Голова его была острижена полубоксом. Глаза, будто принадлежали другому телу. Они светились странной энергией, умом, сдержанной яркостью.

Наверное, только из-за них интеллигентная журналистка попалась в сети охранника. Хотя стоп. Влад был не совсем тем сторожем, с надписью на черной куртке, который кормит собак, приглядывая за стройкой.

Он вот уже несколько лет служил в военной вооруженной охране. Недавно созданное подразделение обеспечивало безопасность объектов Министерства обороны.

Часто такие объекты были лишь большими сараями, оставленными после распада «Могучего-великого».

Но хотелось верить, что в них стоят современные танки, от которых зависит исход войны с Америкой.

Влад верил. Он чувствовал себя настоящим солдатом. Правда, его служба была значительно проще.

Но иногда проводились стрельбы. Сам для себя парень занимался в спортзале. Пытался изучить каратэ. Несколько раз. Безуспешно…

Вообще он был неким сплавом из сталкера и байкера в военной форме, с маленьким пистолетом. Пистолет выдавался только при заступлении на пост. Но это не мешало чувствовать себя ковбоем.

Правда, даже матёрые ковбои не властны над женщинами. Поэтому, склонив голову, Владислав степенно перешёл на кухню. Словно следователь на допрос, за ним шагала Виктория.

– Владик, Господи. Ты видишь, что у нас тут творится? – Заявила она, глядя в полное зеленью окно.

– Ты про эпидемию сумасшествия?

– Что? Нет!

– А зря. У Евгена дядька это… Открыл дар предвидения. В общем, узнал, кто будет нами управлять через сто пятьдесят лет. Так он в ФСБ служил. Раньше в такую лабуду не верил. Мы с Женькой даже телик включили, слушали. Там, конечно, гонят ахинею. Но в целом, почти правы. У нас аномалия тут открылась. Это по-любому. Дядька фсбэшник врать не будет.

Глядя в наивное лицо парня, Вика откровенно рассмеялась. Ее взгляд упёрся в шкафчик, где мирно расположились хрустальные бокалы.

– Дядька? Блин, дядька!? Да ты просто тупой! И Евген твой – ПТУшник больной! Я в информационной сфере третий год вкалываю. Училась до этого пять лет, стажировалась черте сколько. Это один психопат начал. Второй подхватил. Припёрлись журналюги и началось. Людям только дай каплю бреда. Они из нее и море сделают! Мой куратор так говорил.

– А, ну может быть, – Влад загадочно улыбнулся, не желая открывать ящик Пандоры.

– Слушай, Вик. А дедок тот, что про щупальца говорил? Прям доказательно так-то.

– Да пошел на хрен твой дедок! Со своими чертовыми клешнями! Со своими людьми из муки. С рыцарями с луны, сука! У нас жизнь с тобой рушится, Владик. Мы уже чужими стали. Праздники отдельно. Будни отдельно. Выходные… У тебя то Евген, то Костик! Ты просто не хочешь иметь со мной ничего общего. Так и скажи! Почему ты молчишь!? Молчание убивает больше, чем что-либо. Или ты даже этого не знаешь!? Я чувствую себя сорокалетней бабой, от которой гуляет муж! Блин, я даже не знаю. Это смешно! Но это ужасно! Так дальше продолжаться не может!

Повисла странная тишина. Ветер шелестел за пластиковой рамой. Казалось, что от воплей Виктории дрожали тарелки в проволочной подставке.

Влад смотрел на краснеющие щеки девушки. Складывалось впечатление, что он не видел ее целую вечность.

Потом он встал. Медленно приблизился к журналистке, обнял ее, чмокнув в губы. Рука скользко пробежала назад, ухватив сотрудницу редакции за «деловую задницу».

– Эй, ты… Ты чего… – смущаясь, как первокурсница, произнесла Вика.

– Ну вот. Как и сказала, пытаюсь загладить дыру в наших делах.

– Ого, и как же?

– Простым, но очень приятным способом.

– Не хочу. От тебя пивом пахнет. Дышать на меня будешь.

– Давай сзади, чтобы не дышал…

– Сзади тем более… Проветрись сначала.

– Ну, кис, – парень попытался поцеловать возлюбленную снова. Она увернулась, направившись в зал. Поскрипывая досками квартирного пола, Влад пошел следом.

– Понимаешь, зай, ты хочешь от меня романтики. Как в школе. Чтобы луна, и вся такая хрень… Но жизнь она строгая штука. Везде надо успеть. Все сделать. Денег опять же заработать. Крутишься, как черт на сковородке. И даже про чувства уже забываешь. Но я всё равно тебя очень люблю. Хоть и сказать не выходит. У тебя днюха скоро. Хочешь, фотоаппарат хороший подарю, в рассрочку возьму, как ты хотела?

Вика села на кресло, как ни в чем не бывало. От ее грозового фронта мало что оставалось. Даже каменную гору способен растопить теплый поцелуй. Чего уж говорить там о женском сердце.

– Ой, ну ты прям король щедрости, Владик. Скажи лучше, когда ты найдешь другую работу?

– Работу?

– Да, как обещал.

– Точно. Но меня должны повысить до старшего смены. Я думаю, нет смысла сейчас. Так что? Мы валим гулять? Прем проветриваться?

– Ага, ага… Владик. Только скажи, старшим смены чего?

– Господи, Вика! Да я как чертов первоклассник перед училкой. Военной, вооружений охранки! Чего ж ещё?

– Как это перспективно! Из просто сторожа стать, старшим сторожем! Именно о таком муже я мечтала целую вечность! – Воскликнула журналистка.

Она слегка подпрыгнула над креслом. Она злилась. Грозовая волна накатывала по новой. Влад фыркнул, присел на край сложенного дивана. Уставился в не включенный телевизор.

– Я может, страну защищать хочу. Может оружием владеть мне нравится! Драться уметь, если так! А ты хочешь из мужика офисного гомосека сделать.

– То есть я блин хочу!? А что ж ты тогда сам в офицеры не подался? Был бы сейчас каким-нибудь капитаном. Или в солдаты контрактники? Сторожишь свои хреновым недостройки. И делаешь вид, что планету спасаешь! – Она покраснела. Лицо ее сморщилось в гримасе ярости. Так случается у маленьких детей, когда те готовятся плакать.

– И после этого, я ещё не понимаю? Или ты не знаешь, что в военное меня по здоровью браканули!? А в армии я и так служил. Да, по контракту не двинулся. Но потом я нашел, где можно держать в руках ствол! И вообще-то этим горжусь! Если ты не догадалась…

Виктория поднялась с места, подойдя к окну.

– Ствол? Ты говоришь, как настоящее быдло. Зачем тогда было заканчивать экономический колледж? Чтобы таскать «стволы»!?

– Затем, что чертовы родители хотели сделать из меня белошвейку! Я должен был хорошо учиться как мама, зарабатывать как папа. Быть умным, как деда. А я хочу быть собой. Или это так тяжело для всех вас? Почему когда человек простой, то его вечно пытаются сожрать!?

– Простой и тупой – это разные вещи! Можно было построить хорошую карьеру экономиста и заниматься, например оружием, как хобби.

– Что-то ты не строишь карьеру экономиста. И не занимаешься своей писальней, как хобби!

– Это совсем другое, чертов сторож!

Влад ничего не ответил. Стало тихо. В воздухе звенело нечто незримое. Летний день не приносил тепла. Взаимная любовь медленно перетекала во взаимную ненависть. И где та самая идиллия любящих сердец, про которую трепят поэты?

– Вик, мы гулять идем или как? – Немного успокоившись, спросил Влад.

– Идем. Пока я совсем не свихнулась.

С огромным осадком «накипи на дне», пара наконец выбралась из квартиры.

Словно незнакомые люди, они молчали. Потом постепенно разговорились. Создалось нечто похожее на нормальные отношения, присущие гражданскому браку.

Хотя, это была лишь видимость. Она для себя все решила. Если раньше было страшно подумать, то теперь она знала, все будет нормально.

Девушка пыталась вытянуть на разговор Влада уже не первый раз. И каждая попытка оканчивалась провалом.

Он жил своей жизнью. Погруженный в молодую, лихую, пацанскую реальность. Пытаться выдернуть его оттуда, себе дороже.

Получается, все бессмысленно. Бренно.

В супружеской спальне царил беспорядок. Она напоминала запущенную детскую или точнее взрослую комнату.

Мужская рубашка распласталась на кресле в позе убитого мафиози. Брюки лежали на полу. Возле самой кровати виднелась открытая пачка презервативов с большой надписью «12 штук».