Арею хватило одного белого взгляда, чтобы заметить тень, омрачающую лицо возлюбленной. Он примирительно коснулся её руки, однако девушка отдернула ладонь, будто обжегшись. В глазах её который раз за день блеснули слёзы.

— Прости меня, — тихо произнес барон мрака. Эти естественные слова по-прежнему давались ему с трудом, вставая поперек горла, но видеть жену такой расстроенной было ещё тяжелее. — Я не хочу оставлять тебя, но у меня есть дела, требующие решения. Это всё на благо, тебя и малыша.

Он говорил, стараясь поймать взгляд девушки, однако она прятала лицо.

— Пелька, посмотри на меня, — мечник ухватил её за подбородок. — Это серьезно. Я не рассказываю тебе ничего не от недоверия, а просто потому, что знаю — это станет причиной твоих переживаний. А этого я хочу меньше всего на свете.

Девушка, отстраненно глядевшая в одну точку, наконец перевела на него взгляд и нарушила молчание:

— Ты не думал, что своими недомолвками доставляешь мне куда больше волнений, чем если бы я знала правду?

— Не в этот раз, — его тон был непререкаем.

Раздраженно вздохнув, Пелька высвободилась из его захвата, поднялась из кресла, рукой придерживая поясницу, и остановилась напротив окна. Оно до половины было запорошено снегом, но даже без этого разглядеть что-либо в чернильной зимней ночи было невозможно.

Арей приблизился к жене, приобняв её за плечи.

— Пелька, пожалуйста. Я знаю, что тебе сейчас непросто. Но я всеми силами пытаюсь найти выход, который обеспечил бы нам и нашему сыну…

— Это девочка, — внезапно перебила Пелька, развернувшись к нему лицом, пытаясь понять его мысли по этому поводу.

Мечник ошарашенно моргнул.

— Откуда ты?..

— Я просто знаю, — отрезала она. — Разочарован?

— Я… нет, нет, не разочарован. Просто… растерян. Я был уверен, что это сын. Я всегда хотел сына. Но дочь…

Девушка напряженно ждала, что же он скажет дальше, однако у мужчины будто кончились слова. Он потряс головой, приходя в себя.

— Дочь — это прекрасно, — наконец прошептал Арей, поглаживая большими пальцами лицо жены. — Особенно если она будет похожа на тебя, любовь моя.

Пелька улыбнулась и спрятала лицо у него на груди, вдыхая родной и знакомый запах. Она так и не сказала ему о встрече с цыганкой и сделанном пророчестве — ни в тот вечер, ни позже. Ведь оно, как показала судьба, оказалось не так важно, в отличии от чуда, что они с Ареем являли собой. И это чудо действительно оказалось безвременным.

***

Март, сменивший лютую зиму, оказался ненамного теплее. Снег лежал до самых последних чисел, раздражая всех, как засидевшийся гость. Однако первые же дни апреля огласили округу звоном капели и ярким солнцем. Лысая Гора расцветала, отогреваясь под благодатными лучами, а её жители вновь массово наводнили улицы.

Именно в один из этих радостных дней и решила появиться на свет дочь Арея и Пельки. Однако в то утро её будущие родители ещё ни о чём не подозревали, поглощенные рутинными хлопотами. Вернее, хлопотал Арей — Пелька же раздавала ему указания, так как двигаться она могла уже с трудом. Поэтому девушка, переваливаясь, следовала за ним из дома во двора, со двора на конюшню, попутно перечисляя, что нужно сделать.

Выглядела Пелька странно — её точеное лицо было цветущим и ясным, однако скрытая под просторным платьем фигура удручала — тощая, как щепка, с непомерно большим животом. Если бы не здоровый румянец щёк и блеск в глазах, девушка казалась бы очень истощенной беременностью, на деле же, если не считать ноющей из-за тяжести плода поясницы, она никогда ещё не чувствовала себя так хорошо.

Хозяйство влюбленных к тому моменту несколько разрослось, пополнившись громкоголосым петухом, парочкой кур и маленькой чёрной козочкой, которую Пелька назвала Гроза. В доме же появилось несколько кресел и шкафов, а в глубине комнаты — простая, добротно сколоченная люлька, укрытая вышитым пологом. Каждый стежок на нём был сделан руками Пельки, как и всё прочее приданое для малышки. Ни одной распашонки девушка не купила на базаре, а все ткани после шитья выстирала несколько раз.

Но самыми важными приготовлениями к предстоящим родам стали поиски повитухи. Пелька разговаривала с женщинами на главной площади в базарные дни, ходила к местным колдуньям и целителям, однако всё впустую. Посоветованные повивальные бабки оказывались неприятными, малограмотными в вопросе родов старухами с устаревшими или даже опасными методами. Пелька уже отчаялась, мысленно настраиваясь на то, что придется обращаться к одной из них, когда однажды в конце зимы Арей переступил порог избы со словами:

— Я нашел тебе повитуху.

Девушка, ахнув, оторвалась от льняного лоскута, который она покрывала тонким цветочным узором:

— Как? Кого же это?

Мечник загадочно улыбался, пока наливал себе вино и устраивался у огня, а затем ответил:

— Отыскал её в горах Валахии.

Заметив, как от удивления расширились и без того огромные глаза жены, он не выдержал и расхохотался:

— Она больше знахарка, чем повитуха. Ведьма, конечно, притом потомственная. Не начинай возражать раньше времени, — подняв руку, остановил её Арей, — сначала встреться с ней и поговори. Уверен, после этого у тебя не останется предубеждений.

Барон мрака оказался прав. Повитуха оказалась немолодой, но приятной женщиной с удивительно цепкими и сильными руками. Спину она держала так прямо, будто сзади к ней крепилась палка. Говорила с сильным акцентом, иногда мешая русские слова со своим наречием. Но самое главное — она обладала опытом и знаниями десятков поколений женщин, которые делали женщину мудрой, терпеливой и спокойной. Её звали Эйш, и Пельке она чем-то напоминала красавицу Магемму.

После знакомства с Эйш девушка заметно успокоилась. Лишь однажды, во время первого осмотра в ней возродились былые страхи и неуверенность, когда знахарка заявила, что девушке не родить самой из-за хрупкого сложения и узких бедер. Поначалу Пелька рассвирепела, однако, взяв себя в руки, попыталась переубедить Эйш.

— Я только кажусь слабой, физически я очень выносливая. Мне много лет приходилось в одиночку выживать в тяжелых условиях, и я справилась. Произвести на свет собственного ребёнка я точно смогу, и сделаю это сама.

Повитуха покачала головой, однако спорить дальше не стала, и к этой теме они больше не возвращались.

День родов приближался всё стремительнее, но Пельку это уже не пугало, так как самые важные приготовления были завершены. Детские одеяльца аккуратными стопками высились на полках, колыбель была застелена чистыми простынями, Эйш на время пребывания в городке остановилась у Могуты — оставалось лишь дождаться часа, когда малышка решит появиться на свет.

И этот час настал, когда погожий апрельский полдень начал лениво перетекать в вечер. Хотя Пелька готовила себя к долгожданному событию на протяжении всех последних месяцев, резкая боль в пояснице застала её врасплох. Плошка с кашей выпала из мгновенно ослабевших пальцев, и прибежавший на шум Арей сразу всё понял.

Он мгновенно начертил у порога руну вызова, и спустя несколько секунд перед ним возникла Эйш с объемной торбой в руках.

— Чего же ты застыл столбом? — мягко спросила она, проходя в дом.

Пелька стояла на том же месте, сжимая столешницу, бледная, как полотно. При виде повитухи она будто выдохнула с облегчением. Эйш приблизилась к ней, взяла за руку и аккуратно повела вглубь комнаты, к кровати.

— Ну, полно, что ты вдруг вся скукожилась? Смелая девчонка ведь!

— Я просто растерялась, — пролепетала Пелька, ложась на постель.

— А и не надо теряться. Сейчас мы всё устроим, — с этими словами знахарка откинула подол платья девушка, спиной загораживая её от Арея. — Рано ты меня вызвал, хозяин, — её голос раздавался невнятно. — Нескоро ещё.

— Как это — нескоро? — нервно переспросил мечник.

— Это дело долгое, — объяснила Эйш, опуская подол и раскрывая свою торбу. — А ты пока приготовь бадью побольше, нагрей воды и принеси мне тряпок чистых.