— Валар! Сколько высокопарных слов, просто возьми и трахни уже свою тыковку! — раздался раздражённый голос со стороны траходрома. — Долго мне ещё здесь стоять, сверкая голым задом?

— Столько, сколько сочту нужным, эльфёнок, — спокойно ответил Король и тяжело вздохнул. — И если ты думаешь, что отделаешься простой пощёчиной, то ты очень ошибаешься. Это был всего лишь аперитив перед главным блюдом.

— Вы ненормальные! Совершенное больные на голову! Ненавижу вас! — выкрикнул Бард и попытался оттолкнуть Короля Эльфов со своего пути, намереваясь покинуть банкет в самый разгар веселья. — Вас обоих!

— Король Дейла, хоть ты не веди себя, как взбалмошное дитя, — от души рассмеялся Трандуил. Одна рука схватила бросившегося наутёк любовника за горло, а другая сжалась на его каменном члене. — Тебе понравилось представление, которое мой дерзкий отпрыск для тебя устроил. Или у тебя встаёт на всех, кого ты ненавидишь?

Бард зарделся, как девица на выданье, и прохрипел:

— Намёк понят. Трандуил, отпусти уже! Задушишь же!

— Намёки. Намёки… — раздражённо вздохнул Леголас. — Я когда-нибудь дождусь конкретных поступательных действий?!

— ЗАТКНИСЬ! — в сердцах рявкнули на неугомонного эльфа два Короля и сошлись в зверином поцелуе, терзая губы друг друга.

Спустя вечность Трандуил разорвал поцелуй, но лишь для того, чтобы обнять его со спины. Бард чувствовал жар его кожи каждой клеточкой тела; чувствовал, как жестокие губы скользят по его шее, облизывая и покусывая, целенаправленно продвигаясь в направлении его уха; чувствовал, как стальная рука ласкает его член и играет с яичками. Это была пытка, но красивая и чувственная. Бард слабо трепыхался, уносимый волнами возбуждения в открытый океан страсти, лишённый остатков здравого смысла. Разум вопил благим матом «НЕТ!!!», но вот его член воодушевлённо скандировал «ДА! ДА! ТРИЖДЫ ДА!!!».

Бард был столь поглощён своими чувствами и ощущениями, что упустил из виду взгляд Короля, который ни на секунду не сводил синих глаз со своего зеркального отражения, пристально наблюдавшего за каждым его движением исподлобья.

— Ada, пожалуйста… Заставь его! — не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чём так сладко умолял отца Леголас.

— Видишь, каким красивым и покорным он может быть, стоит поставить его на колени, — прошептал Трандуил любовнику на ухо и холодно бросил в сторону кровати, где томился в гордом одиночестве его нетерпеливый отпрыск. — Леголас, если бы ты хоть иногда слушал меня, то ты бы давно понял, что сегодня не на меня тебе следует расточать свои чары! Как по мне, так всё, чего ты заслуживаешь, это хорошую взбучку. И, можешь не сомневаться, ты её получишь.

«Святые небеса. Какой же он красивый, просто соблазн во плоти. Как можно наказывать столь совершенное создание?» — прошептал про себя Король Бард, загипнотизированный розовой дырочкой, манившей его к себе, как моряков песни русалок. Человек нервно сглотнул и замотал головой, пытаясь прогнать наваждение и надеясь, что он не умудрился ляпнуть это вслух.

— Король Дейла, умоляю… Я твой. Делай со мной всё, что твоей душе угодно. Возьми меня так, как пожелаешь, — прохрипел, уткнувшись головой в подушку, Леголас. Казалось, принц забрался ему в голову и прочитал его мысли, но на самом деле эльф просто прочитал выражение его лица в отражении зеркала. Людей было невероятно легко читать. В отличие от Трандуила.

Король Эльфов был всем, чем он когда-либо владел, всем, что он когда-либо хотел. Единственным, кого он по-настоящему любил, единственным, кто был для него по-настоящему важен. Мир мог сгореть дотла, непроглядная тьма могла поглотить солнце и звёзды — всё это не имело для Леголаса никакого значения, ведь рядом был он, его солнце и звёзды. Леголас никогда не ставил под сомнение что то, что он чувствовал к своему создателю взаимно. Желание, которое невозможно утолить ни через сотню, ни через тысячи лет. Страсть, такая яркая и первобытная, что она могла испепелить дотла. Связь, столь крепкая и неразрывная, что ни смерть, ни расстояние не в силах были её разорвать. Любовь, такая всеобъемлющая и безоговорочная, такая дикая и яростная, что она не оставляла места ни для чего другого. Ни для кого другого.

Вот только эльфийский принц уже не был уверен в том, что отец чувствовал к нему то же, что и он к нему. И от одной только мысли о том, что он может потерять его, желудок сворачивался в бараний рог.

«Да пошло оно всё к Морготу! Ненавижу!» — выругался про себя Леголас.

Вот только он и сам не знал, кого он ненавидел сильнее: себя, за то, что позволил всему этому случиться, или отца, который решил наказать его самым жестоким из всех возможных способов. Ему бы молчать в тряпочку, да ходить перед Королём на цыпочках, после того фортеля, что он выкинул, но Леголас никогда не умел держать рот на замке. Единственное, что могло заткнуть этот фонтан красноречия и остроумия, так это толстый член или добротный кляп. Да, второе тоже временами приключалось, когда безграничное терпение Трандуила достигало наивысшей точки кипения.

— Дай мне парочку минут наедине с моим несносным отпрыском, Бард. А потом можешь делать с ним всё, что пожелаешь. Обещаю, он будет паинькой, — прошептал Трандуил любовнику на ухо. Достаточно громко, чтобы Леголас мог расслышать каждое слово и прийти в неописуемый ужас от услышанного. Принц пятой точкой чувствовал, что он-таки допрыгался и отец вознамерился наказать его со всей строгостью.

— Ты ведь знаешь, любовь моя, что я всегда выполняю свои обещания… В отличие от тебя, — мрачно прошептал сыну на ухо отец. В голосе Трандуила отчётливо проскальзывали затаённые нотки триумфа. — Я слишком долго откладывал твоё наказание.

— Наказание? О да, накажи меня! — обворожительно улыбнулся отцу наглец, хотя его сердечко только что совершило кульбит и на мгновение перестало биться, почувствовав скрытую угрозу в столь «многообещающем» намёке Короля.

— Нет, мой маленький, это будет не одно из тех наказаний, которые тебе так нравятся, — мрачно рассмеялся Трандуил и молниеносно впился в ключицу сына, ощутив металлический привкус крови на языке. Леголас зажмурился и прикусил язычок, чтобы не заорать от боли, не желая тешить самолюбие отца хотя бы в этом.

Бард тяжело сглотнул, увидев кровь на губах любовника и ужасную багровую метку на плече хрупкого эльфа. Была ли то очередная жестокая игра, смысл которой он не до конца понимал, или же ему посчастливилось оказаться в эпицентре семейных разборок венценосных особ, Бард не знал. Но одно он знал наверняка. В этот раз Леголас не был в курсе планов отца. К тому же, впервые за вечер красивое личико исказила гримаса неподдельного ужаса.

— Ada, пожалуйста… — робко мяукнул принц. Но Трандуил был непреклонен.

— Тише, мой листочек. Твой длинный язычок не доведёт тебя до добра. Собственно, ты уже вляпался по самое не могу, — прошептал отец ему на ухо, перед тем как снова впиться зубами в кровавую метку на плече.

Боль была такой сильной, что Леголас, утративший всякий контроль над своим телом и сознанием, а попросту говоря скатившийся до уровня портовой шлюхи, забился под отцом раненой птицей. И это было именно то, чего тот добивался. Пара шёлковых лент, припрятанных предусмотрительным Трандуилом ещё пару недель назад, была выужена из-под вороха подушек, а рука мечника в считанные секунды оказалась между ног возбуждённого жеребца, стреножив и лишив возможности получить столь желанную разрядку. Это было поистине жестокое наказание, ведь принц уже дошёл до грани и мог кончить без всякой стимуляции извне. Ему вполне хватило бы одних развратных мыслей и фантазий. Теперь же его удовольствие было безраздельно в руках Барда и лишь он мог решать, подарить ему его или лишить. От осознания собственной беспомощности Леголасу хотелось орать во весь голос. Он чувствовал себя так, как будто его продали в рабство. Нет, не продали! Просто сбагрили новому хозяину, как опостылевшую игрушку!

— Именно так, Леголас, — подтвердил его душевные метания отец, наслаждаясь возмущённым трепыханием свободолюбивого птенчика, попавшего в клетку. Бард только диву давался, теряясь в догадках, как Трандуил мог так быстро переключаться из одного настроения в другое. Секунду назад он готов был размазать отпрыска по стенке, а сейчас задушевно мурлыкал, наставляя провинившегося юнца на путь истинный.— Знаешь, я долго думал, как наказать тебя за ту вопиющую выходку трёхмесячной давности, чтобы ты усвоил урок. Ну ты помнишь, побег из отчего дома, самовольство, неподчинение Королю на глазах у его подданных, дезертирство… Мне продолжать список твоих «подвигов»? — принц замер и еле заметно помотал головой. — Хорошо… А теперь я расскажу тебе, как всё будет, мой строптивый сын. Всё будет так, как я пожелаю. Если, не приведи Валар, ты устроишь какое-то непотребство, эта сбруя останется на твоём члене на всю ночь. Бард будет трахать тебя, пока ты не начнёшься хрипеть под ним, как взмыленный жеребец. Но это ещё не всё. Как только Бард закончит с тобой, тебя трахну я. Я буду брать тебя, снова и снова, пока ты не забудешь, как тебя зовут. Но даже тогда я не позволю тебе кончить. Я просто спущу в твою красивую затраханную попку своё семя, вставлю в тебя пробку и привяжу моего измученного мальчика к кровати, где ты и останешься до конца этой ночи в гордом одиночестве, не имея возможности пошевелить и пальцем. Хотя, может быть, в перерывах между мы и заглянем к тебе, чтобы трахнуть или... просто поглумиться над тобой. Кто знает…