— Он тебя балует.

Было в этом фразе что-то липкое, неприятное, как будто подтекст, который Аэрис не мог понять. Он вспомнил, как последний раз видел Лира: накануне вечером. С ним всё-таки говорил не Кэр, а Миледана.

Аэрис проходил мимо, когда заметил их вдвоем среди разлапистых растений сада. Они сидели в темноте, освещенные только отблесками огней с террас. Лир обхватил колени, Миледана склонила голову ему на плечо.

— Он меня никогда не простит, — говорил Лирмалис. — Я так виноват… мне не стоило лезть. Но я знаю, знаю, почему Кэр стал кахъясом! То есть думаю. Тогда у меня были неприятности, а потом они чудесным образом исчезли. А Кэр получил клеймо.

— Император его уважает. А что будет делать новый?

— Я дурак, Мили. Я всё испортил. Кэр меня не простит. Я его подставил! Лучше б умер тогда.

— Прекрати, Лир. И дай Кэру время.

Тогда Аэрис тихо пошел дальше, уверенный, что разговор не для чужих ушей. Он запомнил сказанное… и с удивлением понял, что ему жаль Лира. Чувствующий себя виноватым, пытающийся помочь брату — но делающий всё еще хуже.

Чуть позже Аэрис шел тем же путем, но Лир сидел уже один. Он заметил демона и жестом подозвал его. Аэрис склонил голову и покорно опустился на колени.

— Ты давно в рабстве, — сказал Лир. — Каково это?

Аэрис не выдал своего удивления. Он помолчал, пытаясь подобрать подходящие слова, но они так и не находились. Он ощущал себя, как в первые месяцы, когда начал понимать местный язык — точнее, что ему говорят, но еще не мог говорить сам.

— Посмотри на меня, Аэрис.

Он поднял голову, но, конечно же, не решился посмотреть в глаза Лира. За такое даже самый спокойный господин накажет.

— Каково это, рабство?

— Это не самое страшное, господин.

— А что ужасно?

— Быть лишенным дома.

Лир помолчал, потом спросил:

— И ты хочешь вернуться?

— Мой дом был разорен, мне некуда возвращаться.

Это было правдой. Даже если Аэрис когда-нибудь смог вернуться в те же места, другим племенам сложно будет его принять, у них слишком четкая иерархия. Но главное, он и сам не хотел другого дома. Его собственный утерян. Так тому и быть.

— Думаешь, если есть дом, рабство не так важно?

— Дом и те, кто тебя ждут.

Лир молчал долго. Так долго, что Аэрис уверился, больше ему не будут задавать вопросы. Откуда-то с кухни слышался смех и негромкое пение.

— Я могу… — Лир замялся. — Ты позволишь коснуться рогов?

— Если господин того желает.

Прикосновения Лира были легкими: он провел от кончиков до чувствительного основания, где Аэрис уже мог ощутить шероховатые подушечки пальцев, отводящие его волосы, изучающие рога, будто некую заморскую диковинку.

— Я видел, как ты отреагировал на рог в руках императора. Повезло, что мой брат поддержал тебя.

Слова оказались неожиданными: Аэрис полагал, Лир был увлечен разговорами с другими дворянами и не обращал внимания на мелочи. Уж тем более, на рабов.

— Я не такой дурак, каким иногда кажусь, — рассмеялся Лир, его пальцы потрепали волосы между рогов. — На таких приемах я укрепляю связи с другими семействами, но всё же замечаю, что творится вокруг. Да и с Кэром мы всегда хорошо чувствовали друг друга.

Он убрал руку, а Аэрис внезапно ощутил, что хочет пояснить, рассказать хоть кому-то.

— Рога — признак статуса. Император… у него был великий вождь.

— Понимаю, — неожиданно серьезно сказал Лир. — Мы считаем вас дикарями, а вы наверняка то же самое могли думать о нас.

Аэрис молчал, не зная, что ответить, а Лир махнул рукой:

— Иди. Я хочу подождать. Вдруг брат захочет поговорить.

Много позже Аэрис ходил к слугам, потому что у госпожи закончилась розовая вода, которой она пользовалась перед сном. И он видел еще сидящую в саду одинокую фигуру Лира.

— Ты что-то хотел, Аэрис?

Миледана обратилась к нему, а демон пытался судорожно придумать, как же сообщить ей, что стоит уезжать отсюда как можно быстрее. Под внимательным взглядом леди Ревелан это казалось непростой задачей.

Склонив голову, Аэрис сказал:

— Вы просили напомнить, что у вас еще дела вечером и не стоит затягивать с ними.

Если на лице Миледаны и отразилось удивление, Аэрис этого не видел. Но когда он искоса посмотрел на беседующих дам, Миледана сохраняла спокойствие и была очень похожа на Кэра:

— И правда, дорогая, я засиделась.

— О, ты разве не останешься на обед? Специально для тебя приказала приготовить кролика.

— Прошу прощения, у меня действительно есть дела.

Оказавшись в паланкине, Миледана молчала. И только когда они выехали за стены поместья, спросила:

— Что случилось?

Выслушав, кивнула:

— Ты правильно сделал. Если она хотела, чтобы я задержалась, значит, ни в коем случае не стоит этого делать.

Уже тогда внутри Аэриса разгорелось нехорошее предчувствие. Но когда Миледану, едва сошедшую из паланкина, встретили встревоженные слуги, сомневаться не приходилось: что-то случилось.

— Миледи! Здесь были воины из дворца! Они забрали милорда Лирмалиса.

— На каком основании? — ахнула Миледана. — Хотят, чтобы он сознался в том, что выгодно? Нужно послать весть Кэру… нет, я сама к нему поеду.

Она нырнула обратно в паланкин и властным движением кивнула Аэрису:

— Ты едешь со мной.

========== 7. ==========

Дворец пропах густым, маслянистым запахом благовоний. От удушливого сладкого сердца аромата немного кружилась голова и стирались границы. Аэрис не мог бы сказать, они ждали в комнате час, два или давно уже пришла ночь и наступил новый день.

Хотя последнее всё-таки мало вероятно. Сквозь забранные витражами окна проникал свет, и он явно оставался дневным. Но Аэрис был уверен, что дурманящий голову аромат здесь неспроста: даже во дворце Миледану хотели задержать.

Их попросили подождать в этих покоях. Среди золота, диванов и орнаментов, напоминавших о храме — но никто за ними не приходил. Миледана в нетерпении мерила комнату шагами, и ее праздничные одежды, в которых она наносила визит в поместье Ревеланов развевались в такт ее шагам. Вплетенные в волосы бубенцы тихонько перезванивали и вместе с удушающим запахом это почти убаюкивало.

Дверь из красноватого дерева распахнулась, и на пороге возник дворцовый слуга.

— Где мой брат? — Миледана сказала ровно то же, что и сразу по приезду во дворец. — Я хочу видеть кахъяса.

Слуга торопливо поклонился и ответил, не разгибая спину перед благородной госпожой:

— Милорд кахъяс сейчас занят. Вам нужно подождать.

— Не собираюсь больше ждать!

В несколько шагов Миледана преодолела расстояние, отделявшее ее от слуги.

— Я — леди Миледана Илке васс Кантарион. Ты отведешь меня к моему брату, иначе я сама прикажу выпороть тебя у всех на виду!

Аэрис сомневался, что она может это сделать. Слуги и рабы принадлежали своему господину, только он мог ими распоряжаться — так что вряд ли Миледана, даже будучи леди, смогла бы что-то сделать человеку, который работал во дворце.

Но на слугу ее тон явно произвел впечатление. Торопливо закивав, промямлил:

— Как прикажет госпожа.

Миледана, а вместе с ней и Аэрис, последовали за слугой, торопливо семенящим, преодолевая коридоры, отделанные черненым золотом.

— Кто приказал не пускать меня?

Голос Миледаны, казалось, мог убивать на месте, и слуга дрогнул:

— Распорядитель Двора.

— Вот пусть он и занимается дворцом. Кахъяс подчиняется только императору.

Остановившись у очередных неброских дверей, слуга постучал и дождался ответа. Но прежде чем успел распахнуть тяжелые створки, Миледана сама решительно шагнула вперед, и Аэрису оставалось последовать за ним.

После дворцовой роскоши эти покои казались неброскими и чем-то похожими на комнаты в поместье Кантарионов. Никаких лишних украшений, немного мебели. Кэр сидел за столом с ворохом писем. Опустил бумагу, которую читал, и с удивлением посмотрел на сестру: