Я погрузился в тяжкие раздумья, сил не было даже пошевелиться, не то, что использовать магию. Через некоторое время в палату зашёл мужчина с военной выправкой и острым, как нож, взглядом следователя. На нем был надет черный строгий костюм, лакированный туфли блестели, словно их только что натерли кремом и отполировали. С ним зашел уже знакомый доктор и ещё один человек в таком же костюме, как и у первого мужчины.

— Ну здравствуйте, молодой человек, — сходу произнёс мужчина с острым взором. — Я представитель Федеральной службы по магическом надзору. Доктора, ты, наверное, уже видел. Это штатный менталист, — кивком головы он указал на второго визитера в костюме, — он проследит за тем, что ты даёшь правдивые ответы. Давай, ты сейчас расскажешь всё, что произошло.

Доктор подошёл ко мне с шприцом в руках и что-то вколол в вену на руке. Я не мог ничего поделать. После укола сознание стало лёгким, словно плыло на облаках, захотелось поделиться с милыми людьми всем, о чём попросят с — это чувство, желание делиться самыми сокровенными тайнами, всё нарастало.

— Ты, наверное, думаешь, что тебе вкололи? — спросил представитель федеральной службы, и сам же ответил: — Пока лекарство начинает действовать, поясню. Это сыворотка правды, её магический аналог. Менее вредный, чем у наших европейских коллег, поэтому разрешено к использованию на детях от одиннадцати лет.

Доктор посмотрел мне в глаза.

— Подействовало, — произнёс он.

— Замечательно, — выдал федерал, после чего достал диктофон и нажал на кнопку записи. — Назови своё имя, фамилию, отчество, — обратился ко мне он.

— Иван Сергеевич Токарь.

Дальше пошли быстрые рубленные вопросы и ответы.

— Назови дату своего рождения, — продолжил задавать вопросы федерал.

— Пятнадцатое августа 1982 года.

— Ответь, ты убивал тридцатого июня двух человек при помощи заклинаний? — спросил следователь.

— Да.

— Почему ты убил этих людей? — продолжил допрос представитель волшебных правоохранителей.

— Они пытались убить и покалечить меня и родных.

— Какие заклинания ты использовал для убийства? — вопрос следователя прозвучал хлестко, как удар плетью.

— "Разделение органов" и "Авада Кедавра".

— Шикарно! — с сарказмом протянул следователь. — Разделение органов — это что-то темномагическое? — спросил он у доктора.

Подумав, что спрашивают меня, разрываемый чувством поделиться знаниями с окружающими, я ответил вместо врача:

— Это медицинское заклинание для пересадки органов.

— Какой талантливый юноша… — с сарказмом протянул федерал. — Жаль, что дело придали огласке, нам бы в контору такой пригодился. И ведь по силе не скажешь, что перед нами волшебник. Явно сквиб. При этом авадами кидается и высокоуровневыми медицинскими чарами убивает.

— Аваду он кинул, буквально сжигая свою жизненную силу, — заметил доктор. — Понятно, что просто так свою жизнь не тратят. Всё же глупый закон. Надо наказывать не за использование конкретных заклинаний, а по ситуации. Мальчишка и так после этого проживёт максимум лет пятнадцать, не больше, а вы его ещё в Азкабан сажаете. Жаль пацана, ведь он был в своём праве.

— Жаль, — произнёс федерал. — Но ничего не поделаешь. Закон суров и должен исполнятся. Пацана даже в суд не придётся доставлять, дела с непростительными решаются быстро и заочно.

За дальнейшей беседой у меня не было сил наблюдать. Мягкая пелена тьмы погрузила меня в свои объятья.

Глава 4

Очнулся в той же палате, чувствовал себя ещё хуже, чем когда пришёл в себя в первый раз.

Выходит, в этом мире есть маги, у них есть свое международное объединение и законы. Также имеется международная тюрьма, в которую вскоре поеду отбывать пожизненный срок. При этом мне осталось жить максимум пятнадцать лет! Вообще шикарно! Нахрена мне нужна была эта сила, если от неё одни проблемы? Надо было грохнуть того гада ножом или лопатой, в таком случае мне бы ничего не сделали, самооборона, плюс, пока ещё нет четырнадцати лет — отделался бы испугом.

Почему-то слово Азкабан мне знакомо и ассоциируется с искусственными демонами-духами, пьющими души, а когда это невозможно, то они пьют из заключенных эмоции, наводя на них ауру страха. Точнее, они пьют не эмоции, а Ба-хионь. Яркие эмоции лишь помогают выработке направленной на демонов Ба-хионь.

Вскоре я смог встать, чтобы дойти до туалета, который был за дверью.

Вечером за мной пришли двое крепких и молчаливых парней. На меня надели кандалы, заведя руки за спину. Кандалы, похоже, противомагические, поскольку я прекратил ощущать магию, и в груди появилось противное сосущее чувство. Мне сразу стало хуже, и так не мог на ногах держаться, а тут тяжелые кандалы, тянущие остатки магии.

— Вставай, давай, — пнул меня один из конвоиров.

— Суки, — тихим голосом воскликнул я. — Не видите, что я болен и не могу встать?

Мне пришёлся сильный удар в живот, от которого почувствовал, что что-то хрустнуло. Кажется, треснуло ребро. Вот твари!

— Слышь, он походу реально не может идти, — презрительно произнёс второй конвоир. — Вот же падаль.

Двое крепких мужчин резко подхватили меня, очень болезненно вывернув руки, от чего у меня из глаз брызнули слезы.

— Какие же вы твари, так над детьми измываться! — тихо произнёс я из последних сил.

Набрав в рот крови от прокушенного во время удара языка, сплюнул её на пол, используя как жертвоприношение, и начал использовать жреческую магию, призывать бога.

— Пусть ближайшие боги обратят свой взор на вас и творимую вами несправедливость, и да будут прокляты ваши рода отныне и во…

Мне прилетел приличный удар по голове, от которого потерял сознание. Жаль, не успел завершить ритуал, хотя если хоть какой-то бог откликнулся, то может и без завершения ритуала наказать этих типов.

А может и не наказать. Смотря, какой бог, и в каком настроении.

***

Очнулся в горизонтальном положении. Вокруг шумит прибой, пахнет морем. Мне через видно хмурое небо со свинцовыми тучами и кружащие в высоте призраки. Хм… Нет, не призраки — дементоры! Значит, я в Азкабане. Похоже, меня транспортируют при помощи левитации. Кандалов на руках нет, поскольку с ними меня при помощи магии поднять не смогли бы. Чувствую себя ещё хуже. Блин, я как тот лось, пью-пью, а мне всё хуже и хуже…

— Совсем пацан, — раздалась над ухом английская речь. Голос был хриплым, прокуренным и мужским. — За что его к нам?

— Ты не смотри, что пацан, — раздался другой мужской голос. — Этот гость прибыл к нам из России за применение непростительного. Грохнул магла Авадой. Осторожней с ним. Говорят, что он даже в противомагических кандалах сумел так проклясть русских конвоиров, что это проклятие не смог снять ни один колдомедик.

Значит, сработало! Спасибо тебе, неизвестный бог. Прими мою величайшую благодарность за заступничество! — искренне помолился я неизвестному богу.

— Поскорее бы свалить отсюда, — выдал обладатель хриплого голоса. — Б-р-р… Эти дементоры, просто ужас какой-то. Вот за что мне всё это?

— У нас не принято спрашивать, за что, ибо сюда за разные косяки ссылают авроров, — произнёс ещё один голос на том же языке. — Но слава Мерлину, наше присутствие здесь не требуется. Домовики разносят еду заключенным, а от дементоров никто не сбегал. Наша задача лишь привозить и увозить заключенных.

Меня долго несли по коридорам, поднимали по лестницам, после чего опустили на нары в камере. Рядом приземлились какие-то вещи, раздался лязг закрываемой двери и с меня спали чары оцепенения. Но я настолько ослаб, что не мог пошевелится, всё тело болело, особенно остро боль ощущалась в треснутых ребрах, вывернутых руках и отбитых внутренних органах…

— Ох-хо-хох… — простонал я вслух. — Что ж я маленьким не сдох!

Нашёл в себе силы, приподнялся и принял сидячее положение, упершись спиной на стену. Я оказался в каменном помещении размером два на три метра. С одного торца была массивная дверь с небольшой смотровой решеткой, с другой стороны зарешеченное массивными прутьями окно. Окно открытое, то есть без стекол, просто дырка в стене, в которую вмонтированы толстенные стальные прутья. Но из окна не дует, как могло бы быть, а скорее проходит свежий воздух. Вероятней всего, наложены какие-то чары.