Гор слышал о том, что боги учатся. И можно было догадаться, что любознательный Амон тоже не останется в стороне. Бог солнца, он слишком зависим от времени суток, его сила огромна днем и ничтожна ночью. Но люди изобрели электрические солнца, осветили ночь — и Амон научился пользоваться этим. Не так ярко и эффективно, как солнцем, но ему хватало.

И всё-таки видеть это было… впечатляюще.

Шарик света впился в шею парня, припечатывая того к стене. Пленник дернулся, прохрипел что-то, и когда Гор увидел его глаза, то понял, что в них отражаются неоновые отблески.

Он не пришел сам, Амон его заставил.

— Я думал, ты его уболтаешь! — воскликнул Гор. — Какого…

— Помолчи. Нам нужны ответы, и возиться с ним я не собираюсь.

Голос Амона звучал мрачно и решительно. Даже сейчас, в тонкой джинсовке, выглядящий как совсем юный, с копной растрепанных светлых волос, Амон оставался древним богом. Который мог быть жестоким.

Солнце, не только согревающее, но и выжигающее.

Гор перехватил взгляд Анубиса: тот хмурился, ему явно не нравилось происходящее, но пока он просто стоял.

— Говори, — Амон стоял прямо перед пленником. — На той вечеринке. Ты опоил нас? Ты убил Гора? Зачем?

Взгляд парня блуждали с Амона на Гора — он наверняка помнил, что тот должен был быть мертв.

— Не знаю я ничего! Не знаю!

Парень казался просто смертельно напуганным. Амон нахмурился и поднял руку. Он ничего не делал, только шевельнул пальцами, и Гор ощутил тугую, странную силу, чем-то похожую на обычное солнце Амона, но сейчас это солнце было холодным, электрическим, пахнущим озоном.

Парня как будто прошиб разряд тока, хотя Гор не был уверен, что конкретно делает Амон. Может, вообще плавит ему мозги светом?

Парень взвыл от боли, по его лицу катились слезы и сопли, но он продолжал исступленно говорить, что понятия не имеет, о чем идет речь.

Раньше Амон успел рассказать, что там была еще и девушка. Если не этот парень, значит, она знает больше. Гор понимал это — но еще больше нервничал от того, что делает Амон.

Анубис будто выступил из теней, легонько коснулся плеча Амона, хотя сам обычно не любил кого-то трогать.

— Амон, — негромко сказал Анубис. — Прекрати. Отпусти его, он ничего не знает.

— Я никому не позволю…

Амон не закончил фразу, и Гор сначала подумал, что тот обращается к Анубису. Но на самом деле нет. То ли к пареньку, то ли к самому себе.

— Амон. Хватит.

Амон колебался мгновение, потом отступил. Сгусток света исчез, оставляя парня, и Гор поспешно коснулся бывшего пленника собственной силой, тихонько успокаивая, без слов убеждая, что всё в порядке. Тот бочком двинулся прочь, никто его не останавливал.

— Простите, — пробормотал Амон. — Просто хотел, чтобы он всё рассказал. Пойдем уже. Надо выспаться, а завтра найти ту девушку.

Амон первым побрел прочь, а Гор снова перехватил взгляд Анубиса, теперь полный беспокойства.

Даже когда хаотичная сила Анубиса раньше вырывалась из-под контроля, у него всегда был четкий маяк — Сет, готовый стать ориентиром, дотянуться даже через бурю. И Анубис ему полностью доверял, всегда к нему стремился. Так было с детства, с того момента, как Осирис начал отправлять Анубиса в мир людей, чтобы Сет его обучал.

А кто в следующий раз утихомирит Амона? Главу пантеона, который сам имел власть приказывать.

Если он не послушает Анубиса?

========== 6. ==========

Анубис проснулся раньше Гора. Потянулся и потер затекшую из-за неудобной позы шею. Тело вообще болело, но сам виноват, стоило спать нормально в постели, а не на диване в гостиной.

Гор тоже не занял комнату для гостей, а устроился на соседнем диване. Правда, с подушкой, которую притащил из комнаты, и одеялом.

Накануне они оба приехали в квартиру Сета, и Анубис решил лечь пораньше — правда, уснуть так и не смог, поэтому спустя пару часов сдался и пошел в гостиную. Где с удивлением обнаружил, что никто еще не спит.

Гор беседовал с Сетом, а тот отвечал, рассеянно гладя Нефтиду: она устроилась рядом с книгой, положив ноги на Сета. Его пальцы скользили вверх и вниз по ее лодыжке и выше, ныряя под платье.

Анубис устроился с другой стороны от Сета и даже пытался слушать, что говорит Гор. Но голова была тяжелой, хотелось спать, так что нить разговора Анубис потерял быстро. Но уходить не хотелось, в комнате он наверняка снова будет ворочаться до утра.

Анубис почти не заметил, как Сет притянул его к себе и негромко сказал:

— Спи.

Сет, воплощенная пустыня и хаос. Для Анубиса он всегда был центром спокойствия и уверенности. Кем-то, кто всегда давал ощущение безопасности. Поэтому Анубис не отстранился, просто свернулся рядом, уткнувшись в Сета.

Не слышал, когда все разошлись, и проснулся только утром.

— Я тебя ненавижу.

Стоявший у плиты Гор прекратил что-то весело напевать и с удивлением оглянулся на Анубиса:

— Чего это?

Анубис сидел на стуле, подтянув к себе ногу. Он успел принять душ и причесаться пятерней, благо на висках и затылке волосы были выбриты. Даже поправил колечки в брови и ухе, оделся в новую длиннорукавку и джинсы, на которые Гор успел сказать «да какая разница, все одинаково черные». Перед Анубисом на столе стояла чашка с растворимым кофе — Сет считал это надругательством и всегда варил сам, но сегодня он и Нефтида уже успели уехать. Анубис нашел запрятанную банку, ему нравился и вкус, и процесс. Он хорошо помнил, как пришел однажды из Дуата в мир людей, а тут, как оказалось, придумали растворимый кофе. Это было потрясающе!

Но всё это не могло исправить хмурого настроения Анубиса.

— Потому что с утра ты такой же радостный, как Амон, — буркнул Анубис, подвигая к себе кофе. — А я проснусь только через пару часов.

— Ну ты главное машину веди нормально.

— Вот сам и садись за руль.

— Нет уж! Я еще не привык, в Калифорнии правосторонне движение, а тут левостороннее. Всё напутаю.

— Это была моя отмазка в Америке.

— Я ее украл, — подмигнул Гор.

Он и правда выглядел свежим и выспавшимся. Особенно в светлых джинсах и белой рубашке, оттенявшей загар. Хромированную кухню Сета сейчас заполнял солнечный свет, так что идеально уложенные волосы казались не каштановыми, а темным золотом.

Анубис почти с тоской подумал, что у него самого кожа такая бледная, что никакое калифорнийское солнце его не взяло. Хотя, может, стоило попробовать позагорать… Гор тем временем вернулся к плите, где с энтузиазмом потыкал что-то на сковородке:

— Омлет будешь?

— Иди ты нафиг со своим омлетом, — отмахнулся Анубис. — Я буду еще кофе. Где-то должен быть дорожный стакан… и поехали уже выяснять, что за барышня нас опоила. А то мне надо успеть до смены в баре.

Амон, которому позвонил Анубис, отозвался вяло — что окончательно убедило Анубиса настоять, чтобы Амон поехал вместе с ними.

Лучше многих Анубис знал, что Амон может быть не только милым, но и грозным. Его сила одна из самых древних. Когда Амон подставляет лицо солнечным лучам, он вовсе не поглощает их, чтобы отразить. Он просто наслаждается. Его солнце бьется внутри вместе с сердцем, его сила исходит из него самого — и сила эта может как согревать, так и уничтожать, сжигать и иссушать. Заставлять кровь закипать, а глаза лопаться от жара.

И Амон вполне способен смотреть на это, не дрогнув. Он — древний бог, который ступал по земле еще в то время, когда она утопала в крови.

Вот только Анубис прекрасно знал, что Амон никогда не получал от этого удовольствия. Ему не нравилось становиться грозным, он не любил быть властным главой пантеона — хотя бывало, что его заносило. И он сам же потом об этом жалел.

Потому что одно дело — использовать силу, когда кто-то или что-то угрожает, тогда он не сомневается. И совсем другое, как вчера, на каком-то человеке, который ничем не может ответить.