— Ну, значит, нас кто-нибудь увидит.

Проваливаясь в глубокий сон, Исак чувствует, как Эвен прикасается губами к его лбу.

.

Исак просыпается от звука карандаша, движущегося по бумаге. Этот звук лихорадочный и быстрый, не такой, как если бы карандашом соединяли линии. Это звук того, как кто-то закрашивает пустое пространство рисунка.

Он открывает один глаз.

Эвен нависает над ним, сидя в кровати. Он подтянул колено к груди и положил на него альбом.

Эвен рисует.

— Что ты… — бормочет Исак, ещё не проснувшись до конца.

— Не двигайся, — перебивает Эвен, сосредоточенно нахмурив брови. — Мне нужна ещё одна минута.

— Какого чёрта?

— Я тебя рисую. Если ты начнёшь двигаться, я могу всё испортить.

Исак недоумённо моргает, но подчиняется. Он остаётся в том же положении — на боку, прижавшись щекой к подушке, сложив руки под подбородком — целую минуту. Он считает до шестидесяти, сфокусировав взгляд на случайном предмете на прикроватной тумбочке. Это пенал Эвена. Исак смотрит на него до тех пор, пока не запоминает все рисунки на его поверхности.

— Минута прошла, — бормочет Исак, стараясь разыграть недовольство, но на самом деле изо всех сил пытаясь не показать своего смущения.

— Вообще-то прошла минута и тридцать шесть секунд, — с улыбкой отвечает Эвен. — И да, я закончил уже какое-то время назад, мне просто хотелось посмотреть на тебя такого ещё немного.

Исак пихает его подушкой, на которой лежал, и хмурится, пока Эвен смеётся. Кто смеётся так рано утром?

— Блядь, сейчас шесть утра! И кто дал тебе право рисовать меня, пока я сплю? Ты осознаёшь, насколько это странно?

— У меня был выбор: либо рисовать, либо дрочить, — пожимает плечами Эвен. — Я взвесил все за и против и решил, что твоя реакция на то, что я тебя рисую, будет менее драматичной.

— Что с тобой не так! — Исак снова пихает его, но не может не улыбаться, заглушая собственный смех.

— Ну прости, что сон рядом с тобой заставляет меня чувствовать определённые вещи, Ис. Некоторые из нас очень даже гомосексуалы, понимаешь ли.

— Всё, хватит. Я больше тебе не позволю оставаться ночевать, — фыркает Исак, вылезая из кровати.

— Если тебя это утешит, я почти не спал, — пожимает плечами Эвен. — И, кстати, не расстраивайся, но мне пришлось принять холодный душ, потому что я был возбуждён, и я позаимствовал твои трусы.

— Что?! — Исак оборачивается к Эвену и буравит его взглядом, сгорая от стыда.

— Я их постираю и верну, обещаю.

— Блядь, ты что, не шутишь?!

— Ис, ты в последнее время много материшься. Я беспокоюсь за твой словарный запас, — дуется Эвен, по-прежнему держа альбом для рисования в руках.

— Я сейчас… — начинает Исак, одновременно рассерженный и смущённый, двигаясь к Эвену, чтобы оседлать его.

Эвен быстро отбрасывает альбом в сторону и хватает его за талию, его взгляд пронзительный, но собранный. Время замирает, и с губ Исака срывается вздох, когда он оказывается на коленях Эвена, того самого Эвена, чьё возбуждение по-прежнему актуально.

— Я забыл сказать, что холодный душ не помог, — говорит Эвен, и от звука его низкого голоса, кровь Исака мгновенно приливает к члену.

— Эвен…

Эвен притягивает его ближе, пока они не прижимаются друг к другу животами, потом поднимает брови, когда понимает, как быстро Исак завёлся. У него самоконтроль на уровне подростка в период созревания. Так и есть.

Он продолжает чувствовать смущение, он не в состоянии двигаться, потому что боится, что его импульсы возьмут верх над разумом, и он сделает что-то невероятно безрассудное, например, подастся бёдрами вперёд.

Эвен наклоняется к нему со знающей улыбкой и тем же пронзительным взглядом, и Исак задерживает дыхание. Сейчас, блядь, шесть утра. Как можно быть настолько поражённым кем-то в шесть утра?

— Что-то мне подсказывает, что тебе тоже нужен холодный душ, — шепчет Эвен.

— Я…

Их лица так близко друг к другу, что они могли бы целоваться. Они могут. Они должны. Всегда так приятно, когда они это делают. Это совершенно выигрышная ситуация. Не нужно ничего усложнять.

Он вот-вот поцелует Эвена. Он вот-вот попросит Эвена поцеловать его. Он хочет этого, так почему бы и нет? Почему он не должен? Его мозг практически ощущает прилив допамина, который получит от соприкосновения их губ. Он хочет этого так сильно, что у него ломит кости.

— Мне нужно идти, — шепчет Эвен мгновение спустя, отнимая руки от талии Исака, и потеря этой опоры дезориентирует его. — У меня сегодня дела.

— Э-э-э… Да. Окей.

Исак практически спотыкается по пути в ванную, ноги подгибаются, а дыхание затруднено. Он не может даже наорать на Эвена, опасаясь, что его голос прозвучит выше, чем обычно.

Когда он возвращается в комнату, Эвена уже нет, но на подушке Исака лежит записка.

«Хорошего дня :)

PS: когда я в твоих трусах, мне кажется, что наши члены касаются друг друга целый день. Романтично».

Эв

Не смей НИКОГДА БОЛЬШЕ прикасаться к моему нижнему белью

И можешь сжечь то, что взял

Я уже переоделся

Не мог ходить в мокром :)

<3

Прочитав ответ Эвена, Исак стонет от раздражения, но также от неудовлетворения. Он пытается не думать об этом. Он пытается, но даже обычный образ, нарисованный фантазией, практически заставляет его закричать, уткнувшись в подушку.

Эвен стал гораздо более открыто заявлять о своих мыслях, желаниях и чувствах после случившегося у дверей Коллективета. Он больше не сдерживается. Он больше не фильтрует и не ограничивает себя. Он не задумывается. Он просто говорит о том, что чувствует в данный момент.

Но его подколки ограничиваются словами. Он не выходит за рамки. Он всё время отстраняется, когда ситуация накаляется, прямо перед тем как Исак чувствует, что уже готов сдаться. Эвен подводит его к краю и уходит, оставляя в подвешенном состоянии.

Я буду тебя ждать.

Эвен ждёт. И Исак не осознавал, что ожидание стало синонимом этого новоприобретённого воздержания. Эвен дразнит его до бесконечности, но не доводит до пика. Он больше не прикасается к нему так, как того жаждет Исак. Он больше не целует его.

Исак заставляет Эвена ждать.

И Эвен заставляет его ждать в ответ.

Комментарий к Глава 15 - Философия гордости - часть 1 * Карл-Юхан - центральная улица Осло, соединяющая Центральный вокзал с Королевским дворцом

**«Проект Х» - https://www.kinopoisk.ru/film/proekt-x-dorvalis-2012-507440/

*** Грёнланн – квартал в центре Осло

========== Глава 15 - Философия гордости - часть 2 ==========

.

— В общем, мы встретимся у меня, потому что коллективет ближе к движухе, потом пойдём к Спектруму. Мы можем поехать на трамвае, но я уверен, что движение частично перекроют, и мне не хочется застрять в замкнутом пространстве с людьми-единорогами. И нет, можешь даже не предлагать, мы не пойдём через Грёнланн. Я лучше выколю себе глаза, чем пойду через Грёнланн. И да, я знаю, что сам предложил сначала, но это было до того, как Эскиль мне рассказал, что там обычно происходит. К тому же его компания марширует, или, лучше сказать, танцует в первой группе участников, так что мы можем поймать его, когда они обогнут ту странную церковь. Нам ведь не нужно идти за ним всё время, понимаешь? Ему просто нужно, чтобы я там был, чтобы он мог подтвердить свой статус феи-крёстной и написать в инстаграмовском кепшене «Я заставил моего приёмного сына Исака Вальтерсена пойти на Прайд». Я даже не сомневаюсь, что он так сделает. Он постоянно меня фотографирует. Вообще-то я думаю, что пора начинать беспокоиться. И, кстати, что вообще за странная концепция у Прайда. Тебе не кажется, что те, кто настаивают на подобном выражении гордости, на самом деле наиболее подвержены стыду? Как и те, кто постоянно хвастаются тем, что имеют, потому что у них внутри пустота? Как и те, кто очень активны в соцсетях, потому что на самом деле крайне одиноки? Настаивать на том, чтобы демонстрировать предполагаемое величие… Это концепция, которую я никогда… — Исак прерывает своё бессвязное бормотание, внезапно понимая, что его речь звучит слишком быстро и непоследовательно, и что его голос — единственный звук, наполняющий сладкий воздух середины лета в кафе.