— Не надо никого винить, это случилось бы всё равно. — Успокаивал Эдд, взявшись за плечо Рассела, тот оттолкнул.

— От куда ты знаешь?! Ты знаешь, что я чувствовал тогда? Что чувствую каждый день? А-а-а? Ничего! Ничего я не чувствую. — В душе Рассел хотел, чтобы его поняли, хотел рассказать. Боялся гнетущего непонимания, хотел найти причины, которых нет, причина одна — он сам. — Прости, не знаю, что нашло.

Приближающаяся с улыбкой Диана с Аланом, веселья Расселу не придавали; побоялся показываться им на глаза с еле заметным фингалом под правым глазом, боялся смотреть в глаза. Мог посмотреть секунды две, потом опустить глаза на свои ботинки.

— Привет. — Обратилась Диана к Расселу; не заметил, как поздоровалась с Эдом. Алан подошёл улыбчиво протягивая руку. — Пока не забыла. Рассел приходи в пятницу ко мне домой. Будет некий дружеский круг, ну или что-то подобное.

Не зная сам почему, Рассел улыбнулся, захотел идти в школу и обнять Диану, сказал сквозь мысли:

— Да, я приду.

У ворот школы стояла шайка, среди них главарь — Хантер. Рассел помнил, знал, слышал всё, понимал. Он не хотел идти, показываться на глаза, ему. Это не трусость, скорее боль; вспоминать всегда больно, особенно такие ядовитые воспоминания, хотелось забыть, забыться полностью, начать сначала, но нет — такой супер способности господь не даровал.

Хантер лично поздоровался с Эдвардом, Аланом, подошёл к Расселу. Поганое лицо у Хантера — ноль эмоций. Поздоровался с Расселом, как ни в чём не бывало. «Что это! Он ничего не помнит, как бил меня?! Или что, а я помню, каждое слово. Он не смеётся, не шутит, шути Хантер, пожалуйста, будь как обычно. Он не грустит, не стыдится, как будто ничего не было. Да что с тобой?!» — задумался Рассел, взяв в руки предложенную Хантером сигарету, иностранную, видать Курт нашёл.

Одиноко Рассел курил сигарету, отстранился от людей, обидевших, унизивших его. Рядом мёрзла Диана. Стеснялась говорить.

— Ты хотела что-то спросить? — Не выдержал Рассел.

— Нет. Просто, я слышала всё что наговорили про тебя за эти недели. Не знаешь кому верить.

— А ты не верь, зачем забивать голову всякими посторонними слухами, даже если они правдивы. Не надо их слушать.

— Хороший совет. Хотела спросить вот что: Хантера все боятся, считают каким-то главным, но как при таком росте можно заслужить уважение среди таких высоких парней?

— В 14 лет его посадили в детскую колонию строгого режима; зверски изуродовал мужчину до полу смерти. Никто не знает, как у него получилось. Просидел всего два года. Отец со связями помог. И с 16-ти лет стал улучшать свой бой. И при таком росте побеждает даже двухметровых парней. Это страх, все боятся связываться с ним, но рады такому сильному другу. Вот вся его история. — Рассел выбросил окурок за забор, Диана подошла ближе шептала.

— Ты же знаешь про Нину и Курта?

— Ты с ума сошла, если услышит…

— Не услышит. Он знает?

— Не-е, если узнает то не посмотрит, типа, на деньги Курта. Мне кажется он его убьёт.

— Но, если его все боятся, так почему не говорят? Скорее всего убьёт он здесь каждого, кто скрывал долгое время.

— Я не боюсь, теперь не боюсь. После всего. — Ухмыльнулся Рассел, ушёл вместе с Эдом в школу.

2

Елена Юрьевна звонила Расселу лично вчера, попросив прощения, сказав, что ему было плохо все недели. Она не верила, настроена слышать всё сказанное. «Учителя должны выслушивать каждого школьника, принимать его речь, ложную тоже. Некоторые отказываются слушать лживые доносы, ругая, ссорясь с учениками, родителями, но оно надо? Порой лучше промолчать, если беда не велика, но если велика, то пожалуйста, будьте справедливы».

Сидя за столом, записывала в документы важные цифры, Елена Юрьевна ждала Рассела, мысленно проговаривая свою речь, её так учили на педагогике. Дверь в пустой кабинет открылась. Кровь хлынула к её лбу. Бегло взглянула ко входу на Эдда и Рассела.

— Эдвард, можешь выйти, мы с Расселом поговорим. — Попросила Елена Юрьевна вставая из-за стола. Эдд вздыхая вышел прочь.

Боялся Рассел. Взгляда этого. Гнёта речей от Елены Юрьевны. Она не строгая, если её не вывести из контроля, но сейчас она под контролем, настроена на позитив. Маленькая улыбка скользнула у ней на лице, строгий взгляд пропал.

— Я звонила твоей маме вчера, перед тобой, она сказала, что ты изменился. Мы с ней долго беседовали на эту тему.

— Вы об этом хотели поговорить? — Перебил Рассел.

— Нет, не об этом. — Присела на край стула. — Вы, наверное, думайте, что учителя не в курсе событий или слухов, которые ходят по школе. Мы знаем, Рассел. Я терпела, когда гнобили Кайлу, терпела, когда обижали Алана в шестом классе, но теперь. Это перешло все границы дозволенного. — Подходила к Расселу с большой силой. — Скажи мне. Кто поднял на тебя руку?

— Эт… не… — Растерялся Рассел.

— Ты понимаешь, это уже уголовное дело. — Он потупил голову вниз, молча краснея. — Я понимаю насколько это тяжко, говорить такое мне, сдавать друзей. Но, Рассел, если ты скажешь мне сейчас, то никто не узнает, что это сказал ты. И можешь быть уверен на защиту, на мою личную защиту. Прошу… — Елена Юрьевна отвела взгляд к окну, мотая головой. — В школьные годы мне угрожал одноклассник за то, что я не дала ему денег. Учительница видела, как он ко мне обращается, но ничего не сделала, молча посматривала, писала что-то. Я молилась, чтобы она сказала хоть что-то, но нет. Он продолжал угрожать и за меня вступился один мальчик, старше на год. Дай Бог ему здоровья. — Поглядела на краснеющего Рассела, державшего руки за спиной. — Я всегда помогу, приду на помощь, если потребуется. Если вдруг у тебя хватит смелости сказать мне лично, кто так с тобой сделал, то приходи, я пойму.

Рассел молча ушёл, запинаясь о край двери, хлопнул ей. В голове творился ураган мыслей: «Почему я не сказал? Почему она спросила? Какую помощь она имела ввиду? Как она узнала? Что мама ей рассказала?». Эдварда не видно в коридоре. Задумавшись, столкнулся с девочкой. Лицо совершенно незнакомое, но по каре, догадался, что только сейчас бок о бок столкнулся с Ниной. Она покрасила волосы в светло русый цвет, накрасила глаза, губы. «Изви…» — сказала она, передумав, гордо пошла дальше.

Эдд на втором этаже у кабинета физики на тёплом от батареи полу. С ним беседовали Диана и Люси. Они совмещали два противоположных человека: Диана весёлое, Люси грустное (безразличное, я б сказал). «А как говорится: «Противоположности сближаются», это закон основанный на физике, действует всегда».

— То есть ты говоришь… что никогда не целовался в засос с девушкой? — Спросила Люси, без эмоций, как всегда.

— Нет. — Посмеивался Эдд.

— А тебе сколько лет, мальчик? — Докапывалась Люси.

— Шестнадцать.

— Офигеть, и когда ты собираешься найти себе девушку? Сколько у тебя было девушек?

— Пять, если не ошибаюсь. — Вмешалась Диана.

— Теперь твой статус: бабник. У Алана было семь. Без обид, Диан, Алан считается бабником. И ты хочешь сказать, что у тебя ни разу не было настолько близких отношений с девушками?

— Нет, не было. — Посмеялся Эдд с ямочками на щеках.

— Так что же ты с ними делал, мне интересно. — Смотрела Люси в голубую радужку его глаз.

— Мы гуляли, иногда за руку. Обнимались, что ещё… целовались.

— Прости, мы до тебя докопались. Это Люси поспорила со мной в том, что ты никогда не… не был в тесных отношениях с девушками. — Извинялась Диана. — С тебя булка в столовой и чай. — Обращалась к, закатывающей глаза, Люси.

— Ладно, прости Эдд. И это хорошо. Ты настоящий мужчина, а не, как говорит Кайла: «Козлы». — Люси наконец-то весело улыбнулась, хлопнув по груди Эдда, добавила: «До встречи». Ушли.

Разговор был не из приятных, но поднял настроение Эдду, и он не лгал ни слово. Алан потеплел к каждому другу Дианы, парень это или девушка. «Эдд спокойно мог переписываться со мной часами на пролёт, спрашивая «как дела» или «что делаешь». Нравилось делать, доставляло удовольствие, но с каждым написанным словом у него разрастались чувства… какие? А догадайтесь сами!»