– По-моему, я его где-то видел раньше, но не помню где! – сказал Мерецков.
– Конечно, видели, у «миллионного». Он давно у меня. Их всего восемь человек осталось. Личная гвардия, так сказать. Семеро на заданиях, а он здесь, ротой командует. И надо сказать, отлично командует! Представлен к званию Героя, второй раз, правда, уже. Первый раз завернули, дескать, потерь мало.
– Повторите, капитан, как вам удалось связаться с командованием?
– На выходе у нас всегда и немецкие, и наши станции. Когда приходится работать в телефонии, работаем на немецких волнах, так как наши станции активно пеленгуются противником, и, видимо, они ведут запись всех переговоров, а затем расшифровывают и переводят их. К таким выводам пришли еще в октябре месяце. Практически все, что говорится на русском языке, становится известно противнику. Поэтому, с разрешения комфронта, еще Ворошилова, не сдаем захваченные немецкие радиостанции. Почти все в роте владеют немецким, маскируемся под них. Так как генерал Евстигнеев находился далеко от нас, мы вышли на связь по телеграфу, но на немецкой волне, одна из станций в разведупре работает на прием на этой волне. Затем ушли на запасной канал и ждали ответа. Ответ получили в 20:00. Через полчаса после передачи.
– А почему раньше не связались?
– Отбивали атаку с двух сторон, думали, что идет задержка в связи с отсутствием связи. А когда батальоны начали отход через Волхов, было уже поздно связываться. И последнее: нам не были даны частоты лыжных батальонов, только канал танкистов. Он был забит шумом. Начиная с 06:00 они на связь ни разу не выходили. Запасных каналов также не было. Радисты сработали отвратительно.
– Вы считаете, что все сделали для того, чтобы обеспечить успех под Подберезьем?
– Поставленную задачу – вывести лыжников и спецгруппу на южный фас – мы выполнили. Были готовы поддержать мощным огнем атаку. Потери в боях и на отходе: два танка, одно зенитное орудие, двадцать семь человек, из них шестеро разведчиков. И около двадцати раненых. Для рейда по тылам противника протяженностью 62 километра и с такой насыщенностью войск не так плохо. Ну, а то, что не срослось, нашей вины нет.
– Идите, умойтесь и возвращайтесь!
Я вышел из землянки, но слышал вопрос Мерецкова:
– Он всегда такой ершистый?
– Всегда. Ничего, привыкнете, он толковый.
Расспросив Павлика о состоянии моего лица после помывки, вернулся в землянку.
– Вот теперь узнаю, действительно видел! – Маленькие голубые глазки Мерецкова изобразили подобие улыбки. – Как исправить ситуацию, капитан? Вы были там и, наверное, можете сказать, что можно предпринять.
– Обратно нам не пройти, товарищ генерал. Немцы не пустят, только пробивать кулаком. Надо вернуть танки, ушедшие за Волхов, и атаковать с двух сторон: от Волхова и отсюда. Но одно из орудий у нас в ремонте, меняют правый фрикцион. После этого сможем поддержать атаку от Мясного Бора. И заворачивать дивизии, ушедшие к Луге, иначе немцы их зажмут.
– А если им поставить задачу забрать Осью и Долгово обратно?
– У них мало танков и мало артиллерии. Немцы знают, что там у них дыра, поэтому уже пристрелялись по этим позициям. Еще ночью уже работала их артиллерия. Дивизиям лучше отходить сюда.
– По головке за это не погладят.
– Нет, конечно, но выхода реального нет. Котел нам не нужен.
– Так, показывайте, что видели в Трубичино!
Я стал наносить на карту обстановку в Трубичино, по состоянию на утро вчерашнего дня.
– Вот так примерно было, можно послать группу и уточнить.
– Нет, еще рано. Теперь Трубичино придется брать после Подберезья. Хорошо, капитан, свободны. Отдыхайте.
Разговор мне не шибко понравился, хотя я другого и не ожидал: начнешь мямлить – сожрут к чертовой бабушке! Сейчас все ищут самого виноватого, то есть стрелочника. Вышел от командующего, забрал совсем сонного Павлика, и пошагали к своим. Места нам, естественно, не нашлось! Ребята жгут костры, греются, как могут, а вечера в начале марта холодные! Но других условий не предвидится. Хорошо, что спустя полчаса зашел Евстигнеев и разрешил ехать в Спасскую Полисть, поискать там место. Нашлись! Правда, вшивые и загаженные немцами, но это мелочь по сравнению с морозом и ветром. Поели и поспали, тем более что Дементьев привез горячую пищу, которую не получали четверо суток. Утром на «додже» поехал в Мясной Бор: посмотреть, что делается с самоходкой. Удалось, наконец, рассмотреть то чудо, что собрали наши Левши. На кировской машине стояла Б-34Е, морская 152,4/50 пушка Обуховского завода, без противовеса, картузного заряжания, но картузы не морские, не шелковые, а береговые, картонные. А на «изделии» 174-го завода МЛ-20 тоже раздельного заряжания, но с гильзой. Вот только вертикальный наводчик и командир были в одном лице. У обоих орудий – одинаковые дульные тормоза от МЛ-20. Из-за того, что пушка на «238-й» больше сдвинута назад, разница в длине ствола не сильно заметна. Но прямой выстрел из Б-34 – пять тысяч метров, а у МЛ-20 только четыре. Хотя «238-я» заметно тяжелее, но у КВ явно перегружены передние катки. Рядом с машинами довольно много людей, говорят о чем-то специфичном, не всегда понятном. Наконец, увидел двух конструкторов, с которыми общался на заводах. Они оживленно разговаривали между собой. Подошел к ним.
– Здравствуйте!
– Ой, здравствуйте, товарищ Иволгин! Ну как? Понравились наши «игрушки»?
– Ну, как сказать! Одну едва выволокли из-под Новгорода.
– Что сказать, товарищ капитан, ахиллесова пята танка КВ. Стоит чуть газануть и недостаточно резко отпустить рычаг фрикциона – хана феродо. Уже пять дисков стоит, все равно летят!
– А как наша?
– Шла лучше, чем все КВ, хоть и тяжелее. Вот только с пушкой какие-то непонятки: почему картузы, а не гильзы?
– Это временно. На сейчас. Будем использовать гильзы, но сразу этого не сделать, у нас заряд больше, чем у МЛ-20, и замок без ударника. Но задача поставлена и решается. Обещают в течение месяца вопрос решить. Есть гильзы от пушки Кане, и у нее близкий по конструкции затвор. Но пока так. Установка же не серийная. А для установки МЛ-20 там надо полностью менять конструкцию, убирать второго наводчика, делать раму – в общем, в отведенное время мы не укладывались, пошли по этому пути, но прорабатываем и этот вариант. Главная проблема – балансировка установки – у нас выполнена лучше: нагрузка распределена между тремя катками, а у 174-го все падает на передний.
– Хорошо, посмотрим. Когда закончите ремонт и промеры?
– Через два часа.
– Добро. Павлик! Свяжись с нашими и Евстигнеевым. Сообщи, что через два часа – готовность.
Иду на НП. Немцы ведут беспокоящий. Приходится прислушиваться к звукам. На НП не пробиться, народу больше, чем людей. Что за стиль управления? Впрочем, значит, приказ будет общим, без деталировки. И полная – почти – свобода для действий. Для порядка постоял минут двадцать на пронизывающем ветру, потом пошел к своим. Пока шел, мои получили приказ, повторяющий вчерашний, но «с северного фаса». Собираю командиров. Танкисты получили подкрепление, теперь танков восемь, два взвода, но сборная солянка: шесть КВ и два Т-50. На лбу одного из них раскладываю схему УРа, прижимая ее комьями земли.
– Товарищи командиры! Нам предстоит поддержать огнем и маневром атаку на укрепленный район «Подберезье». Имеющиеся силы и средства: два 152-мм самоходных орудия – разрушителей дотов. Шесть танков КВ и два Т-50 охраняют и поддерживают основную группу. Пять зенитных автоматов 37-мм обеспечивают ПВО группы и огневую поддержку пехоте, тринадцать вездеходных автомобилей и семнадцать крупнокалиберных пулеметов обеспечивают ПВО и работают по небронированным целям и пехоте. Шесть станковых пулеметов с оптическими прицелами, сорок восемь снайперов, восемьдесят шесть автоматчиков и пулеметчиков. Предлагаю следующее расположение по основным позициям… Противник, силами до трех усиленных полков, размещается в следующих местах: УР «Подберезье» и УР «Теремец». Задача: не вступая в непосредственное соприкосновение с силами и средствами противника, за счет маневра и скрытного передвижения по рокадной просеке, выдвинуться в район УР «Теремец». Первому взводу обеспечить разведку местности и проводку четырех единиц бронетехники к опушке леса северо-восточнее Теремца. Третьему взводу: очистить западную опушку леса от возможных засад гитлеровцев. Обоим взводам взять «языка». Самоходам: уничтожить четыре береговых дзота с тыла и отходить. Экипажам Т-50 обеспечить наблюдение и огневую поддержку самоходам. После выполнения отходим к основной позиции. Вопросы?
