— Я не собираюсь на это отвечать.

— Почему? Это слишком гомосексуально? — фыркает Эвен.

— Я бы тебя ударил, если бы мог.

— Ты можешь.

— Отъебись, ладно?

Исак открывает дверь и направляется туда, где гремит музыка. Эвен следует за ним. На Исаке лишь футболка, поэтому Эвен разводит руки в стороны, нависая над ним, на случай если кто-то подойдёт слишком близко.

Когда Исак понимает, что делает Эвен, он фыркает.

— Ты ведёшь себя нелепо.

— Мне нужно выпить.

Они устраиваются в углу и пьют. Эскиль исполняет лэп дэнс для какой-то девушки в гостиной, а Адриан сосётся с кем-то у большого окна. Эвен даже не знал, что он приглашён.

По какой-то причине он начинает нервничать из-за этого, а когда Адриан подходит к ним, Эвен чувствует ком в горле.

— Привет, — улыбаясь, здоровается с ними Адриан. — Ты, должно быть, тот самый Исак.

— Дай угадаю. Эскиль снова кидал мои фотографии в групповой чат, — отвечает Исак, отхлёбывая фруктовый, но крепкий напиток, которым его, вероятно, накроет через несколько минут.

— Неверно. Вообще-то это был Эвен.

— О, — улыбка слетает с губ Исака, когда он поворачивается к Эвену.

— Хм. Твои слова предполагают, будто у меня в телефоне есть фотографии Исака, — нервно хихикает Эвен.

— Но так и есть, — ухмыляется Адриан. И Эвен хмурится, глядя на него, и уже готов спросить, какого хрена он делает.

— Прости. Кстати, я Адриан, — говорит он Исаку. — Эвен так давно и долго жаловался мне на тебя. Я знаю о тебе всё.

Это звучит грубо. Судя по всему, Адриан пьян. И, видимо, несколько раздражён, что Эвен продолжает выбирать Исака. Эвен надеется, что Адриан не попадёт в «чёрный список» Исака, потому что назад пути не будет.

— Что ж, Адрин. Жаль, что не могу сказать того же. — Исак улыбается. — Потому что я впервые о тебе слышу.

Слишком поздно. Адрин — это даже не имя. Исак даже не пытается.

— Адриан.

— Прикольное имя, — Исак снова улыбается.

— Как и Исак.

— Спасибо. Ты очень добр, Адрин. — Он поворачивается к Эвену. — Эвен, как же так получилось, что ты никогда не рассказывал мне о своём очень добром новом друге? Он не слишком важен?

— А ты тот парень, которого он может трахать только под водой? Это больно? Готов поспорить, что больно.

— Адриан! Хватит! — практически кричит Эвен, твёрдо и рассерженно. Теперь он стоит между Исаком и Адрианом.

Он понимает, каково это — быть задетым за живое, но Адриан знает, как Исак комплексует из-за своего состояния. И Эвен заставил его дать слово, что он никому не расскажет о том, что Эвен может прикасаться к Исаку в воде. Как он мог спустить всё это в унитаз из-за раненого самолюбия.

— Твою мать, — бормочет Адриан, словно понимая, как по-детски вёл себя.

— Тебе лучше уйти, — говорит ему Эвен.

— Да. Я пойду. — Адриан быстро отходит от них, поспешно обнимает Эскиля, прежде чем совсем исчезнуть.

Эвен волнуется, как отреагирует Исак, поэтому продолжает оттягивать момент, когда нужно будет обернуться к нему. Но Исак начинает хихикать у него за спиной, стоит Адриану исчезнуть за дверью.

— Ты смеёшься? Ты сейчас смеёшься?

— Адрин — это даже не имя.

Эвен чувствует себя ужасно, но видя, что Исак смеётся, понимает, что хочет сделать то же самое. Ох уж этот парень!

— Боже, да иди ты! — вздыхает Эвен.

— Кто это? Какой-то парень, которого ты трахаешь на стороне?

— Исак! — шокировано ахает Эвен.

— Что? Я знаю, что у тебя есть биологические гомосексуальные потребности. Хоть я и не гомосексуал, я знаю об этом.

— О чём ты говоришь…

— Что, блядь, Эскиль добавил в этот пунш? Я чувствую себя таким пьяным.

Эвен тащит Исака на кухню, не прикасаясь к нему, и пытается заставить его выпить воды, но Исак не поддаётся. Он наливает себе ещё пунша.

— Исак…

— Он ревновал. Почему он ревнует ко мне? Ко мне? Из всех людей! Нелепо! Он что, тупой?

— Тебе нужно перестать пить. Такими темпами ты скоро пойдёшь блевать, — настаивает Эвен, держа в руках стакан с водой. Он тоже напился и накурился. Но он должен убедиться, что Исак никого не обожжёт сегодня.

— Ты должен сказать своему приятелю для секса, что у него нет повода для ревности. Скажи ему, что ты не можешь ко мне прикасаться и что я не могу прикасаться к тебе, и что между нами всё равно ничего не может быть, потому что я не гомосексуал. Это очень важно. Окей?

— Ты не гомосексуал. Да, конечно. Я прослежу, чтобы он узнал об этом, — смеётся Эвен.

— Скажи ему, что, хоть мы и целовались однажды, это произошло, потому что я думал, что никогда больше тебя не увижу, и я хотел узнать, каково это. Потому что я не могу целовать девушек, не обжигая их. Хотя, может, теперь я могу попробовать это в душе, или ещё как-то. Не знаю. Я просто хотел знать. Потому что все книги повествуют о том, какими волшебными бывают поцелуи и всё такое.

— Волшебными? — фыркает Эвен.

— Да. Мне казалось, что я взорвусь, когда ты меня поцеловал. Я рассказал вчера об этом Эскилю, и он смеялся надо мной. Грёбаная задница.

Эвен смеётся. Исак такой милый.

— Взорвёшься в плохом смысле? — изумлённо спрашивает он. Он убеждает Исака сесть на стул и наконец выпить стакан воды.

— Нет. В самом лучшем смысле.

— То есть ты бы сделал это снова?

Исак открывает рот, потом закрывает его. Он хмурится. — Ты пытаешься заставить меня говорить гомосексуальные вещи.

Эвен разражается смехом. Он хохочет так сильно, что у него начинает болеть живот. Он хохочет так сильно, что не замечает, что Исак замирает рядом с ним, его глаза широко раскрыты, щёки горят, а на лице застыло благоговение.

Исак пялится на Эвена с невероятным вниманием, словно боится упустить даже секунду его смеха. Это пристальное внимание заставляет Эвена замолчать и покраснеть.

— На что ты смотришь? — спрашивает он, внезапно разнервничавшись.

— На тебя, — бормочет Исак. — Это слишком. Я говорил тебе, что это слишком. У меня грудь болит.

— Но я даже не прикасаюсь к тебе.

— И тем не менее мне кажется, что я смотрю на солнце.

Эвена переполняет необходимость поцеловать его. Он этого хочет. Жаждет этого. Но что если он всё испортит? А это обязательно всё испортит. Не может быть, чтобы не испортило.

— О чём ты думаешь? — спрашивает Исак.

— Я хочу тебя поцеловать, — потерянно признаётся Эвен. Он надеется, что Исак простит его утром.

— Я тоже хочу тебя поцеловать.

Сердце Эвена начинает бешено колотиться в груди, слова Исака кажутся нереальными. Это не может быть правдой.

— Но… — начинает он. Но Исак вскакивает со стула быстрее, чем Эвен успевает вставить слово. — Что ты делаешь?

— Иди за мной.

Эвен подчиняется. Он задерживается на минутку, чтобы перевести дух, а потом поднимается со стула и на подгибающихся ногах выходит в коридор.

— Где он? — спрашивает он Эскиля, потому что не видит Исака.

— В ванной.

Эвен знает. Конечно, он знает. Он знает ещё до того, как видит кроссовки Исака в коридоре, ещё до того, как заходит в ванную.

— Исак?

— Сними кроссовки. Обувь сохнет дольше всего.

— Что ты делаешь? — Эвен смеётся, когда видит Исака, стоящего у стены и наблюдающего за струями горячей воды, текущими из душа. — Ты собираешься принимать душ?

— Да, — отвечает Исак и лезет под душ прямо в одежде. — Сними кроссовки!

— Что ты делаешь?! Господи, я больше никогда не позволю тебе курить!

— Закрой дверь.

— Что?

— Он постучится в дверь через десять секунд, — говорит Исак, и он уже промок с ног до головы, его белая футболка прилипла к телу, а джинсы потемнели.

— Десять секунд? — повторяет Эвен, снимая кроссовки.

Раздаётся стук в дверь. — Мальчики, у вас всё хорошо? — спрашивает Эскиль, дёргая за ручку.

— Да, мамочка. Я принимаю душ, а Эвен здесь, чтобы убедиться, что я не поскользнусь и не умру, — отвечает Исак, стараясь сдержать смешок.