Однако мечник так и не ответил. До самого конца дороги он смотрел прямо перед собой, больше не проронив ни слова. Перед изгородью, за которой виднелась их засыпанная снегом избушка, барон мрака остановился, выпустив, наконец, руку жены.

— Вернусь я, вероятнее всего, ночью. Ложись и не жди меня.

Не дожидаясь её ответа, Арей развернулся в том направлении, откуда они пришли. Пелька смотрела ему вслед, глотая злые слёзы. Её расстроило его грубое поведение, но больше всего то, что мечник будто вновь перестал ей доверять. Она знала, что не ляжет спать, пока не дождется мужа.

— Не плачь, девонька, они того не стоят, — раздался рядом красивый звонкий голос.

Пелька удивленно повернула голову. Перед ней стояла красавица-цыганка, совсем не по погоде одетая в лёгкое цветастое платье и короткие красные сапожки. Её плечи укрывала широкая шаль — она же была единственным, что защищало цыганку от разыгравшейся метели.

Когда незнакомка подошла поближе, Пелька заметила, что это была не девушка, как ей показалось вначале, а женщина, причем уже немолодая. Тонкая сеточка морщинок расходилась от больших миндалевидных глаз к щекам, бороздами пролегала по шее и груди. Однако задорный блеск в глазах, пышная грива волос, в которой не было видно ни одного седого, и какая-то невероятная, картинная красота скрадывали немаленький возраст цыганки.

Завороженная этой картиной, Пелька не сразу сообразила, что женщина оказалась слишком близко. Она ступала вкрадчиво и бесшумно, будто кружила вокруг. Девушка попятилась. Когда-то ей доводилось сталкиваться с представителями этого народа, и ничем хорошим эти встречи, как правило, не заканчивались. Заметив её враждебную настороженность, цыганка хрипло рассеялась:

— Не бойся меня, дитя. Я тебя не обижу. Всего лишь хочу посмотреть твою руку.

Пелька нахмурилась. Эти слова, произнесенные с легким заморским акцентом, нисколько её не успокоили, скорее, наоборот.

— Я вас не боюсь, — твердо ответила девушка. — И в предсказаниях не нуждаюсь.

С этими словами она развернулась и двинулась к дому, надеясь как можно скорее укрыться в его надежных стенах. Однако её догнали слова:

— Зря ты так думаешь, красавица. Я ведь могу рассказать всё про дочку твою.

Пораженная услышанным, Пелька резко обернулась и вздрогнула, когда женщина в одну секунду оказалась рядом с ней.

— Вы сказали «дочь»? У меня будет девочка?

Цыганка хитро улыбнулась и потянулась к ладони девушка, однако та отдернула руку. Черноволосая красавица вздохнула.

— А говорила, что не боишься. Я ведь не просто так к тебе подошла. Я вижу… Понимаешь? С тех, кто так ярко сияет, я денег никогда не беру.

— Вы колдунья? — тихо спросила Пелька.

— Нет, — расхохоталась та. — Разве только колдуньи могут видеть?

С этими словами она опять коснулась руки девушки. На этот раз Пелька не возразила, наблюдая, как цыганка потянула перчатку и стала внимательно изучать чёткие линии на замерзшей ладони. На какое-то время завывания ветра поглотили все звуки вокруг, а затем женщина вскинула на Пельку глаза. Девушка нахмурилась.

— Что там?

Цыганка покачала головой:

— Твоя жизнь яркая, но тяжелая и короткая, девочка, — грустно произнесла она.

У Пельки перехватило дыхание. На краткое мгновение мир вокруг поглотила чернота, но потом девушка моргнула, тщетно пытаясь унять испуганное биение сердца.

— Мой ребенок. Моя дочь, — резко сказала она. — Что ждёт её?

Женщина приблизилась к ней вплотную, заглядывая в глаза:

— Я никогда не лгу, даже если вижу плохое. На твоей ладони отпечаток смерти. Ты потеряешь всех, кого любила, и погибнешь сама. Однако пройдет время — много времени, — сменится больше десяти тысяч лун, и вы воссоединитесь.

Пелька вдруг поняла, что цыганка постепенно отдаляется от неё, хотя её ноги не двигались. Она будто плыла по воздуху.

— Стой! — крикнула Пелька. Её голос сорвался, глаза застилали слёзы, мешая разглядеть сквозь порывы ветра удаляющуюся пророчицу. — Подожди! Когда? Когда мы снова будем вместе?

Образ цыганки почти растворился в усиливающейся метели, однако до девушки долетели последние слова:

— Когда родится новый наследник, и все долги будут отданы.

Пелька осталась одна посреди бушующей непогоды, и соленые дорожки мерзли на её щеках. Она инстинктивно прижала руки к животу, только сейчас заметив, что одна её кисть озябла больше другой. Из пары перчаток, подбитых шерстью, которые ей подарил Арей, осталась только одна. Сорвав её с руки, девушка уткнулась лицом в мягкую кожу и разрыдалась.

***

Арей недоверчиво смотрел на сидевшего напротив мужчину.

— Свиток желаний? Ты серьёзно?

— Более чем, — кивнул Яраат.

Мечник провел рукой по бороде.

— Я думал, это только сказки.

— Арей, все легенды об артефактах — сказки, ты это знаешь не хуже меня. Другое дело, что один в них сомневается, а другой верит, ищет и находит.

Барон мрака хмыкнул:

— И то правда. В сущности… выбор у меня невелик. Когда и как предлагаешь начать поиски?

Лицо оборотня дернулось от нервного тика.

— Думаю, перво-наперво стоит наведаться в Скаредо, — хмыкнул Яраат.

— Это ещё зачем? Школа пуста, как и её окрестности.

— Первые свитки были созданы Бругусом именно там — это всё, что мне известно более-менее точно. Посетить это место стоит в любом случае.

Арей поднялся и прошелся по комнате. Оборотень следил за ним своими водянистыми глазами, проигрывая перстнем, который украшал крупный красный камень.

— Как ты, кстати, вообще вышел на этот артефакт? — внезапно поинтересовался мечник.

Он не мог знать, что несколько дней назад Яраат в очередной раз посетил Нижний Тартар, где Лигул бросил перед ним на стол старый свиток, заляпанный грязью. Криво выведенные буквы на нём рассказывали историю мага Бругуса, создавшего несколько столетий назад мощный артефакт, названный Свитком желаний. Перед смертью Бругус отправил его странствовать по миру, и конкретное местонахождение артефакта было неизвестно.

— Встретился со старым знакомым, он мне и поведал эту историю, — ответил Яраат, при этом даже не соврав.

— Этот старый знакомый тоже его ищет? — вскользь спросил барон мрака.

— Разумеется. Но не волнуйся, мы в любом случае окажемся первыми.

— Не волнуюсь, — спокойно ответил Арей, посмотрев оборотню в глаза. — Даже если нет, Свиток будет моим.

При этих словах за его спиной на мгновение полыхнули ножны меча. Яраат сощурил глаза.

— А ты, как я погляжу, далеко готов зайти ради счастья со своей девчонкой.

Арей нахмурился и приблизился к мужчине. От него исходили волны нетерпения и гнева, которые оборотень жадно поглощал.

— Я пойду до конца. До самого упора, и дальше. Если не для себя, то для неё я счастье вырву.

— Не сомневаюсь, — проговорил Яраат, и на мгновение барону мрака показалось, что слова эти прозвучали зловеще.

К тому моменту, как был разработан план и обговорены детали, было уже действительно поздно. Выйдя на заметенную снегом улицу, Арей глубоко вдохнул морозный воздух. Последнее время он стал замечать, что в обществе оборотня ему почему-то с трудом дышится. Мечник не лгал Олафу — он действительно не доверял Яраату на сто процентов, однако понимал, что в одиночку не справился бы. Ему нужен был напарник, опытный и надежный — по крайней мере, настолько, насколько последнее слово вообще было применимо к стражам мрака. Яраат же был проверен множеством испытаний, когда-то им даже довелось сражаться бок о бок, спина к спине. И тем не менее… тем не менее, что-то беспокоило Арея.

Метель немного улеглась, облака разошлись, и ясная звёздная ночь накрыла Лысую Гору. Несмотря на все переживания, сегодня, впервые за последние месяцы, мечник смог расслабиться. Надежда вновь вспыхнула в его сердце. Когда же он переступил порог дома и увидел, что Пелька ещё не ложилась, нежность затопила его до краёв. Стряхнув с сапог снег, мужчина скинул плащ и опустился на корточки у ног жены. Она сидела в огромном кресле, покрытом волчьей шкурой, и по обыкновению поглаживала живот.