— Чего же другого можем мы еще хотеть? — спросила Кенара.

— Как — чего? Возродить Деревню Звездопада! Неужели мы можем смириться с тем, чтобы она стояла опустошенной или была стерта с лица земли? Чтобы Звездопад остался лишь жалким напоминанием о горестных событиях и потерях? Навсегда остался для других лишь объектом страха и жалости, растеряв былую славу? Неужели эти чувства должны испытывать те, кто слышат название «Звездопад»? Я не могу допустить подобного, Кенара.

Девушка с удивлением наблюдала, как меняется его лицо во время этой речи. Конор так нервничал, что не заметил, как начал вырывать из ее блокнота один лист за другим. Возродить деревню? Ей это даже в голову не приходило.

— Ты думаешь, такое возможно? — спросила она.

— Я должен отправиться к Хокаге и попросить открыть деревню. Какие-то дома нужно отдать родственникам погибших, если таковые имеются, остальные сдать в аренду за очень небольшую плату. То же самое и в отношении торговых лавок и ремесленных мастерских. У нас мягкий климат, плодородная земля, думаю, такие условия привлекут новых жителей. Мы должны открыть школу шиноби для детей, имеющих склонность к управлению чакрой — так мы сможем воспитать новое поколение шиноби Звездопада.

— Но это будут совсем другие люди, — произнесла Кенара.

— Ах, сто лет назад о нас могли сказать то же самое — и скажут еще через сто лет. Люди ведь меняются, но Деревня должна продолжать жить.

— Тебе нужно быть старейшиной. У тебя глаза горят, когда ты говоришь обо всем этом.

— А ты? Ты поможешь мне?

Кенара покачала головой.

— Я не смогу спокойно жить, пока не воздам по заслугам нашим врагам. Честь Деревни должна быть защищена, иначе я не вижу для нас будущего.

— Это правда, — согласился Конор. — Ты можешь рассчитывать на мою помощь в своем деле, хотя должен признаться, что-то стало с моим желанием убивать.

— Как и с моим желанием созидать, — ответила Кенара.

— Но потом ты вернешься домой?

— Я не знаю и не хочу давать пустых обещаний. Мне надо поспать, чтобы обработать всю эту информацию. Ты можешь укладываться на постель: я в любом случае предпочту свой спальный мешок.

Среди ночи Кенара проснулась и прислушалась к дыханию Конора, доносившемуся из угла комнаты, в котором стояла кровать. «Он настоящий, еще один шиноби Звездопада, и не приснился мне, — с облегчением подумала она и снова легла. — Значит, я тоже существую».

Наутро здесь же, в гостинице, Кенара раздобыла на завтрак печеного окуня с рисом. Когда они позавтракали, Конор распахнул окно и потянулся. Он привык проводить по многу часов на морозном воздухе, и в помещении, хоть и прохладном, ему было душно. Вдруг он весь напрягся, как будто увидел внизу, на улице, вражеского шиноби, и вылетел из комнаты, как его каменные снаряды во время техники Шрапнель.

Кенара допила чай и подошла к окну. По улице проходили разные люди, но девушке никто из них не показался подозрительным. Она увидела, как Конор выбежал из гостиницы и подошел к молодой женщине, несшей корзину. Видимо, он предлагал ей свою помощь. Девушка была высокая, почти как Конор, лет двадцати семи на вид, с чистой белой кожей, полными алыми губами и румянцем во всю щеку. Светло-серые глаза красиво контрастировали с темно-каштановыми, почти черными ресницами и бровями. Темные волосы были заправлены под шарф и спускались на спину почти до пояса.

Конор взял корзину из ее рук и слегка покраснел. Очевидно, он получил разрешение проводить девушку, и вскоре пара молодых людей скрылась за углом соседнего дома.

— Наверное, если бы Неджи хоть раз взглянул на меня так, как эти двое смотрят друг на друга, я бы приблизилась к пониманию счастья, — произнесла Кенара. — Но не помешает ли это чувство Конору отправиться с нами в Страну Огня?

Когда Конор вернулся, все еще румяный и с блестящими глазами, Кенара уже убрала со стола и что-то писала в блокноте. Она взглянула на своего спутника и спросила:

— Ты точно готов ехать с нами?

— Да. Почему ты задаешь этот вопрос?

— Из-за той девушки.

— Из-за Томико-сан? — Конор смущенно отвел глаза и опустился на табурет, придвинутый с другой стороны стола. — Мне будет жаль расстаться с ней, но, боюсь, это чувство не совсем взаимно.

— Не совсем взаимно? — переспросила Кенара. — На мой взгляд, она выглядела не менее влюбленной.

— Ты в этом ничего не понимаешь, ты еще ребенок, Кенара. Есть большая разница — просто нравятся друг другу люди или они готовы создать семью.

— То есть, ты спросил у нее, и она ответила, что ты ей нравишься, но она не готова создать с тобой семью?

— Нет, конечно, я не спрашивал… Как вообще такое можно спросить?!

— Придется спросить, — сказала Кенара. — Ты же не можешь просто уехать после того, как столь явно оказывал девушке знаки внимания? Хотя я знаю одного человека, который постоянно так делает. Впрочем, он и не влюбляется никогда.

Конор задумался. Не так-то просто сказать самой лучшей на свете женщине: я люблю тебя, но вынужден уехать.

До возвращения Роя и Набу оставалось еще три дня, и Кенара попросила Конора потренироваться с ней в ближайшем лесу. Ей хотелось пробить его защиту. Она разгоняла свои скорость и силу до предела, чтобы сбить два камня с их орбит и нанести сопернику удар. Достичь своей цели ей удалось только к концу второго дня тренировок. Это получилось так неожиданно, что она не до конца успела погасить силу удара, прежде чем ее кулак прилетел в живот Конора. Он упал на снег и кубарем прокатился до ближайшего дерева, напоследок приложившись об него спиной. Конор сполз на снег и, раскинув руки, глядел в низкое светло-голубое небо.

— У тебя много чакры, — сказал он. — Если ты не научишься правильно высвобождать ее, ты будешь повреждать свое тело. Когда ты ускоряешься с помощью чакры, ведь у тебя потом болит каждый мускул?

Кенара села рядом, подогнув под себя ноги.

— Да, но я думала, что так и должно быть. Кажется, с концентрацией чакры у меня не возникало проблем. Я грею себя изнутри, могу стоять на воде или прикрепиться к вертикальной поверхности, даже совершенно гладкой.

— Посмотри, как растаял под тобой снег. Если бы он не был таким глубоким, ты бы сейчас сидела в луже. Твой пот испаряется слишком быстро, твое тело — слишком горячее.

— Я просто максимально разогналась…

— Дело не в этом, — Конор приподнялся. — Ты справляешься со своей задачей — это правда, и даже проделываешь тонкую работу, но твой КПД довольно мал. Ты высвобождаешь больше чакры, чем требуется, и она рассеивается вокруг, в том числе нагревая твое тело и перенапрягая мышцы, — Конор взял ее за руку. — Расслабь руку.

Кенара разжала пальцы.

— Недостаточно. Расслабь так, чтобы она висела, как тряпка.

— Ты шутишь? Я вообще никогда не делаю такого со своим телом.

Конор выпустил ее руку, пощупал бицепс, потрогал мышцы между плечом и шеей.

— Как камень, — резюмировал он. — Да у тебя гипертонус мышц. Ты что, вообще не расслабляешься?

— Я на миссии уже полгода. Дома я расслабляюсь, могу спать несколько дней подряд.

— Вот об этом я и говорю. Напрягаться тогда, когда нужно — большое искусство, но расслабляться, когда это необходимо — не меньшее искусство.

Кенара пожала плечами.

— Боюсь, мне это не очень интересно. Я расслаблюсь, когда достигну своей цели.

Конор покачал головой.

— Нет, ты просто придумаешь новую цель.

— Я не считаю, что это плохо.

— Нет, если собираешься помереть к сорока годам. Ты когда-нибудь слышала о стиле «Пьяный мастер»?

— Немного. Никогда не наблюдала подобное. Это похоже на насмешку над искусством ниндзя.

— Ты ошибаешься, — улыбнулся Конор. Его улыбка была теплой, даже возражая, он сохранял мягкость. — Этот невероятный стиль заключает в себе чередование периодов небывалого напряжения и полного расслабления, причем переход между ними у настоящего мастера почти мгновенный.

— Я не стану пить, даже если это сделает меня сильнее, — пошутила Кенара с абсолютно серьезным лицом.