Аэрис говорил, как пахнет трава по весне, когда всё вокруг зацветает. Как дымными вечерами рисуют древние символы на лбу друг у друга еще горячей жертвенной кровью. Как пахнет кожей внутри теплых домов.

Кэр слушал внимательно не перебивая, чуть прикрыв глаза. Только когда вино плескалось на дне бутылки, Аэрис наконец-то спохватился, остановился, прервал рассказ, что шел уже слегка охрипшим голосом.

За всё время своего рабства он не говорил так долго — может, потому, что никто не спрашивал его о доме.

Кэрах молчал, не задавая вопросов. Аэрис тоже. Пока рядом не зашелестели кусты, пропуская леди Миледану. Она сменила платье, прошлое оказалось запачкано кровью Лира. Новое тоже было воздушным, легким и светлым, как и пристало благородной леди.

— Вот ты где, — сказала Миледана, — так и думала, что найду тебя под любимым деревом.

— Это куст. Как Лир?

— Спит.

Она небрежно потрепала по голове Аэриса, задевая пальцами рога, в этом жесте было что-то нежное, так что Аэрис замер и даже моргнул, но нет, ничего не изменилось. Это не сон.

Звеня браслетами на руках и ногах, Миледана присела рядом с братом:

— Что вы здесь делали?

— Слушали сказки. Ты знала, что демоны считают овец своими братьями?

Язык Кэраха слегка заплетался, и удивленный Аэрис уверился в том, что тот редко пьет: прошлые его хозяева даже не замечали единственную бутылку.

— Тебе уже хватит, — сказала Миледана и мягко вытащила из руки брата вино. Кэр не протестовал, позволяя Миледане отставить бутылку в сторону, в траву, и устроиться рядом.

— Утром мне надо вернуться во дворец.

— Утром? — вскинулась Миледана. — Я думала, ты останешься хоть на пару дней.

— Не могу. Император и сегодня-то отпустил только потому, что я сказал, иначе ему самому придется управляться с тамринами.

— Угрожать императору — ах, мой неразумный брат!

В голосе Миледаны не слышалось неодобрения, скорее, легкая дружеская насмешка.

— Что происходит, Кэр?

— Не знаю. Не уверен. Но будьте осторожны. Не позволяй Лиру ни во что ввязываться…

— Как будто он меня послушает!

— …и сама не выходи без охраны. Даже во дворец.

— Всё настолько плохо?

— Неурожай, голод, ты знаешь, как это бывает. Бунты становятся опасными.

Миледана нахмурилась. Возможно, она куда лучше Аэриса могла ощущать, что таится за словами брата:

— Тебя ведь не это волнует.

— Нет. Я боюсь, наша семья невольно перешла кое-кому дорогу. Это может быть опасным. Надеюсь, Лира не из-за меня ранили.

Миледана положила подбородок на плечо Кэра, накрыла его руку своей.

— С ним всё будет в порядке, Кэр.

Он кивнул, прикрыв глаза, и Аэрис внезапно почувствовал себя лишним. Он отвернулся, вслушиваясь в стрекот ночных насекомых, доносившийся с кухни перестук котелков и голоса, которыми звучал город за стенами поместья.

— Иди спать, — мягко сказала Миледана. — Я побуду сегодня с Лиром. Давай, иначе император будет не рад, что его кахъяс похож на сонную муху.

Ее брат кивнул и поднялся. Он исчез среди кустов и травы почти бесшумно, как воин, который привык растворяться во мраке и действовать быстро и незаметно. Вряд ли вино могло повлиять на отточенные годами навыки.

— Идем, — властно сказала Миледана. — С завтрашнего дня начнем делать из тебя секретаря.

Аэрис же всё смотрел вслед Кэраху, пытаясь осознать, что тот вовсе не рядовой тамрин — он кахъяс, их глава, один из приближенных императора и отчитывается только перед ним самим.

========== 3. ==========

Жизнь в поместье Кантарионов была странной, с точки зрения Аэриса, но не слишком. Он быстро уяснил иерархию, которая ничуть не отличалась от любого иного дома, где ему приходилось бывать: наверху стояли господа, следом шли слуги и ниже всех рабы.

Как секретарь, Аэрис был привилегированным рабом. Правда, никто не запрещал ему, как раньше, выходить из комнаты, а завтракал и ужинал он вместе с остальными слугами. Сначала они явно чувствовали себя скованно в присутствии демона, а кое-кто даже втихаря складывал пальцы во вроде бы защитные жесты. Но Далласа явно либо видела демонов раньше, либо просто спокойно относилась. Вслед за ней притихли и остальные.

Аэрис быстро уяснил, что именно Миледана — хозяйка дома. К ней шли слуги, она распределяла деньги и даже командовала стражей. Лира не интересовали домашние заботы, а Кэр слишком редко бывал дома. Жены у него не было, и Аэрис не знал, была ли она когда-либо.

Следующие недели Аэрис не видел Кэраха, слышал только, что господин бывал в доме, но больше беседовать с демоном не собирался. Лирмалис выздоравливал, но его Аэрис видел только пару раз в саду, где тот распинал слуг.

Зато с Миледаной Аэрис проводил большую часть дня. Она не спрашивала у него о доме или демонах — но знала достаточно. Куда больше госпожу интересовала его память и навыки.

Основную часть времени она, правда, пыталась научить Аэриса писать — не очень успешно. Он испуганно сжимался, когда она злилась, не скрывая эмоций, и однажды Миледана спросила:

— Да Бездна! Чего ты так боишься?

— Госпожа вправе наказывать раба.

— Еще как вправе. И накажу, если не будешь слушать. Но сейчас зачем? Ты не станешь от этого лучше понимать нашу письменность.

Аэрис удивился. Ему казалось само собой разумеющимся, что его будут наказывать, если что-то не выходит. Пусть даже он старается. Как говорил один из хозяев, «значит, недостаточно пытаешься».

— Расправь плечи, — приказала Миледана. — Секретарь не должен быть забитым. Ошейник секретаря — знак того, что он принадлежит определенному роду. А не то, что его можно бить, когда заблагорассудится.

— Мне… сложно к этому привыкнуть.

— Придется.

Миледана положила руки на плечи Аэриса и несильно, но настойчиво нажала, расправляя. Ее духи пахли воздушными цветами и росой.

Она вздохнула:

— Раб для удовольствий — показатель статуса. И отличная игрушка, так что люди их покупают… своеобразные. Не удивлена, что тебе не везло с хозяевами.

— А вам не нужен статус? — осторожно спросил Аэрис. И снова сжался, боясь, что за дерзость его все-таки накажут.

Миледана приподняла брови:

— Мой отец оставил достаточное состояние, чтобы я была богатой невестой. Мой брат — кахъяс, приближенный императора. Ты думаешь, мне нужно что-то еще для статуса?

Она снова уселась на место и подвинула к Аэрису буквы:

— Да и секретарь-демон — тоже отличный показатель.

Слова никак не давались Аэрису. Его народ не пользовался ничем подобным, но Миледана не сдавалась. Хотя большую часть времени она учила Аэриса вовсе не писать, а вести себя.

— Рабам не положено оружие, рабов многие считают тенями, — говорила Миледана. — А значит, ты можешь слушать и слышать многое из того, что не доступно мне. Но ты больше не раб для наслаждений.

Если с тем, чтобы не поднимать головы в присутствии господ у Аэриса проблем не возникало, то нашлись с его неспособностью задавать вопросы и вести себя непринужденно.

Первое время Миледана проводила либо с Аэрисом, либо в комнате Лира. Но когда лекари разрешили тому покидать постель, он слонялся по всему дому, явно маясь от безделья.

Однажды жарким днем Миледана сидела в саду вместе с Аэрисом. Устроившись в траве, госпожа прикрыла глаза и слушала, как Аэрис пересказывал легенду, которую Миледана зачитывала ему накануне.

— Неплохо, — сказала она наконец. — Память у тебя превосходная, но будем тренировать еще.

Тогда их и нашел Лирмалис, бесцеремонно плюхнувшись в траву и охнув от боли.

— Аккуратно, — встревоженно сказала Миледана.

— Да ерунда, лекарь говорит, скоро буду в порядке.

Он положил голову на колени сестре и с интересом посмотрел на Аэриса:

— Как успехи?

— Отличное запоминание, но с чтением и письмом придется потрудиться.

— Видишь, мой подарок все-таки пришелся к месту!