— Ты можешь помочь. Вылечи его.

— Нет! Я не уверена в стабильности Дара, только не сразу после ритуала. Ты же видел! Я случайно перевернула все эти проклятые курильницы.

— Ты можешь попробовать.

— Нет! Я никогда этого не делала! И не могу, просто не могу рисковать братом.

— Лучше смотреть, как он умирает?

— Он не умрет. Не сегодня.

Кто-то подносит к моим губам чашу, заставляя пить что-то горькое, вязко опутывающее горло и желудок. Я послушно пытаюсь, но меня тут же тошнит, всё снадобье выходит обратно.

— Что…

— Это кинжал, — голос Алавара удивительно ровен. — Он зачарован на Дар, поэтому смог пробить защиту. И магия всё еще действует. Вы не сможете ни усыпить, ни облегчить боль. Ни остановить кровь.

Я ощущаю, что слабею. Чьи-то чужие руки, что ощупывают мое тело и заставляют стонать, когда касаются раны на животе. Мне кажется, я чувствую привкус крови на губах.

Пока всё не прекращается, и я не ощущаю только Элерис рядом. Ее пальцы на моей обнаженной груди, ее губы почти щекочут мое ухо, когда я слышу ее шепот, предназначенный только для меня.

— Кир, помоги мне. Помоги спасти тебя.

Она распахивает свое сознание так, как только может, будто хочет навсегда отбросить собственную личность и слиться со мной. В обычное время мы с Элерис просто всегда… ощущали друг друга. И только раз было нечто подобное: в ночь ее похищения, когда я сам открывался перед ней, чтобы понять, где искать.

Сейчас я не могу мыслить четко, как будто продираюсь сквозь пелену и туман. Но понимаю, чего хочет Элерис. И мы вместе будто ощупываем рану, стягиваем ее края, Элерис хватается за них, а потом мягко касается моего сознания.

— Спи, Кир, спи…

…Я видел Алавара, он сидел в покоях Элерис, в комнате, где она обычно принимает гостей — недалеко валялась незаконченная вышивка, которой, видимо, когда-то занималась королева в компании фрейлин. Сейчас ее мало волновали разноцветные стежки. Элерис нервно ходила по комнате, платье шелестело, когда она мяла его руками, даже не замечая. Алавар сидел глубоко в кресле и наблюдал за королевой почти неподвижно.

— Тебе самой стоит отдохнуть.

Элерис будто не слышала.

— Ему становится хуже. Может, стоило оставить Кирана в Храме?

— Лекари больше ничего не могут сделать. Ты сама говорила, замок надежнее. И я с тобой согласен.

Резко остановившись, Элерис посмотрела на Алавара:

— Сделай что-нибудь. Магией. Магия крови в конце концов!

Алавар едва заметно вздрогнул, но только покачал головой:

— Ни одна магия не может лечить. Совсем. Никак.

Оставив, наконец, платье в покое, Элерис снова начала ходить по комнате.

— Расскажи еще раз про этот кинжал.

Алавар устало прикрыл глаза, как будто повторял уже не раз, но протестовать не стал:

— Зачарованный артефакт. Его магия работает напрямую с Даром, поэтому я тут бессилен. Только ждать, что Дар Кирана сможет сам преодолеть это воздействие. Оно и мешает ему выздороветь, а ране затянуться. Хотя если бы ты не помогла в Храме, Киран уже был мертв.

— Он сам мне помог. А сейчас… я чувствую, он что-то видит, но не могу разделить с ним видения.

— Магия кинжала мешает и в этом. Он зачарован на Дар. Нападавшие отлично знали, с чем придется иметь дело.

Снова остановившись, Элерис прищурила глаза, смотря на светлый прямоугольник окна, но вряд ли его видя.

— Только скажи, что тут может быть замешана Нира Ялавари. И я запру ее в темнице, откуда она выйдет уже без своих кишок.

Алавар помолчал, но потом все-таки покачал головой:

— Мы знаем, что у Мар-Шайала есть маги на его стороне. О Даре Кирана тоже известно. А судя по твоему рассказу, Нире сейчас нет смысла убивать твоего брата.

Он как будто хотел сказать что-то еще, но прервался. От Элерис пауза не укрылась — она слишком давно научилась распознавать интонации и тот момент, когда ей чего-то не договаривают.

Повернувшись к Алавару, она приподняла брови.

— Нира Ялавари ведет себя слишком странно, — медленно сказал маг. — Я ее не люблю, но она далеко не дура. Пожалуй, один из самых умных людей, которых я когда-либо видел. Напористость — не ее конек. Скорее, она бы создала такую ситуацию, что ты была вынуждена пойти на ее условия. Но не так сразу. Ты встречалась с Ялавари после… после ранения Кирана?

Элерис покачала головой.

— Она не говорит, что не причастна, — продолжил Алавар. — Ей это не выгодно, но она молчит. Как будто хочет, чтобы ты так думала. Как будто…

Алавар нахмурился, а потом внезапно сказал:

— Не трогай ее ни в коем случае.

— Что?

— Не трогай Ниру Ялавари. Возможно, именно этого она и пытается добиться.

— Зачем?

— Понятия не имею. И это пугает больше всего. К тому же, у меня с ней свои счеты. Оставь ее мне.

Элерис не ответила. Она подошла к вышивке и взяла пяльцы, задумчиво разглядывая кривые узоры.

— Вряд ли у тебя много времени вышивать, — заметил Алавар.

— Это работа одной из фрейлин. Терпеть не могу вышивку.

Элерис с пренебрежением бросила ткань, и в этот момент в дверь постучали. Алавар вскинул голову, Элерис разрешила войти. В дверях стоял слуга.

— Ваше величество, вас зовут к лорду Кирану.

…Я видел Элерис, она сидела на полу, согнувшись, почти потерявшись в ткани юбки. Ее плечи вздрагивали от рыданий, ладони закрывали лицо. Алавар стоял рядом, растерянный, как будто не зная, что ему делать. Он неловко опустился около Элерис и положил руку ей на плечо. Но она не успокоилась, наоборот, вскинула заплаканное лицо.

— Он бредит! Ему становится только хуже.

— Мы должны подождать…

— Ты говоришь это уже неделю! Но ничего не улучшается.

— Твой брат сильнее, чем кажется.

…Я видел Алавара, он сидел в своей комнате, над столом, где лежал кинжал. И я знал, то самое оружие, которое использовал маг при нападении. На сосредоточенном лице плясали отблески свечей, подчеркивая складку между бровей. Алавар шептал заклинания, вычерчивал знаки над кинжалом, как будто хотел проникнуть сквозь магию и сталь, понять сущность.

Но ничего не выходило.

…Я видел Элерис. Уставшую, растрепанную, с покрасневшими глазами. Она сидела в моей комнате, но я мог видеть только ее и стоявшую перед ней Сильви. В темном лекарском одеянии, девушка смотрела в пол и явно смущалась. Но не отступала.

— У Мертоса есть лекарства, но он еще не пробовал на людях.

— Яд, — ровным голосом сказала Элерис. — Ты предлагаешь испробовать на моем брате яд.

Сильви вскинула голову, но потом тут же опустила.

— Да, лекарство на основе змееголовки, но в малых количествах она не так ядовита. Мертос утверждает, что его снадобье помогает избавляться от чужеродной магии.

— Он не пробовал.

— Но его исследования…

— Хорошо.

Сильви подняла голову, на ее лице отражалось искреннее удивление. А Элерис смотрела куда-то в сторону.

— Лекари ничем не могут помочь, магия кинжала проникла слишком глубоко. Возможно, будь я там раньше, а не приходила в себя после ритуала жрецов… — не закончив, Элерис слегка тряхнула головой. — Киран опускается глубже во тьму. Я знаю, он видит то, что происходит, но теперь даже я не могу до него докричаться.

Она посмотрела в упор на травницу.

— Веди своего Мертоса, пусть несет снадобье. Если оно сможет снять действие магии, я верну Кирана.

Поклонившись, Сильви торопливо вышла, а Элерис снова посмотрела куда-то в сторону, и ее шепот вряд ли предназначался для чужих ушей.

— Что бы не думали наши враги, дети Крандоров куда сильнее, чем кажется.

…Я видел отца. Это он, хотя куда моложе, чем я его запомнил. В своих покоях, там, куда обычно не допускались посторонние. Стоял у окна, соединив руки за спиной, и смотрел в окно. Позади устроился Седрик Сонд, тоже куда моложе, явно уставший, в запыленной одежде, как будто он только что с дороги.