– М-да! Будем думать… Время уходит! Пока лед, неплохо было бы переправиться через Волхов.

– Сами в мешок залезем, если сунемся в Мясной Бор, не покончив с Полистью. А что, если на КВ поставить 152-мм МЛ-20. Но как самоходное орудие, а не как КВ-2. Двух зайцев убьем! Но перебросить сюда железнодорожные орудия быстрее.

– Ладно, понял. Ступай! Будь на связи, понадобишься в ближайшее время на том участке. Пусть там твои поработают, присмотрятся, может, что и накопают.

– А что армейские?

– Кроме потерь, никакого толка! Посмотрите, что можно сделать! Ворошилов завернул обратно наше представление на звание Героя для тебя за Псков. Сказал, что потерь мало.

– Ну да, надо было всю роту положить, чтобы он прослезился. Считаю потери недопустимо высокими для операций такого рода. Была бы авиаподдержка…

– Прекрати! Была бы авиаподдержка, мы бы снесли бомбами Полисть и пошли бы дальше. Нет авиации. И когда будет – неизвестно.

Евстигнеев привез меня в новую школу ГРУ. Старую немцы разбомбили. Эта находится на Выборгской стороне. Посмотрели на пополнение, их тренировки. Это уже бойцы. Большая часть имеет боевой опыт и добровольно пошли учиться в школу. Отобрали шестьдесят четыре человека, чтобы заменить часть бойцов, не подходящих для дальнейшей службы у нас. Евстигнеев сделал «свадебный подарок»: во-первых, подарил «опель-капитан», во-вторых, где-то достал и преподнес Женечке три нежно-розовые розы: «Что свадьба без цветов – пьянка, да и все!» Пополнение начало собираться, а мы с Женей поехали самостоятельно домой, готовить прием пополнения на месте. Женя все время держала цветы на руках.

– Какой замечательный подарок! Где он умудрился их достать?

– В Ботаническом саду, наверное. Я слышал, что он никуда не эвакуировался.

В Металлострое пришлось пережидать артналет. Ехали довольно долго, и только к утру добрались в Родочи: на дорогах большое движение. Подготовил все бумаги, сверили списки. Распределили людей по взводам, хотя они еще не прибыли. Лишь к вечеру колонна подошла к церкви. Добрались все, потерь не имеют. Трое из отчисляемых уперлись: дескать, все сделаем для того, чтобы подтянуть физподготовку и имеющиеся провалы по предметам. Остальные спокойно собрались. Двоих оставил – у них с немецким нормально, а третьему сказал, что ничем ему помочь не могу. Он отчислен по единодушному решению, как командира группы, так и остальных командиров. И будет продолжать службу в линейной части. Машины тронулись, а новые бойцы занимали свои новые места.

Вызвал нового командира первого взвода, а сам просматриваю его документы. По ним выходит, что мы учились с ним вместе. Так оно и оказалось. Но после выпуска он служил в Приморье. Я его, естественно, не помню, но мне удалось рассеять его удивление.

– Не обращайте внимания, старлей. Контузия, Миша, иногда дает непредсказуемый результат. Сейчас готовятся группы к работе в районе Полисти, пару раз сходите в одной группе с Овечкиным, Коршуновым и Макарычевым. По результатам получите допуск к самостоятельным выходам. Обживайтесь! Чем занимались в Приморье?

– В основном разведка, без диверсий. Привязка секторов обстрелов УРов.

– Схожая работа, но у нас плюс корректировка артогня, захват, допрос «языков» и уничтожение важных целей. И вообще есть много специфики. Так что не обижайся, что придется начинать сначала и учиться у младших.

– Не вопрос, товарищ капитан. Все понятно. Меня и в школе, и генерал-майор Евстигнеев предупреждали, что у вас тут просто академия разведки. Кстати, я могу показать японские и китайские приемы боевых искусств.

– Часть из них мы используем, но это хорошо, если вы поставите у себя во взводе и в роте этот вопрос. Подойдите к Коршунову, скажите, что будете готовиться к выходу вместе с ним.

Дела разгреб, пошел смотреть «келью». Ну, совсем другое дело! Павлик с ребятами отмыли стены, побелили все. Запахи ушли, хотя известкой пахнет, еще не выветрилось. Женечка развесила занавески и светомаскировку, от церкви протащили проводку, есть две лампочки: на кухне и в комнате. Печка аж ревет! Натаскали посуды. Оказывается, у попа была канализация, ее прочистили, и она работает. Водопровода, правда, нет, но стоит ручная помпа, можно закачивать воду в верхний бак. Павел его вскрыл и почистил. В общем, это уже напоминает нормальный дом! Женька довольна и готовит что-то вкусное.

– Что это?

– Ребята беляка принесли. Так что у нас рагу из зайца в белом соусе!

Запахло домом и уютом! Обнял и поцеловал Евгению, сообщил ей, что она – самая лучшая на свете. Но после ужина огорчил, что мне надо на левый берег, провожать группу Овечкина.

– Когда вернешься?

– Как пройдут…

Возле дома прогуливается часовой, откозыряли ему. Группа уже в машине, я сажусь в «опель» вместе с Сашей. Саша, когда нервничает, всегда много шутит. Вот и сейчас едем под неумолчные его анекдоты. Через час прибыли на место, группа выгрузилась. Саша проверил экипировку и доложил, что группа к выходу на передовую готова.

– Вперед!

Иду замыкающим, у опушки леса видим условный сигнал. Нас встречает начальник разведки 59-й армии Сергеев. С двумя его разведчиками идем дальше лесом к передку вдоль Керести. Вот и наблюдательный пункт. Прохожу в блиндаж.

– Командир 3-го батальона старший лейтенант Воропаев!

– Капитан Иволгин, разведка.

– Здравствуй, Максим! Все готово, тихо, режим освещения обычный, смена произошла полчаса назад. Проход открыли.

– Саша! Все готово. Отход – красная «трехзвездка». Накрываем цели 6, 7, 9, снайпера на местах. В канаве осторожнее, могли мин наставить. Присядем!

– Ну, мы пошли, Максим!

– Давай, прикрываю.

Я положил ствол на бруствер, каждого уходящего хлопаю по ноге – традиция. Затем приступил к составлению карточки, иногда переспрашивая старшину Антипенко о целях. Прошло тридцать минут. Тихо. Прошел час, тоже тихо. Время от времени тарахтит МГ.

– Есть щелчок от ОВ! Прошли!

Отрываюсь от прицела, приседая, забираю винтовку и ухожу в блиндаж.

– Чисто сработали твои! Как всегда! Тени, а не парни!

– Тьфу, тьфу, тьфу! И постучи по дереву! Вот так! – стучу себя по лбу. За мной этот жест повторяют все, потом стучим по бревнам стенок.

– Ну что? Будешь ждать? Сейчас место сообразим.

– Нет, они не на один день. И выходить будут не у вас. Антипенко, пошли, проводишь!

Тем же маршрутом возвращаюсь к машине. Там сидит Сергеев.

– Прошли?

– Да.

– А мои уже шесть раз срывают проход.

– Тут же как повезет!

– Подбрось до Киришей!

– А вы что – один?

– Да!

– Ну, вы, товарищ подполковник, даете! Павлик, садись назад! Нас минимум всегда двое и рация. У фон Кюхлера – отличная разведка! Не ходите один! Такой «язык» – начальник разведки армии!

– Типун тебе на язык, капитан. Тьфу, тьфу, тьфу!

В четыре вернулись домой. Женька не спит, читает какой-то учебник по хирургии.

– Кушать будешь? Все чисто?

– Да, буду.

Я ел под неотрывным взглядом жены.

– Устал?

– Изнервничался. Иногда кажется, что легче самому пройти, чем посылать ребят.

– Водки налить?

– Нет, не хочу. Пока не вернутся, пить не буду. Только вместе с Сашкой!

Через полтора дня Саша вышел на связь. Расстояние небольшое, поэтому работает в телефонии на немецком языке.

– Герр гаупман! Есть дырка! В этом секторе только один дзот, мы его подготовили.

– Отлично, но что это даст? Кроме вас, там никого нет.

– Яволь, герр гаупман! Но мы можем посетить две батареи, а последнюю – возьмем на себя, из непростреливаемого сектора. Капониры 3 и 8 имеют мертвый сектор, который держат только те две батареи, посещение которых возможно. То есть можно атаковать огнеметными танками без пехоты, ее пустить после прохождения ориентира два. Перед четвертым – минное поле двести метров. Начало в 07:00, до завтрака и смены! Готовьтесь, герр гаупман!