— Зачем тебе нужен был Амон? — Анубис хмурился, и по нему сложно было понять, о чем он думает. Даже Тиамат.

Она не видела смысла врать.

— Он мог показать мир людей. Провести в него. Как всегда показывал его тебе.

— Ты можешь вернуть ему зрение?

— Нет. Это не в моей власти.

Он, казалось, думал о чем-то, но очень быстро. Им руководили эмоции.

— Я хочу, чтобы ты уничтожила Ключ. И никогда больше не трогала ни царства мертвых, ни богов.

— Не слишком ли много условий, принц мертвых? Что ты дашь мне взамен?

— Чего ты хочешь?

— Кажется, тебя не научили, что невежливо отвечать вопросом на вопрос.

— Зато я прекрасно знаю, что ты любишь сделки. Так чего ты хочешь за мои условия?

Она поднялась единым плавным движением, будто всколыхнулась темная океанская глубина. Подошла к хмурому Анубису и наклонилась так близко, будто хотела внимательно рассмотреть каждую капельку пирсинга на его лице.

Его сила была тьмой и смертью. И хаосом. Пульсирующей, бьющей энергией, которую он с трудом научился направлять и контролировать. Тиамат легонько нажала своей древней мощью, и Анубис вздрогнул, а за его спиной распахнулись темные крылья, сотканные из мертвых душ. Ведущие за горизонт, такие же темные, пульсирующие хаосом и энергией.

Тиамат обошла диван и провела пальцами по мерцающим полупрозрачным перьям. Под ее пальцами то появлялись, то исчезали мертвые лица. Она ощущала холодок и будто бы глухое рычание, неслышимую вибрацию.

Дуат был готов защищать своего принца.

И на миг Тиамат ощутила что-то вроде любопытства. Она не сомневалась, что легко разметает мальчишку, если ему взбредет в голову хоть всю свою силу выпустить. Но не знала, сможет ли так легко справиться, если ей будет противостоять царство мертвых. Дуат единственный был таким… почти сознательным. Существующим на инстинктах.

Даже интересно, это Осирис воспитал такого «пса», или сам Анубис невольно приручил его, наделил «живыми» качествами, пока Дуат был его надежным и единственным спутником.

Тиамат ощутила что-то вроде любопытства. Почти любопытства.

Она вернулась и снова посмотрела прямо на Анубиса:

— Ты не такой, как солнечный бог. Ты не сможешь показать мне мир людей, ты сам его не до конца понимаешь. Но ты можешь стать моим ручным псом. Ты готов служить мне?

Он вскинул брови, кажется, не очень понимая.

— Я не буду приказывать ничего, что ты бы не смог сделать, принц мертвых. И ничего, что навредит твоим друзьям. Но ты будешь моим.

Он оставался неподвижным, а по его крыльям прошла дрожь.

За последние сотни лет Тиамат только раз испытала что-то вроде эмоций. Сначала — когда к ней явился солнечный бог, прося о помощи. Не зная, что именно она подсказывала Гекате и Кроносу действия.

Тогда Тиамат подумала, что, возможно, ей и не нужен весь мир. Только Амон, который сможет этот мир показать.

Она убедила Гекату, что так будет лучше. Сама уничтожила Кроноса. Она пришла за Амоном, но остальные боги его не отдали. Тогда Тиамат решила вернуться к первоначальному плану.

Ее эмоцией впервые за сотни лет была досада. А потом она тоже захотела отомстить. И с удовольствием черпала силу Амона, куда больше, чем нужно, создавая Ключ. Она хотела причинить ему боль. Она хотела, чтобы он тоже ощутил досаду.

Она подсказала болезненный яд, когда Геката решила попробовать Ключ на Дуате. Но сделать друга Амона тем, кто ей служит, это даже лучше.

Тиамат помнила то время, когда рабы выкладывали перед ней дары от своих господ. Она знала толк в слугах.

Анубис прикрыл глаза, как будто собирался с мыслями. Потом открыл их и решительно сказал:

— Хорошо.

— Дай обещание.

Его глаза расширились, он явно не ожидал. Обещание, принесенное богами, невозможно нарушить, тут действуют силы вне власти богов. Однажды она не взяла такого слова с Амона и не намерена повторять ошибку.

— Я обещаю, принц мертвых, что не буду заставлять тебя вредить другим богам или мирам мертвых. Уничтожу Ключ и не буду создавать новый.

Анубис хмыкнул, как будто хотел уточнить, зачем же еще он сам тогда нужен. Но просто сказал:

— Обещаю служить тебе.

Этого было достаточно для Тиамат. Для того, чтобы сделать больно солнечному Амону-Ра.

Она и предположить не могла, что самой сильной эмоцией, которая пробьется через ее окостенелость, будет желание мести. Сейчас она почти могла понять Кроноса.

— Ключ, — напомнил Анубис. — Ты обещала его уничтожить.

Если она этого не сделает, обещание перестанет действовать, а силы куда более древние чем боги, уничтожат ее. Рисковать Тиамат не хотела. Она подняла руку, и на ладони появился аккуратный золотой Ключ. Короткий взмах руки, и он рассыпался в прах.

Анубис поморщился, невольно поднял руку к виску, и Тиамат с любопытством прощупала его.

— О, как интересно. Яд всё-таки смог навредить бессмертному телу. Но вы с этим справились. Я так понимаю, галлюцинации тебя больше не побеспокоят, только легкие головные боли.

Анубис не ответил. Смотрел прямо, куда-то мимо Тиамат.

— Мне надо рассказать остальным.

Тиамат этого не понимала. Но подумала, что месть ничего не стоит, если не преподнести ей самой.

— Идем.

На улицах моросил дождик. Мелкий, стекающий за шиворот, делающий вывеску клуба совсем невзрачной. Особенно днем, когда она не горела. Клуб, конечно же, был закрыт в такое время, но у Анубиса нашелся ключ, и он знал, что Амон, Сет и еще несколько богов сейчас внутри.

Тиамат их не боялась. Может, даже была бы не против использовать свою силу, размяться, вздумай те пойти на нее.

Хотя что они могли сделать против обещания?

На входе в зал Анубис в очередной раз попытался убрать крылья. Полупрозрачные силуэты, они вряд ли мешали, но наверняка были непривычны. Тиамат всего лишь легонько взметнула силу и одёрнула его: Анубис зашипел и крылья оставил.

Они нравились Тиамат.

Напоминали, что Анубис тоже бог, такой же, как она. А вовсе не человек, к которым ей самой никогда не приблизиться.

В пустом зале клуба ровно светил свет, а за барной стойкой сидели Сет, Гадес, Гор и Амон. Последний повел головой в сторону вошедших:

— Инпу? Это ты?

— Да, — коротко отозвался Анубис.

Он прошел за барную стойку и начал невозмутимо смешивать коктейли. Сквозь полупрозрачные крылья виднелись ровные ряды бутылок.

— Мне даже не пришлось уговаривать, она повелась и сама пришла.

Тиамат не понимала эмоций, но сейчас отлично понимала, что происходит. И она достаточно долго жила на свете, чтобы знать: если ее заманили на свою территорию, значит, у них есть план.

Нельзя давать бой там, где его навязали.

Тиамат ощутила сработавшую ловушку в тот момент, когда с другой стороны зала показались женщины. Они подготовили ритуал, вычертили священные символы, которые должны были удержать Тиамат и отправить ее куда-то.

— Анубис сказал, что сможет тебя убедить, — Гадес спокойно спрыгнул с высокого барного стула. — А мне пришла в голову чудесная мысль. Мы не можем тебя убить, ты сильна, с Кроносом-то не так просто получилось. Но у меня есть на примете тюрьма, она как раз пустует.

Тартар.

Они хотят отправить ее в Тартар.

Вокруг Тиамат взметнулась прохладная сила Гадеса, заработали вычерченные символы, но сдаваться так просто она не собиралась. Подняла руку, и на шее Анубиса появилась темная полоса ошейника. Тиамат не нужны были физические воплощения, но она знала, что люди (и наверняка боги) прекрасно понимают этот символ.

Анубис растерянно замер, в его полупрозрачных крыльях показались лица мертвецов, накладываясь на этикетки бутылок на полках.

— Какого хрена, Инпу? — спросил Сет.

— О таком вы вряд ли договаривались, — ровно сказала Тиамат. — Он дал обещание. Он выполняет мои приказы. Отправите меня в Тартар, и он не сможет исполнить обещание. Он умрет.

Тиамат не была до конца уверена, что всё именно так и сработает. Предполагалось, что кара за невыполненные обещания не должна работать, если выполнить нельзя из-за внешних обстоятельств. Можно ли считать таким пленение?