинить. И если у тебя не возникало мыслей о приносящем удовольствие сексе с парнем по взаимному согласию, то, кажется, Эвен думал об этом. И я просто хочу убедиться, что ты будешь готов, если возникнет такая ситуация. Я полагаю, что именно ты являешься человеком, о котором он думает, разыскивая информацию, потому что он постоянно проводит время с тобой. Если, конечно, он не заинтересован во мне, но, думаю, вся вселенная в курсе, что я уже давно прошёл через «первый раз». В общем, я пришлю тебе кое-какие статьи, чтобы ты изучил вопрос. Тебе нравится учиться и понимать суть всего. Так почему бы не узнать побольше об анальном сексе между геями? Ну, знаешь, ради науки?

.

Эвен заходит в комнату в тот момент, когда Исак с интересом читает статью, которую прислал ему Эскиль. Исак впадает в панику и чуть ли не отшвыривает ноутбук в сторону.

— Хм. Ты что, порнушку смотрел? — смеётся Эвен, ставя пакеты на пол.

— Нет!

— Ну это довольно неадекватная реакция на моё появление в твоей комнате. Ты покупал что-то постыдное в интернете?

— Нет, ты просто меня напугал. Вот и всё.

— Окей.

Исак оборачивается, чтобы оценить масштаб бардака в своей комнате.

— Что ты на этот раз купил? — вздыхает он.

— Угадай, — улыбается Эвен.

— Боюсь, что до сих пор не обладаю подобным даром.

Эвен смеётся и вынимает нижнее бельё из одного из пакетов. Боксёры, и плавки, и семейники.

Исак в ужасе.

— Какого хрена?

— Я использовал твоё нижнее бельё. Мне кажется, это справедливо, что я должен купить тебе новое.

— Эвен! Ты не можешь покупать мне нижнее бельё!

— Ну, если оно тебе не нужно, можешь его вернуть. Чек в пакете, — пожимает плечами Эвен. — Конечно, меня бы это немного обидело, потому что я специально купил нам одинаковые комплекты. Продавщица в магазине сказала, что это сейчас модно.

Исак надевает наушники и врубает Led Zeppelin, чтобы заглушить ерунду, которую говорит Эвен, и избавиться от румянца, залившего щёки.

Он продолжает изображать равнодушие, отвернувшись от него, пока руки Эвена не ложатся ему на плечи, пока Эвен не перегибается и не целует его в шею, заставляя Исака взвизгнуть.

— Я ещё хотел сказать, что не буду сегодня здесь спать, — говорит Эвен, когда поражённый Исак снимает наушники.

— Хм, окей, — бормочет Исак.

Внезапно в голове появляется отвратительная мысль. А где спит Эвен, когда он не с ним? Что если поиск в Гугл это для кого-то другого? Ведь Исак никогда не проявлял интереса, чтобы делать что-либо подобное. Что если это для кого-то другого?

— Я не знаю, могу ли и дальше просто спать рядом с тобой, — шепчет Эвен, прежде чем оставить ещё один влажный поцелуй на шее Исака.

Ох.

Эвен продолжает целовать нежную кожу, и Исак не может держать себя в руках. — Эвен…

— Ты вообще знаешь, что ты со мной делаешь? — практически стонет Эвен, прижимаясь губами к месту прямо под челюстью. — Ты сводишь меня с ума.

— Я… — Исак пытается повернуться, посмотреть на него, запомнить выражение его лица, когда Эвен произносит эти слова, эти непередаваемые и немыслимые слова.

Но Эвен отодвигается, прежде чем Исак успевает прикоснуться к нему. — Прости, — выпаливает он. — Я просто мудак. Я просто… Прости… Я пойду.

.

Эвен уходит, а Исак настолько возбуждён, что у него не остаётся другого выбора, только отправиться в душ, чтобы снять напряжение. В голове моментально возникает образ Эвена.

Просто Эвена.

Эвен. Эвен. Эвен.

Желание и жажда настолько переполняют его, что его больше не волнует, что он мастурбирует, представляя лицо и голос Эвена. Ему больше не стыдно. Стыд не существует, когда животные инстинкты берут верх. Биология побеждает чувство приличия и социальные нормы.

Исак прикасается к себе под душем — действие, которое он никогда специально не осуществлял до этого, занятие, которым никогда не наслаждался раньше. Исак знаком с биологией. Он знаком с биохимией. Он в курсе сексуальных потребностей, и позывов, и импульсов. Исак знает. Он читает, и изучает, и приобретает знания во многих сферах. Так что он в курсе. Но именно это действие всегда заставляло мурашки бежать по коже из-за скрытого смысла, из-за стыда и ненависти к себе, всегда приходивших к нему после.

Но сейчас он чувствует себя нормально. Он чувствует себя отлично. Потому что лицо Эвена в его воображении ободряет и ошеломляет, но самое важное в том, что оно излучает доброту и безопасность. Исак чувствует себя таким защищённым, что даже не отводит глаз от собственной груди. Он не ненавидит его — свой ожог, красное пятно, покрывающее верхнюю часть прямо над сердцем. Сейчас оно красное, потому что он охвачен страстью, сумасшествием. Не фиолетовое, каким было, когда Эрик заставил Исака почувствовать себя омерзительным. Нет, оно красное, практически розовое. Будто бы он покраснел. Просто покраснел.

Исак прикасается к себе, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что не сможет забыть об этом потом, когда возбуждение схлынет, когда всё, что останется у него — мучительная боль в груди. Но он не может остановиться. Он не хочет. Не сейчас. Исак прикасается к себе и чувствует себя храбрым. Его пальцы скользят ниже, касаются того, к чему никогда не отваживались прикасаться раньше.

Он просто хочет знать, каково это. Он просто хочет знать, правда ли то, что пишут об этом в книгах и на форумах. Он просто хочет заняться самообразованием.

Это неудобно. Это неприятно. По правде говоря, это больно и неловко, и он не знает, почему кто-то вообще хочет, чтобы туда что-то вставляли. Но потом его мозг наводняют фантазии о том, что это Эвен прикасается к нему так, Эвен прикасается к нему там, Эвен видит его таким, задыхающимся и потерявшим контроль, и внезапно всё заканчивается.

Он забрызгивает спермой стену и буквально вырубается на мгновение, прежде чем снова начинает нормально дышать.

В эту ночь единственный образ, что составляет ему компанию в мыслях и снах, — это его мать. Она разочарована, она сердится и грустит, что Исак сделал с собой такое. И, честно говоря, Исак чувствует то же самое.

Он не спит.

========== Глава 15 - Философия гордости - часть 3 ==========

.

Исак не может смотреть Эвену в глаза после случившегося в душе. Он с трудом находит остроумные ответы, чтобы участвовать в их шуточных спорах. Он становится комком нервов, и неловкости, и мгновенного раздражения. Он пялится на пальцы Эвена до тех пор, пока тяжесть в груди не становится настолько ощутимой, что кажется, он сейчас взорвётся изнутри. Он вздрагивает, когда Эвен пытается дотронуться до него. Он начинает надеяться, что Эвен найдёт повод, чтобы спать у себя дома.

Эвен теперь сохраняет безопасное расстояние между их телами. Он тайком посматривает на Исака и выглядит виноватым, задетым, обеспокоенным.

— Что происходит? — спрашивает Эвен несколько раз, прежде чем бросить эту затею, потому что всё, что он получает в ответ, — «Ничего, а что?»

Ничего.

Я только что вставил пальцы в самую интимную часть моего тела, думая о тебе. Ничего.

Они идут в квартиру Юлие, чтобы забрать костюм Эвена для Прайда — потому что «если я туда иду, то почему бы не выглядеть соответствующе» — и Исак больше не может терпеть напряжение между ними.

Завернув за угол, они неожиданно сталкиваются с Эриком, и Исак испытывает облегчение, потому что эта встреча даёт ему иной повод для переживаний, выход, причину наконец-то сорваться, не чувствуя при этом вины.