«Вряд ли эти двое посланы за Данмару, у них были здесь какие-то свои дела. Черт бы побрал прекрасные озера, так и знала, что надо было обойти его стороной…»

— Что это? — спросил Кисаме, как если бы наступил в грязную лужу. — Шпионы?

— Нет, — ответил Итачи. — Просто случайность.

Они разговаривали так, словно были вдвоем.

— Вы — разыскиваемые преступники из Акацки, — сказала Кенара, стараясь придать больше силы своему голосу. — Но мы не станем вас задерживать, так как находимся на другой миссии. Идите своей дорогой, а мы пойдем своей.

— Задерживать нас? — насмешливо повторил своим гнусавым голосом Кисаме. — Итачи, хоть они и не шпионы, но эти змееныши из Листвы сообщат о встрече с нами своей Хокаге.

— Конохе не нужно знать о наших перемещениях.

Кенара медленно, не сводя глаз с Акацки, спустила мальчика на землю.

— Беги, Данмару, и прячься, — тихо сказала она. Голос ее был спокоен, несмотря на то, что горло сдавил спазм отчаяния. Разум, просчитав различные варианты, выдавал один результат: они все трупы.

Акацки было все равно, ребенок их противник или нет, но Данмару не имел чакры шиноби, поэтому ему было позволено спрятаться за ближайшими деревьями. Охотники не погонятся за зайцем, преследуя лисицу. Сначала Акацки сметут со своего пути шиноби Конохи, а потом уничтожат мальчишку, как стряхнули бы былинку с рукава.

Рой и Набу встали в боевую стойку с кунаями. Не зная способностей Кисаме и Итачи, они осознавали опасность, но не в полной мере.

— Нападай, акулья башка, — сказал Рой.

— Кажется, эти глупцы еще не поняли, что будут раздавлены, как тараканы, — насмешливо заметил Кисаме и вдруг словно исчез.

Хотя его перемещение было очень быстрым, Кенара его ждала. Кисаме готовился нанести удар кулаком в грудь Рою и смять его грудную клетку, но куноичи прыгнула, встав перед своим товарищем, и сделала блок, скрестив запястья перед собой и остановив смертельный удар. Ее протащило назад почти на полметра. Подошвы сапог шиноби проделали две полосы в ковре из иголок, обнажив красноватую землю вперемешку с песком.

— Быстрая, — сказал Кисаме.

Набу и Рой отпрыгнули в разные стороны и бросили несколько кунаев. Кисаме и Кенара тоже сделали прыжок друг от друга. Вслед за Акацки полетели еще кунаи, некоторые из них взорвались, когда он уклонялся, несколько мелких осколков даже задели его.

— Как неприятно, — сказал Кисаме. Он достал из-за спины огромный меч и, прыгнув вперед, снес пару деревьев, за которыми скрылся Набу. Шиноби успел метнуться в сторону, и погоня продолжилась.

Кенара обернулась в ту сторону, куда убежал Данмару, и увидела перед собой лицо внезапно возникшего Итачи. Его глаза окрасились в красный цвет с черным рисунком. Окружающий мир исчез, и все объяла тьма. Постепенно зрение привыкало к ней и вокруг Кенары начали вырисовываться контуры улиц и домов. Она стояла и заворожено оглядывалась вокруг, не понимая, где оказалась. Гендзюцу было настолько сильным, что куноичи не способна была его осознать. Она начала узнавать очертания родной деревни. Кенара как будто перенеслась в Ту Ночь, но сейчас вместе с жизнью здесь отсутствовали и малейшие признаки ее: нигде не горел свет, фонари погасли, а двери и окна домов были наглухо закрыты. Ветер совершенно стих, моросил мелкий дождь.

На водостоке, с краю крыши ближайшего дома, сидел черный ворон. Он встрепенулся и улетел. Кенара обернулась ему вслед и вдруг увидела какое-то движение в конце улицы. Три темных силуэта вражеских шиноби быстро удалялись.

«Это они — те, кто убили жителей деревни! Надо их догнать», — подумала Кенара и бросилась следом за ними. Но какая-то тяжесть легла ей на сердце, словно внутри образовалась бездна, поглощающая всю ее чакру. Сила духа покинула ее, от чакры не осталось и следа, приходилось полагаться лишь на собственное тело. Но оно двигалось неохотно, ноги едва отрывались от земли, длинные прыжки не получались. Всего через несколько минут преследования Кенара устала, как никогда в жизни. Она вынуждена была перейти на шаг и, задыхаясь, смотреть в спины удалявшихся врагов.

В конце улицы, скрытом от ее взора за пеленой ночной тьмы, раздались крики. По голосу Кенара узнала своих товарищей и мальчика, которого должна была защищать. Она рванулась вперед из последних сил, но натолкнулась на две темные фигуры. Это были высокие, сильные вражеские шиноби в темной форме и с пустыми перечеркнутыми протекторами. Лица их были скрыты под масками. Кенара отчаялась из-за внезапно возникшего препятствия. Сердце громко стучало, перед глазами всплывали картины из ее сна, мрачные ощущения от которого не могли развеяться до конца.

«Если я сейчас не вмешаюсь, их убьют!» — подумала куноичи и от бессилия сжала кулаки. Она хотела ударить стоявшего перед ней шиноби, но он без труда перехватил ее удар. Ей в живот прилетел кулак, и она даже не успела защититься. Второй шиноби ударил ее в лицо, и Кенара упала на землю, неловко, на бок, как когда-то в раннем детстве, когда только училась ходить. Перед глазами на секунду потемнело, рот наполнила кровь. Выплевывая собственные зубы, Кенара встала на четвереньки и попыталась подняться. Ее схватили за шиворот и вздернули на ноги. Посыпались новые удары.

Вдали раздался отчаянный крик Роя, который захлебнулся, как будто ему перерезали глотку.

«Они все мертвы», — подумала Кенара. С треснувшими ребрами она снова упала на бок. Куноичи чувствовала острую боль и ужас от того, как необратимо поломано ее тело. Один из шиноби поставил свою ногу ей на голову и готовился раздавить ее. Кенара не боялась смерти, она боялась своего бессилия. Девушка поднесла к лицу руки и пробормотала:

— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? Я теперь всего лишь человек? Я ничего, ничего не могу сделать… Враги такие сильные, такие большие, а я… всего лишь хрупкая девушка. Мне шестнадцать, я еще ребенок, просто ребенок…

Кенара заплакала. Будь она собой, куноичи сражалась бы до самой смерти, но в реальности, созданной гендзюцу, исчезла не только ее чакра, но и сила воли.

Данмару, распростершись на земле и выглядывая из-за соснового корня, видел, как перед девушкой возник человек в черном балахоне с изображением красных облаков. Этот человек просто смотрел на нее, а она — на него. Потом лоб Кенары покрылся потом, губы зашевелились. Она вытянула перед собой руки и произнесла:

— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? У меня нет силы, почему я должна сражаться, ведь я всего лишь ребенок?!

Из немигающих глаз покатились слезы. Акацки сделал шаг вперед. Тогда Данмару нащупал на груди маленький кинжал в ножнах, висящий на цепочке. Он извлек клинок и быстро пополз к Итачи. Когда мальчик был за спиной у Учихи, он поднялся и замахнулся, чтобы нанести врагу удар, но Итачи вдруг обернулся и положил руку ему на голову, не давая двинуться вперед. Данмару попытался скинуть эту руку, но его отшвырнули в сторону.

Итачи посмотрел на по-детски круглое, искаженное страхом и злостью лицо с большими черными глазами и произнес:

— Как ты похож на него.

На том месте, где стоял Акацки, возникла стая ворон, которые с карканьем разлетелись в разные стороны. Исчезая, Итачи развеял гендзюцу.

Кенара схватилась за голову и упала на колени. Секунду ей казалось, что ее череп треснул и из него сочатся мозги и кровь. Через несколько мгновений она пришла в себя. Данмару, вскочив на ноги, подбежал и подал ей свою руку, словно он был уже взрослым мужчиной и мог помочь ей встать. Девушка улыбнулась сквозь слезы. Впрочем, это были как будто чужие слезы, так как воля вернулась к ней и все страхи разлетелись, как стая ворон.

Итачи материализовался за спиной у Кисаме, в самом разгаре его боя с коноховцами.

— У меня что-то заболела голова, — сказал он. — Ты ведь сам легко справишься с ними.

— Не беспокойся, — ответил Кисаме, и Итачи исчез в черной пелене блестящих крыльев.

Вокруг Кисаме было срезано несколько сосен. За одним из уцелевших деревьев прятался Рой, сжимая два последних куная.