Он сжал зубы, когда она, накренив контрабас, ушла в сторону, пропадая из поля его зрения. Но возможности следить за ней у него уже не осталось — мощный залп, состоящий сразу из нескольких искр размером в кулак, обручился на них с Радой. Наугад крепко сжав бока дракона и наклонившись вправо, Глеб понял, что угадал — Рада мгновенно сменила курс, уходя от столкновения с заклинаниями. Однако он не успел обрадоваться — одна красная искра всё же попала в цель, пробив кожистую перепонку крыла. Дракон взревел от боли, полёт стал неровным, но, заложив крен, Бейбарсов понял, что на манёвренности это не сказалось.

Бросив взгляд вниз, он заметил, что Ленка и Жанна, неизвестно когда и как оказавшиеся на поле, бомбардировали магнетизеров заклинаниями. Рядом с ними, спина к спине, стоял Валялкин. Сверху их страховал Ягун на своём реактивном пылесосе и сидящий за ним Шурасик. В этой каше мелькнули даже несколько невидимок, в том числе Гурий.

На самом верху трибун Сарданапал спорил о чём-то с Бессмертником Кощеевым, который хладнокровно наблюдал за разворачивающейся бойней. Графин Калиостров трусливо жался за его спиной, а маг Тиштря вообще умудрился заползти под скамейку, предварительно спрятав там всех своих жён.

— Чего вы хотите добиться? — в ярости воскликнул Сарданапал.

— Ничего, дорогой мой академик, кроме того, на что имею законное право. Вы укрываете у себя преступника и противодействуете его аресту! Более того, вы скрыли от Магщества то, что вами был обнаружен древнейший и ценнейший артефакт — а подобные находки, как вы знаете, всегда должны быть в сфере нашего руководства!

— Вы хотите получить Амулет? — спокойно спросил академик, запуская руку в просторный карман. — Пожалуйста!

Всё происходящее запечатлевали операторы под руководством Гробыни Склеповой и Грызианы Припятской: первая отдавала команды, вторая комментировала. Сарданапал понимал, как нужна будет им огласка, если дело запахнет жареным.

Глеб, пролетая над полем на спине Рады, обстреливал боевых магов сдвоенными искрами. Его кольцо накалилось и больно жгло руку, но он не обращал на это внимания. Сила — мощная, тёмная, обжигающая внутренности, — текла по его венам, оставляя густой осадок. Его манера боя — яростная, безрассудная — на какое-то время, видимо, обескуражила противника, но затем залпы удвоились, атакуя дракона и наездника. Заметив очередную искру, усиленную столько раз, что она была размером почти с его голову, Глеб развернул Раду, решив не уходить от удара далеко, а только увернуться, лишив противника преимущества угадать его дальнейшее движение. Однако в этот раз дракон не послушался, вильнув вниз.

В тот же момент тело Бейбарсова прострелила боль. Он не заметил искры, не почувствовал удара, но боль расходилась по его телу волнами. Свесив голову, Глеб прищурился от дыма, разглядывая поле боя, и, наконец, заметил его: огромный боевой маг с пегой бородой, глумливо ухмыляясь, вертел в руках большой хрустальный шар. С такого расстояния бывший некромаг не мог понять, что там, но догадался, что внутри шара мечется его собственное отражение. Маг провёл по шару остро заложенным коротким ножом, и тело Бейбарсова снова скрутило от боли.

Стиснув зубы, он увёл дракона в глубокий крен, чтобы атаковать под другим углом, когда сверху на него внезапно обрушился целый залп искр. Понимая, что его загнали в ловушку, Глеб, полуослепший от боли, заблокировал её заклинанием и, стиснув бока Рады, заложил бочку, надеясь лишь на то, что его не сбросит с шипастой спины. Едва вынырнув из виража, он пошёл в лоб на склепы Магщества, а потом открыл кулак и сжал его, отдавая команду дракону. Он видел, как пепеломётчик разворачивает орудие, целясь в них, но уже знал, что тот опоздает.

Рада распахнула зубастую пасть и выдохнула струю огня. Огненный вал обрушился на те склепы, что не успели уйти из-под удара. Камень, из которого они были сделаны, мог выдержать всё: усиленные боевые искры, удары из магоносца «Крошка Цахес», обстрел из сдвоенных пепеломётов. Всё — но не драконий огонь, сильнее которого была лишь магия стражей. Склепы пошли трещинами, начали крошиться и один за другим рухнули вниз. Глеб на секунду прикрыл глаза, надеясь только, что там не оказалось никого из союзников, а когда открыл их, то увидел, как рядом с ним зависла Таня. В её взгляде читался испуг, возбуждение, ярость и азарт битвы. Почти вся правая половина её комбинезона оплавилась и свернулась — её явно лизнул язык пламени. И при этом она улыбалась ему. Улыбалась! Сумасшедшая, он всегда это знал. Глеб невольно улыбнулся ей в ответ…

А следом увидел, как оставшиеся склепы вновь пикируют на них сверху. Рада с шипением втягивала воздух, готовясь дать очередной залп, но Глеб знал, что она не успеет. Манёвренность гигантских склепов и огромного дракона примерно одинаковая, зато орудиям и боевым магам нужно больше времени, чтобы прицелиться. В одну секунду взвесив всё это, он крикнул Тане:

— Не лети за мной! Ты слышишь?

Но та упрямо мотнула головой, подлетая ещё ближе.

— Таня!

— Я буду с тобой до конца! — выкрикнула она.

Времени на споры больше не оставалось. На них уже смотрели духа пепеломётов. Тогда Глеб выдохнул, что есть силы обхватил шею Рады руками и, приказав:

— Держись прямо надо мной, слышишь? Прямо над моей спиной! — резко дернул дракона за чешую, заставляя вскинуть морду вверх.

Как ни странно, Рада поняла, чего от неё хотят: сложив крылья, она штопором ввинтилась в небо, уходя от обстрела пепеломёта. Внизу разворачивался ужас боя: дым, пот, кровь. На земле лежал обезвоженный заклинанием Кенг-Кинг, а на нём покоились обломки каменных склепов. Дракон был мёртв. Из закрытых ангаров вырывались клубы дыма, слышался рёв запертого Гоярына и его сыновей — они чуяли битву, чуяли смрад и смерть.

Косые капли дождя били Глебу в лицо. Он ощущал дёргающую боль в голове — скорее всего, парочка сглазов всё же угодила в него. Остановившись почти над завесой чёрных туч, там, где небо разрывали косые молнии, он крикнул Тане, наблюдая, как к ним приближаются склепы Магщества:

— Подлетай как можно ближе ко мне! За мою спину, давай! И ни в коем случае не высовывайся!

Бейбарсов видел, как девушка хочет что-то возразить, и резко перебил:

— Таня, хоть раз в жизни не спорь со мной и сделай, как я сказал!

Она кивнула, залетая за его спину и держась таким образом, чтобы мерно движущиеся крылья Рады не задели контрабас. Её бок саднило от залпа огня, под который она попала. Склепы подлетали всё ближе и ближе, до них оставалось уже несколько десятков метров. Таня не понимала, почему Глеб медлил. Она уже видела, как разворачиваются пустые дула пепеломётов.

— Глеб! — воскликнула она.

— Ещё немного, — он произнёс это так тихо, что она едва расслышала слова за шумом бури.

Десять метров.

— Глеб!!

Он быстро обернулся, проверив, на каком расстоянии находится Таня, а потом вскинул руку и сделал быстрое движение, прочерчивая кольцом в воздухе окружность:

— Гностис фатум!

Она узнала это заклинание, но не успела испугаться, лишь ощутила упругий толчок магии, как от ударной волны. Но прежде, чем каменные склепы осыпались песком, рассечённые ратным заклинанием, некоторые магнетизеры успели выпустить боевые искры.

Глеб попытался блокировать их, но кольцо, ослабленное после мощного колдовства, смогло лишь немного замедлить искры. Несколько попали в голову и крылья Рады, отскочив и опалив поверхность контрабаса, а одна из них ударила Глеба в грудь.

Крик Тани донёсся до него как будто издалека, а следом раздался рёв раненого дракона. Рада дёрнулась раз, другой, а затем перевернулась в воздухе, сбрасывая Глеба, и начала падать. Теряя сознание от боли, он видел, что контрабас, потерявший управление, опрокинулся, и вскинул руку, собирая последние силы. Бывший некромаг успел прошептать страховочное заклинание для Тани. Для неё — но не для себя, и хотя падение показалось ему бесконечным, уже в следующую секунду он ударился о мокрый песок, услышал пугающий хруст, и всё померкло.