— О, мы превратим дом в конфетку! Давно хотелось над ним поработать.

— А что вы делали для Райтов последним? — спросила Лидия, усаживаясь за стол.

Мелисса вздохнула:

— Вообще-то, проект свадьбы Колина.

Но это был единственный мрачный момент за весь день. Мелисса действительно оказалась очень доброжелательным человеком. А еще увлеченной работой, так что своим энтузиазмом она смогла заразить и Лидию, которая сначала смущалась и искренне думала, что Мелисса отлично справится без нее.

Но та либо давно общалась с Эваном, либо отлично понимала его инструкции. Так что дала всем руководить Лидии и ей же предлагать идеи. Мелисса только корректировала.

Когда на кухню вернулась Марта, дело пошло еще веселее. Ее идеи в основном отличались добродушной безвкусицей, но Марту ничуть не тревожил факт, что ее мысли не принимаются. Лидии даже показалось, Марта забывала о них тут же, как только предлагала.

Лидия не заметила, как прошел день, а на улице стемнело. Работа полностью ее увлекла, не давая думать о чем-то постороннем. И Лидия не думала, что ей доставит такое удовольствие продумывать дизайн интерьера.

Когда вернулся Эван, его даже никто не заметил. А потом Мелисса и Лидия начали показывать сделанное за день и первые наброски. Судя по всему, Эван оказался впечатлен. А уж сиреневые стены кое-где его искренне удивили. Но он не был против.

Когда же за Мелиссой закрылась дверь (конечно же, Марта дала ей с собой каких-то пирожков), то Эван повернулся к Лидии:

— Ты готова ехать сейчас?

— Куда?

— Я хочу рассказать тебе… всё.

Лидия не сразу поняла, о чем он. Ее насторожил его серьезный вид, плотно сомкнутые губы. А потом она поняла: Эван хочет рассказать, почему она здесь.

— Да. Готова.

Дождь снова зарядил, мелкий и неприветливый, хотя теплый. Он скользил по окнам машины, расплескивался лужами под колесами и смывался «дворниками».

— Ты решила переделать картинную галерею? — неожиданно спросил Эван.

— Да. Но все портреты останутся, конечно… и фото…

— Может, стоит убрать.

Лидия с удивлением посмотрела на Эвана. Почему-то она думала, что после вчерашних откровений лучше поняла этого человека, но сегодня он был готов представить новые сюрпризы.

Или это Лидия не уловила того, что всегда и было.

Эван поймал ее недоуменный взгляд и быстро вернулся к дороге.

— Я любил брата. Его смерть стала неожиданной. Но он никогда не был ангелом и сам выбирал свой путь. Может, и мне пора двигаться дальше.

Лидия старалась не составлять мнения о Колине. Для нее он оставался всего лишь призраком, лицом с фотографии, а его характер состоял из деталек, рассказанных Эваном и Мартой, которые его любили. Но никогда не представал целостным и объемным.

В конце концов, даже в той аварии… Лидия понятия не имела, так ли Колин любил Изабель, что оказался в той машине на безлюдной дороге, или ему самому хотелось развлечься. Устав от таскания домой бродячих псов.

Единственное, в чем Лидия могла быть уверенной, так это в том, что Эван и Колин были близки. И Эван брата любил. А еще именно Колин как-то связан с похищением Лидии.

И она почти не удивилась, когда поняла, куда ее привез Эван — кафе Тони, где работала Лидия. Сейчас сквозь капли дождя она могла видеть неоновую вывеску над темной парковкой. И силуэты людей внутри.

— Однажды мы с Колином вот так же остановились у одной забегаловки, — начал Эван. — Не этой, конечно, но похожей. И увидели официантку. Она была в форменной одежде и спешила через парковку к автобусу. И тогда Колин сказал, что вряд ли она рождена для этой работы. Вряд ли кто-то не мечтает о большем. Но люди думают, что дело в деньгах. А дело не в них. Не только в них, по крайней мере. Дело в том, что всегда нужен толчок.

Лидия молча смотрела на неоновую вывеску, а дождь, кажется, усиливался.

— Колин предложил изменить жизнь одного человека, — продолжал Эван. — Но не совсем случайного. Мы без труда получили доступ к тем, кто претендовал на стипендию в нескольких колледжах. Тех, кто к чему-то стремился. Выделить среди них детей из неблагополучных, неполных семей или из маленьких городков оказалось несложно. Колин настаивал на девушке. Когда выяснилось, что ты устроилась в кафе, подобное тому, у которого появилась идея, мы выбрали тебя.

— Вы выбрали, в чью жизнь хотите влезть.

— Да. Не буду оправдываться.

— Ты предложил мне деньги.

— У тебя должна была появиться мотивация. Но если бы ты отказалась, фонд Райтов в любом случае покрыл расходы на твое обучение. И всех остальных, кого мы не выбрали. Колин на этом настаивал.

— Но не успел.

— Я не в курсе подробностей личной жизни брата, но тогда Изабель закатывала скандалы, а Колин, как мог, ее успокаивал. Он правда хотел жениться. И ему стало не до похищений. А потом он умер.

— И спустя полгода ты решил все-таки воплотить в жизнь этот гениальный план.

Лидия и не пыталась скрыть в голосе яда. Она всегда сама выбирала свою жизнь. Сама училась и не хотела оставаться в маленьком городке. Сама получила стипендию… и сама решила год работать, чтобы накопить денег на обучение.

Она никого не просила влезать в свою жизнь!

— Прости, — сказал Эван. — План никогда не был отличным, но я решил его воплотить.

— Ты же сам, только недавно, сказал, что Колин выбирал свой путь. Почему же мне не дал следовать своим?

— Ты и следовала. Могла отказаться в любой момент. Могла уйти и заявить в полицию, в конце концов.

— Я хотела…

Лидия запнулась, а Эван повернулся, чтобы посмотреть на нее в упор:

— Чего? Денег? Азарта? Перетряхнуть свою жизнь, чтобы не застрять в этой забегаловке навечно?

— Я собиралась работать тут только год.

— Это обман, — жестко сказал Эван, снова переводя взгляд на горящий сквозь дождь неон. — Самообман. Тут не заработать столько, чтобы и на обучение хватило, и на жизнь. В этих забегаловках застревают на годы, пока не подцепят пропахшего бургерами мужа.

— Да что ты можешь знать об этих людях!

— Я их видел. Пока жил на улице. Усталые женщины, мужчины, недовольные своей жизнью.

— Что, прям все?

— Слишком много. Их и среди богачей полно. Поэтому деньги не играют роли.

— Но похищать-то зачем!

— Потрясения меняют людей. Позволяют раскрываться. Слишком мало тех, кто горит сам по себе.

— Может, я из таких? Может, тебе стоило просто оплатить мою учебу?

— Может быть, — легко согласился Эван. — Но мы этого никогда не узнаем. Может, я эгоистично хотел потрясений и для себя.

Он снова посмотрел на Лидию:

— Ты огонь, Лидия, а не угли. Прости за то, как это было, но я не жалею о том, что сделал. Колин был не прав. Мы не изменили бы жизнь. Но мы бы разбудили человека, чтобы он изменил всё сам.

Лидия смотрела вперед, на синеватую вывеску, в свете которой, если стоять прямо под ней, все люди казались живыми трупами.

— Ты мудак, — сказала Лидия.

— Ты мне тоже нравишься. Правда. И мы не будем больше тянуть карты. Игра закончилась. Триста тысяч переведены на твой счет.

— Я свободна?

— Ты всегда была свободна.

Эван наклонился к ее уху, так что девушка могла ощутить его дыхание:

— Закрой глаза, Лидия.

— Что?

— Просто закрой.

Она помедлила мгновение, но все же закрыла.

— А теперь мысленно досчитай до ста. И прими то решение, которое сочтешь верным. Гэри уже подъезжает, скоро он будет здесь и отвезет тебя туда, куда ты скажешь. Обратно в мой дом. В твою квартиру. Или в полицейский участок. Или куда скажешь. Не волнуйся о деньгах, они в любом случае твои. Вещи и Снежка привезут.

— Ты помнишь, как зовут моего кота?

— Всегда помнил. А теперь считай, Лидия. Считай.

Когда она мысленно начала отсчет, то услышала, как открылась дверца, и Эван оставил ее одну в машине. Лидия хотела остановиться и подумать, но потом продолжила считать. И с каждым десятком мысли ее правда успокаивались, выстраивались и больше не цеплялись друг за друга.