Днем он успел рассказать о своей гениальной идее: наведаться к Тиамат.

— Той самой, — уточнил Анубис, — которая помогла с Кроносом и смогла его уничтожить. Той самой, которая захотела взамен забрать тебя, чтобы ты ее то ли развлекал, то ли показал больше человеческой жизни. Вот к ней ты собрался?

— Не будь занудой, — заявил Амон.

Идти один он справедливо не хотел, так что Анубис пообещал, что они с Гором составят ему компанию.

— Только Сета не возьмем, — проворчал Амон. — Он сначала начнет нарываться, а потом будет удивляться, чего это Тиамат не хочет говорить, когда он силу применяет. Попробуем договориться.

Гор почему-то быстро согласился с Амоном и с его точкой зрения насчет Сета. Идея Анубису очень и очень не нравилась, хотя он не мог не признать, что одно из самых древних божеств вполне может знать, к чему же так стремится Геката. Или кто с ней работает?

Анубис хорошенько взболтал коктейль и наливал его в стакан, когда рядом возникла Джилл, администратор. Она хмурилась, хотя Анубис и не мог понять выражения ее лица. Она хотела тронуть его за локоть, чтобы привлечь внимание, но в последний момент передумала — видимо, вспомнила, как он не очень-то любит чужие прикосновения.

— С твоим другом что-то не так, — Джилл кивнула на дальний конец стойки. — Я бы решила, что он пьян… но это другое.

Анубис кивнул: он перекинулся с Амоном парой фраз минут десять назад, и всё было нормально. Тот и не пил почти.

Украсив стакан долькой грейпфрута и листиком мяты, Анубис подал коктейль клиенту и заторопился к Амону.

И сразу понял, что имела в виду Джилл.

Амон сидел, склонив голову и смотря в одну точку, вцепившись в потертую стойку с такой силой, будто боялся упасть. Его плечи поднимались и опускались, как будто он тяжело дышал. Это напоминало тот момент, когда он вернулся из того заточения, совершенно потухший. Хотя сейчас подобного ощущения не было, сила Амона была при нем, просто он ее приглушал, как и все боги в клубе.

— Амон? — осторожно позвал Анубис, остановившись перед ним. — Что случилось?

— Инпу? — Амон не поднимал голову, голос его дрожал. — Это правда ты?

— Эээ… да. Конечно. Я здесь.

Ладони Амона зашарили, потянулись вперед, как будто он пытался нащупать что-то, не поднимая головы. Анубис протянул руки, и вздрогнул, когда в них вцепились пальцы Амона.

Пожалуйста, не оставляй меня одного.

Анубис повернулся к Джилл, которая тоже подошла, явно обеспокоенная:

— Подменишь меня? Уведу его отсюда.

— Конечно.

Анубису пришлось почти уговаривать Амона отпустить его, чтобы обойти барную стойку. Амон тут же снова вцепился в него, как будто боялся упасть, потерять опору.

— Амон, да что случилось?

— Инпу… — Амон смотрел перед собой, но будто сквозь и Анубиса, растерянно шарил взглядом, как до этого пальцами. — Почему стало так темно?

— Что? Эй, ты всё еще здесь.

— Да… я знаю. Наверное, это из-за того, что кто-то использовал мою силу там… тогда… или сейчас использовал то, что создал тогда…

— Да что происходит?

Амон глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Я ничего не вижу. Совсем ничего.

========== 10. ==========

Комментарий к 10.

► Celldweller - Too Many Tears (https://playvk.com/song/Celldweller/Too+Many+Tears)

Спасибо всем читателям! Без вас этой истории не было бы.

♥

Амон ненавидел темноту.

Она иссушала его, выпивала. Мрак вокруг превращал и самого Амона всего лишь в тень. На его счастье, ночи были коротки, а когда люди изобрели электричество, так и вообще стало довольно… приятно. Особенно когда Анубис выбирался из Дуата, и можно было развлекаться вместе с ним в городах, которые никогда не спали.

Едва мир погас для Амона, он даже не понял, что происходит. Просто вот он убрал телефон, где кинул очередное сообщение Эбби, задумался о том, сколько осталось до конца смены Анубиса, и сунул пластиковую трубочку обратно в коктейль, одновременно со всем пытаясь вспомнить, что такого намешано в высоком стакане с апельсиновой долькой.

А потом мир погас.

Амон ощутил легкое жжение по всему телу, но гладкая трубочка еще была у него в руке, вокруг слышался гомон людей в баре, играла музыка. Именно это несоответствие сразу дало понять, что не свет погас — для остальных всё продолжилось, как и было.

Для Амона изменилось всё.

Он не мог так просто это признать, трубочка как связь с реальностью выпала из пальцев, и пришлось вцепиться барную стойку. Во что-то твердое и понятное, что сейчас было перед ним и не давало упасть. Потому что Амон абсолютно терялся в пространстве, это было хуже, чем удар под дых.

Что-то похожее он ощущал, будучи запертым без солнца. Но теперь это не мир вокруг изменился. Это что-то, связанное с ним самим.

Амону обязательно нужно было нащупать объяснение. Любое, самое нелепое. Пусть это будет непонятный обряд Гекаты. Что угодно.

Лишь бы было объяснение, а процесс — обратимым.

Амон запомнил голос Анубиса, как вцепился — в Анубиса он верил куда больше, чем в барную стойку.

Звуки изменялись, это в памяти отложилось четко. Амона куда-то уводили, усаживали, потом снова вели. Ему задавали вопросы, а он не мог на них сосредоточиться. Кажется, он не отпускал Анубиса, но не мог бы точно сказать.

Амон отказывался понимать, что происходит, и знал только, что сейчас его окружает тьма.

Он не понимал, что происходит вокруг, пока не услышал слова на древнеегипетском, на котором в мире не говорили уже несколько тысяч лет. Его искаженную версию копты использовали и по сей день, но это было не то.

Анубис в Дуате успел выучить множество языков, но сейчас решил обратиться на родном для Амона, зная, что это точно привлечет его внимание.

Обилие согласных у многих звучало как будто они спотыкались, но Анубис чуть растягивал гласные и всегда говорил на родном языке так, будто произносил гимны и заклинания — когда-то он совершал много погребальных ритуалов.

— Амон, ты можешь рассказать, что произошло? Пожалуйста.

Амон глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Так можно хоть ненадолго убедить себя, что это его собственный выбор, а от мира и света отделяют только веки.

— Не знаю. Внезапно. Я просто… перестал видеть.

— Это наверняка временно.

— Где мы?

— В машине Сета. Едем домой.

Значит, в квартиру Сета. Не отпуская запястье Анубиса, которое он крепко сжимал, Амон протянул руку, пальцами касаясь гладкого пластика дверцы машины. Он ощущал движение, слышал какие-то щелчки, шуршание, но, когда открыл глаза, перед ним не возникли сидения или окно с горящими огнями городом.

Только тьма.

— Инпу… ты можешь продолжать говорить? На древнеегипетском.

И Анубис говорил. Амон не очень-то вслушивался в слова, ему просто нравилось звучание, которое напоминало о мире, где они когда-то появились, а чуть напевные интонации — об обрядах жрецов, пропахших чем-то глубоко бальзамическим.

Анубис перешел на английский уже в квартире, как и остальные — нынешний мировой язык был привычен. Амон уселся на один из диванов в гостиной и только тогда наконец-то отпустил Анубиса, но наотрез отказался идти куда-то еще.

Здесь ему казалось безопасно. Ощущая легкий запах благовоний, чувствуя под пальцами выпуклые узоры пледа — Амон никак не мог вспомнить, что на нем изображено. И кончиками пальцев оглаживал узоры.

Он не мог представить, что придется вставать и еще куда-то идти. Он просто не мог. Мир вокруг — это тьма, в которой он совершенно точно увязнет.

Амон и сейчас как будто растворялся в этом мраке. Только напряженные мышцы напоминали о том, что у него еще есть это тело. Но он даже не мог посмотреть в зеркало. Не то чтобы Амона когда-то особо волновала его внешность, просто теперь казалось, что если он не может себя увидеть, то его и не существует.

Он продолжал водить пальцами по пледу и вслушиваться в голоса — по крайней мере, они были привычны.