Неджи возглавлял отряд и, оглядываясь время от времени, сдерживал себя, чтобы не обогнать остальных и придерживаться более спокойного темпа. Он заметил, что Кенара со вчерашнего вечера молчит и держится отчужденно. Неджи был уверен, что она слишком рациональна, чтобы обижаться на боль, которую он ей причинил. Может быть, ей неловко и виной этому обыкновенная девичья застенчивость? Наверное, этот вариант наиболее вероятен, хотя думать о Кенаре как о застенчивой девушке было довольно странно. Неджи в какой-то мере почувствовал свое превосходство: ему удалось быть лучшим шиноби, лучше держать себя в руках. Но правда ли это? Вчера Кенара даже не дрогнула, когда он разрезал ее мышцы, только крепче сжала губы. И после подобного застенчивость сковывает ее в ее поступках? Нет, что-то здесь не так. Но по собственному опыту Неджи уже знал, что Кенара сама заговорит с ним, когда будет готова. Его мысли изменили направление и он начал мысленно формулировать будущий отчет о миссии.

Кенара замыкала отряд. Она выглядела намного более спокойной по сравнению с тем, что творилось у нее внутри. Девушка находилась в полном смятении, и временами сердце ее учащенно билось, а потом наступала апатия и хотелось зарыться под одеяло в своей комнате и не выходить из дома два-три дня. Как унизительно осознавать, что другой человек обладает над тобой властью! Как страшно привыкнуть жить одним лишь своим внутренним миром и вдруг встретить кого-то, кто перевернул его и бросил на него тень, отравил радость одиночества несбыточными мечтами и надеждами… Кого-то, кто доказал тебе, что ты — всего лишь человек, такой же, как и все, жаждущий тепла и родства. И тем больнее это для настоящего ниндзя, который каждый день отодвигает границы возможного и как никто другой возвышается над человеческой природой, приближаясь к божественному за счет силы изменять мир.

Каждый свободный день она проводила в напряженных тренировках, подчиняя себе свое тело, преодолевая его слабость. Казалось, она подчинила тело собственной воле, но вот одно лишь прикосновение — и оно вырвалось из-под ее власти и отдалось во власть другого, совершенно постороннего человека! На что можно надеяться в этом мире, если даже на себя — нельзя?!

Кенара сражалась с Неджи дважды, а теперь он победил без всяких поединков, не оставив ей ни единой возможности отыграться… Какой бы сильной она не стала, достаточно ему будет нежно прикоснуться к ней, чтобы одержать верх. Это настолько ее пугало, что она на время возненавидела себя и собственное тело. Перед глазами встало гендзюцу, в которое ее однажды поместил Итачи. Он тоже обладал особым зрением и видел ее насквозь. Он видел ее страхи, страх слабости, беспомощности, и именно его тогда выбрал в качестве главного пугала. Но Итачи был врагом, он хотел ее поражения. Кто бы мог подумать, что любовь делает то же самое и, подобно вражеской иллюзорной технике, обрекает на слабость и беспомощность!

К вечеру ей немного полегчало, впечатления сгладились и мысли начали обретать структуру. Все проходит со временем, пройдет и любовь, тем более, что это чувство безответно, бессмысленно. Нужно только немного терпения, может быть, победа Неджи над ней не такая уж безоговорочная…

Отряд остановился у подножия сопки, на краю смешанного леса. Шиноби решили развести костер и разбрелись в поисках растопки и дров. Каким-то образом Кенара и Неджи оказались недалеко друг от друга. Куноичи внешне была совершенно спокойна.

— Как ты думаешь, Неджи, ранг этой миссии изменят с C на B?

— Да, — охотно отозвался Неджи. — Я думаю, да, хотя людей из Канцелярии Даймё это не обрадует.

Кенара улыбнулась ему. «Минует юность — минует и любовь, зато дружба останется навсегда». Она не думала, что все может получиться как раз наоборот.

За день пути до Конохи шиноби остановились в той самой гостинице, где впервые обсуждали свою миссию. Из окна на втором этаже высунулась голова Тен-Тен.

— Эй! — радостно закричала она. — Вот так встреча, — и спрыгнула вниз.

— Привет, Тен-Тен! — Кенара улыбнулась.

— А где же Гай-сэнсэй? — поинтересовался Ли.

— Он вышел прогуляться.

Неджи и Ли взяли себе отдельный номер, а Кенара и Футаба попросили подселить их к Тен-Тен. Остатки вечера девушки провели за приятной беседой, а наутро Футабе сделалось плохо. Решили, что Кенара останется с ней, а Гай-сэнсэй и его воссоединившаяся команда поспешат в Деревню Листа, чтобы отчитаться о своих миссиях. Неджи задержался на минуту у входа в гостиницу, позволив остальным обогнать себя.

— Я забыл отдать тебе, — сказал он Кенаре, доставая из кармана ее перчатку.

Куноичи взяла свою черную митенку и взглянула на нее как в первый раз. Ей доводилось читать романы, в которых поклонники берегли и носили у сердца платки, перчатки и веера своих возлюбленных. Но трудно было представить себе что-то менее романтическое, чем ее старая, потертая и исцарапанная перчатка. Кенара покраснела, и на этот раз Неджи верно отгадал ее чувства.

— Тебе не нужно смущаться, это перчатка настоящего труженика, — он слегка поклонился на прощание и отправился догонять товарищей.

Кенара сжала в руке свою перчатку. Наверное, возлюбленным говорят совсем другое. Интересно, что? Вряд ли она когда-нибудь узнает об этом не из книг.

Плохое самочувствие Футабы задержало девушек в гостинице еще на сутки, а когда они все же вернулись в Коноху, то обнаружили на месте деревни глубокий кратер. Было очевидно, что здесь произошло какое-то масштабное сражение или ужасающее стихийное бедствие. Кенара побледнела едва ли не больше Футабы. Первый же шиноби, которого они встретили, коротко рассказал, что на деревню напали Акацки — Пэйн и его сообщники, но Узумаки Наруто сумел отыскать главаря и одержать победу.

— Тот парнишка, который был изгоем! Подумать только… Чудом никто не пострадал!

«Как мог никто не пострадать?! Тут же камня на камне не осталось», — подумала Кенара, но от сердца у нее отлегло. Позже она узнала, что «чудом» была Цунаде-сама. Футаба медленно опустилась прямо на землю и закрыла лицо руками. С удивлением она услышала приглушенный горький смех, вырвавшийся из горла подруги.

— Тогда все умерли, но здания остались целыми, а теперь все разрушено, но обошлось без жертв… Еще немного, и я сама уверую в Джашина!

— Не говори так, прошу…

— Впрочем, на что я жалуюсь? У меня есть и люди, и дома. Жаль только, что и то, и то — чужое.

Футаба протянула руку и сжала холодные пальцы Кенары.

— Разве мы чужие тебе? — спросила она.

Кенаре вспомнилась строчка из «Нохары и Зерет».

— За луной я не вижу звезд, — тихо сказала куноичи.

Какое-то время Дэйка смотрела с холма на расстилавшееся перед ней поселение. Теплый летний вечер был бесконечным, казалось, солнце плывет вдоль горизонта и никогда не закатится. Когда небосклон окрасился в алый цвет, Дэйка спустилась к подножию холма и прошла к рядам каменных плит, тонувших в облаках хризантем, высаженных между могил и вдоль тропинок. Здесь был похоронен ее брат, и именно сюда куноичи Сто лиц пришла пообщаться с ним и с племянником, который не имел могилы.

Но в этот раз женщина не находила слов. Она опустилась на колени, разложила рисовые шарики на бумаге, налила воды и молча сидела, склонив голову. Ей было всего тридцать шесть, но казалось, что безрадостная жизнь тянется уже полвека. Перед глазами пролетали редкие счастливые моменты: дружба с братом, его знакомство с девушкой, их свадьба и рождение Яцури…

Дэйка вспомнила, как ей присвоили звание чунина, на два года раньше, чем брату, хотя он был старше. Вспомнила товарищей по команде, один из которых стал АНБУ вместе с ней и погиб, а другой стал ее мужем и тоже погиб, но позднее. Быстрые отношения, короткий медовый месяц — и он ушел, оставив лишь воспоминания. О, если бы у нее был ребенок! Если бы она могла хоть чем-то наполнить источник жизни в глубине души… И всегда, всегда ей везло на миссиях. Дэйка проявила выдающиеся способности и в свое время была одним из самых востребованных шиноби своего класса, лучшим поисковиком и мастером маскировки. Словно сама судьба несла ее легкие ноги туда, где ей стоило быть.