— Не тебе меня судить, Тесей! Тебя даже рядом не было!

У Тесея ощущение, будто его ударили. Он отшатывается, ощущает, как начинает дрожать. Ньют бледнеет, тарелки падают вниз, разбиваясь о пол.

— Извини, Тесей, я совсем не то хотел сказать…

— Но ты прав. Во всем.

Тесей уходит в комнату, достает сигарету, но не закуривает. Только вертит ее в руках, ощущая кончиками пальцев, усеянными шрамами. Ньют молча садится рядом.

— Это был первый раз, когда меня не оказалось рядом, — тихо говорит Тесей. — Я знаю, ты волновался. Боялся.

— Я злился на тебя за то, что ты уехал. А потом злился на себя из-за этого. Ты ведь просто подчинялся приказу.

Тесей закуривает, отводит руку в сторону, чтобы дым не попадал на Ньюта. Наверное, вся диванная обивка пропахла табаком.

— Я никогда не буду судить тебя, Ньют, — тихо говорит Тесей.

Ньют фыркает, как будто и так всё это знает. Его пальцы выхватывают сигарету из рук Тесея, и Ньют тоже вдыхает дым, неумело, но отчаянно:

— Главное, всегда возвращайся.

— Я уже здесь.

Их общий дым смешивается, льнет к запястьям, к пальцам. Будто путеводные нити.

На самом деле, они не красные, цвета крови, они белые, цвета горького полынного дыма, утреннего тумана над Дорсетом, осиновой палочки Тесея.

========== 9. ==========

Сколько Ньют себя помнит, брат был рядом.

Иногда, конечно, занудный, порой ворчливый, и Ньют далеко не во всем бывал с ним согласен, но точно знал, что брат всегда на его стороне. Какую бы глупость ни сделал Ньют.

С детьми из окрестностей они общались, но не так много, как могли бы. Те были магглами и совершенно не понимали удовольствия полетов на гиппогрифе и не могли обсудить найденную самку нарла.

Ньют научился чистить гиппогрифов раньше, чем смог выговорить название этих животных.

Когда Тесей впервые уехал в школу, Ньюту было всего шесть. Он помнит, как брат долго рассказывал, что уходит вовсе не навсегда и писал почти каждый день.

Ньют отвечал раз в неделю — он еще не слишком хорошо писал.

Но к тому моменту, как Тесей приехал на Рождество, Ньют уже мог на двух листах написать, как Пушок чуть не сожрал соседскую собаку, которая слишком громко лаяла.

Первое время в школе он не понимал, что обращаются к нему. Дома брат и мама всегда звали его просто «Ньют», так привыкли и соседские мальчишки. А в школе почему-то «Ньютон».

Он терпеть не мог полное имя.

И если сокурсники быстро привыкли, то учителя периодически срывались на «Ньютона».

Но было кое-что похуже.

— Что ты здесь делаешь?

Ньют поднял глаза на Тесея: оставалось только догадываться, как тот нашел брата в этом маленьком закутке между статуй. То ли случайно, то ли искал его.

Ньют всего месяц в школе и полон решимости не показывать слабость. Но при виде брата-шестикурсника, такого уверенного, в аккуратной мантии, Ньют снова ощущает предательскую обиду на весь мир и упрямо сжимает кулаки.

Он молчит, Тесей садится рядом. Прямо на пыльный пол в своей отутюженной мантии.

И Ньют знает, что брату он может рассказать. Что Тесей всё тот же.

— Они говорят, я странный… дома всё было проще.

Тесей долго молчит, потом говорит задумчиво:

— Лучше быть странным, чем таким ограниченным, как они. — Смотрит на брата. — Не обращай внимания, Ньют. Никто не заставит тебя с кем-то дружить. Оставайся собой.

Тесей часто говорил об этом. А Тесей, пожалуй, был единственным авторитетом в жизни Ньюта.

— Покажешь мне пуффендуйскую гостиную? — подмигивает Тесей. — Никогда там не был.

Если Ньюта многие считали странным, то Тесей легко располагал людей к себе. И не смущался преподавать им уроки, если считал нужным.

Потом некоторые старшекурсницы приставали к Ньюту, чтобы он познакомил их с братом — с кем-то из них Тесей даже ходил на бал. А мальчики рассказывали, как недавно Тесей и кто-то из гриффиндорцев устроили чуть ли не дуэль, пока учителя не видели. Гриффиндорец считался лучшим учеником, но тем еще заносчивым типом. Тесей его оглушил и обезоружил.

Ньют никогда не завидовал. Он гордился братом и улыбался, возясь с очередной зверушкой.

Он помнил, как всё лето Тесей тренировался в оглушающих чарах по вечерам — пока не получилось на одном из гиппогрифов, и мать долго ругалась, грозясь, что «больше, молодой человек, ты к гиппогрифам не подойдешь!»

Иногда Тесей задерживается в аврорате, и Ньют старается не ждать.

Как и раньше, до возвращения брата, возится с очередными найденышами. Он нравится животным, всегда нравился. Среди них нет социальных норм, каких-то глупых правил, которым надо соответствовать. Шаблонов общения, если выйти за которые, тебя осуждают.

Животные принимают Ньюта таким, какой он есть. Любят его безоговорочно — и он отвечает им тем же.

Когда приходит Тесей, в маленькой квартирке становится по-уютному тесно. Брат всегда приносит с собой запах табака и кофе, а иногда почему-то лесного мха, который напоминает о Дорсете.

Тесей гладит то одного, то другого зверька, но вряд ли замечает это. Он говорит, что половина животных брата его ненавидит, а Ньют только усмехается, когда видит, как яростный жмыр, прищурившись, вылизывает шрамы на пальцах Тесея.

По кухне летают чашки, пока братья рассказывают друг другу, как прошел день.

Многие считают Ньюта рассеянным, а Тесея собранным, и только Ньют знает, что его брат такой же рассеянный. Просто увлечены они разными делами.

Тесей часто забывает класть в чай сахар, как будто успел привыкнуть пить так, но Ньют помнит, что брат любит сладкий и, ни слова не говоря, тихонько сам насыпает в его чашку.

По утрам они редко разговаривают. Слишком сонные, одинаково встрепанные и не любящие лишних слов до завтрака.

Раньше Ньют кормил животных и торопился в Министерство, конечно же, опаздывая. Сейчас Тесей успевает за это время приготовить нехитрый завтрак, и в итоге опаздывают уже оба — но Тесей каким-то невообразимым образом умудряется не спешить и всё-таки приходить точно в срок.

Этим утром сова приносит Тесею письмо. Он просматривает его на ходу и улыбается:

— Твоя подруга Лита прислала адрес. Прекрасно. Наведаюсь сегодня к этому Эйдану МакКею.

Сегодняшний рабочий день невообразимо скучен, и Ньют развлекается тем, что подсовывает вылупившемуся окками то чашку, то коробку, наблюдая, как тот уменьшается и увеличивается.

В Секторе фантастических животных работают такие же увлеченные маги, так что здесь никто не смотрит на Ньюта косо.

Иногда он сам не понимает, как его, так и не окончившего последний курс Хогвартса, взяли в Министерство. Можно было считать, что пригодился опыт работы с драконами во время войны, но Ньют полагает, что тогда в Отделе регулирования магических популяций просто был недобор кадров — и никто не хотел работать в самом скучном месте.

Ньют первым готов признать, что это действительно было ужасно скучно. Зато в нынешнем Секторе его талантам действительно нашлось применение.

Миллисент Спинк из аврората появляется неожиданно. Перекидывается несколькими словами с начальником Ньюта, подходит к нему самому. Спокойная, уверенная, как и полагается аврору в любой ситуации.

Ньют думает, она снова хочет выяснить что-то о его бывших сокурсниках. За последнее время Миллисент уже несколько раз приходила с вопросами. Но сегодня говорит:

— Мог бы помочь? Это касается твоего брата.

Ньют кивает и идет следом за Миллисент. Ему это всё не нравится.

— Что случилось?

— Всё в порядке, — спокойно говорит Миллисент, и Ньют знает эти «профессиональные интонации авроров», которые означают только то, что ничего не в порядке. — Не хочу отправлять Тесея одного домой.