И широкая, еще прохладная постель приняла тяжесть их разгоряченных тел.

* * *

После встречи с Клайдом Бриг провел блестящую операцию в духе той службы, в которой работал. Она заняла полтора дня, но в результате он знал, где искать Рони в ночь её девичника. В офисе Рони Таймер отказалась бы его принимать, поджидать дома, куда она могла прийти в сопровождении своего жениха, тоже не обещало хорошего начала встречи.

Бригу необходимо было её увидеть. Может быть, поговорить.

Вряд ли ночной клуб можно считать хорошим местом для разговоров, но других вариантов не было. Вынужденный отпуск, размером в несколько дней, подходил к концу.

Если бы не белое платье невесты, потребовалось бы больше времени, чтобы узнать свою жену, собравшуюся замуж за другого, среди её подруг. Шумная компания ввалились в клуб пестрой стаей и заняла столик в самом центре зала перед подиумом с шестами. Рони выглядела совершенно по идиотски в платье, выставлявшим напоказ все то, что должно быть у невесты спрятано. Слишком ярко накрашенная и в длинном фиолетовом парике, она была совершенно не похожа на ту Таймер, что встретила Брига тоннами холода в офисе. Но из-за слишком вызывающего вида или из-за белого платья, будившего воспоминания, она показалась Бригу более юной, больше похожей на его Солнечную девочку. Наверное, поэтому он так сильно разозлился. Больше того! Вскипел вулканом, который пришлось заливать водой и пивом. Ему нестерпимо захотелось схватить Рони, посмевшую надеть платье невесты, будучи замужем, в охапку, укрыть от чужих взглядов и смыть с нее вульгарную краску. Но в тоже время он не мог отвести от нее глаз, жадно изучая в открытом, вызывающем одеянии и непривычном образе, сравнивая с Рони из своих воспоминаний и снов.

Солнечная девочка до сих пор ему снилась, несмотря на долгие годы разлуки, трогательная, влюбленная в него, доверчивая.

В ночном клубе Бриг трогал взглядом вызывающе прекрасную, соблазнительную женщину, обжигающую все его чувства. И понимал, что теряет от нее голову, как при первой встрече, как после первого поцелуя. Поэтому и пил разбавленный водой коктейль, чтобы не запьянеть. Он и так уже был пьян ослепительной женщиной, в которую превратилась его Солнечная девочка.

Когда Рони оказалась на сцене, раздевая танцора, Бриг снова утонул в ревности и в неуместном чувстве собственничества. Или все-таки уместном, исходя из того, что развод еще не оформлен? Дантон едва сдержался, чтобы не вскочить со своего места и не утащить жену от чужых похотливых взглядов. Она была его женой, значит, он имел право! Как и имел право злиться на нее за дурацкий наряд, макияж, теперь еще за то, что поднялась на сцену, прикасалась к почти голому танцору, за то, что чужие мужчины в клубе свистели, кричали и аплодировали ей.

Настойчивое внимание Брига не осталось незамеченным, и вскоре пестрая стая подруг Рони визжала в его сторону, показывая вызывающие жесты. Еще кипевший от ревности и злости Бриг поспешил уйти из зала.

Но не из клуба.

После того, что он видел, он не мог оставить Рони и её подруг без присмотра. А когда она, наконец, осталась без эскорта, танцуя в большом круге, не выдержал и подошел. И сдерживать себя стало еще труднее. Так хотелось прижать её к себе — горячую, блестящую от пота, казавшуюся такой ранимой из-за размазавшегося слегка макияжа, удивительно соблазнительную!

Сначала он едва не получил пощечину, а схватив жену за руку, почувствовал разряд током, заставивший сердце сорваться в бешеный ритм. Задышал ожившей надеждой, когда понял, что Рони борется сама с собой. Отталкивает его одной рукой, чтобы ловить другой.

Отталкивает и уже держит другой рукой…

Пока не разозлилась и не прогнала его прочь.

Как пьяный Бриг выскочил из клуба на улицу, глотая большими глотками прохладный ночной воздух. Одно мгновение он держал любимую женщину в объятиях и отпустил, потому что она этого хотела.

Даже под действием алкоголя, ошалевшая от безумной ночи, Рони Таймер не желала, чтобы он находился рядом, значит, его сильное влечение к ней безответно. Пусть она боролась сама с собой, желая дотронуться до него, но нашла в себе силы прогнать.

Сделала свой выбор.

И как бы больно не было, придется снова оставить её. На этот раз, потому что так хотела сама Рони.

Но не этой ночью. Таймер и её подруги достигли таких высот веселья, что стоило проследить, чтобы никто из них, а главное, она сама не попала в неприятности.

Бриг оказался прав. Следуя за пестрой стаей от бара по спящему городу, он немного опоздал к появлению полиции, но успел оценить статую в лифчике и перевел дух, радуясь, что среди тех, кто рьяно раздевался, чтобы добавить к гирлянде собственное белье, не было женщины в белом платье.

Чтобы спасти дизайнеров одежды для каменных статуй, пришлось воспользоваться своим удостоверением и умением уговаривать, но он смог добиться, чтобы разгулявшихся девиц отпустили.

Вытаскивая Рони из полицейской машины, Бриг был готов к тому, что она опять оттолкнет его и начнет прогонять ударами или словами. Он уже решил отвести её к ней домой и оставить на пороге новой жизни. Но Рони вцепилась в него, ища поддержки и защиты, превращаясь в Воробышка, которому всегда было важно чувствовать его близость. Забилась под куртку, к его плечу, как делала это, когда ей было плохо. И, заглушая осуждающие крики совести, Бриг не смог удержаться и выпустить пьяную женщину из своих рук, сходя с ума от её близости и прикосновений.

Торопливых, требовательных поцелуев в машине, в лифте.

Да. Он назвал таксисту адрес рядом с железнодорожным вокзалом.

Попав в квартиру, Бриг взял себя в руки. Совесть протрубила «очнись», вгрызаясь в душу чувством вины, что он воспользовался нетрезвым состоянием Рони, поэтому он отстранился и осторожно отнес жену в душ. Жену… он продолжал её так называть, наслаждаясь каждой буквой короткого слова. Сколько бы ни осталось времени, но жену…

В ванной комнате Бриг сделал то, о чем мечтал с первого момента, как увидел Рони в клубе: снял с нее дурацкое белое платье и смыл под теплой водой с лица и тела жены остатки вульгарной краски и чужых похотливых взглядов. Женщина не сопротивлялась, наоборот, следовала движениям его рук, молчаливая и покорная. Рони и Бриг никогда не стеснялись друг друга, и от того, как без смущения отвечала на его прикосновения взрослая Рони Таймер, щемило сердце, шептало о чувствах, не разрушенных годами и обидами. Снова, как в Юности, Брига затопила нежность. Стала сильнее физического влечения. Он оставил жену в ванной комнате, под теплыми струями душа, чтобы она могла побыть одна и прийти в себя, чтобы у нее появился шанс остановиться и уйти. А сам застыл у окна, за которым сверкали огни ночного города.

До рассвета оставалось совсем немного.

Рони отсутствовала настолько долго, что Бриг уже начинал волноваться, когда она появилась в проеме дверей едва прикрытая полотенцем, опалив Дантона блестевшим от возбуждения взглядом. Взглядом, который снился ему одинокими ночами: потемневшие глаза, теряющие зеленый цвет, зовущие в бездны, в которых он тонул, забывая обо всем на свете.

Бриг шагнул к Рони, шалея от волнения и счастья.

Касаться её губами, пальцами рук, голой кожей — словно обрести способность снова чувствовать собственное тело после долгих лет паралича. Эта женщина была его частью, его продолжением, потерянным и вновь обретенным. Не осталось места мыслям, только ощущениям и наслаждению. Самой древней музыке и самому древнему и правдивому языку движений и ласк.

Когда еще Бригу было так хорошо?

С Рони. Только с его Солнечной девочкой, доверчиво открывавшей для себя женственность и чувственность вместе с ним. Только со своей женой.

С чем могло сравниться то, что происходило между ними?

С возвращением…

Когда прошли первые мгновения затмившей все мысли страсти, не прекращая настойчивых, но в тоже время осторожных ласк, Бриг стал заново изучать тело жены. Замечать изменения, произошедшие за годы разлуки. Девочка-Лето расцвела, превратившись в яркий цветок с пьянящим ароматом. Увеличилась грудь, которая казалась когда-то хрупкой и аккуратной, сильнее оформилась талия и крутая волна бедер, слегка изменился запах, став более насыщенным и ярким. Сейчас с Бригом была сложившаяся, взрослая женщина, пьянящая и манившая за собой. Требовательная и ласковая, порывистая и послушная, как мягкая глина.