Воздух вокруг них загудел от напряжения, когда барон мрака подхватил Пельку на руки и отнес её на кровать. Она уперлась ногами ему в грудь, откинув голову и мечтательно наблюдая, как он нарочито медленно стаскивает с неё панталоны. Девушка потянулась к нему, вовлекая в поцелуй, и разочарованно вздохнула, когда он оторвался от её губ, чтобы раздеться самому. Заметив это, она прошептала:
- Разве не я должна снимать с мужа сапоги в нашу первую ночь?
Арей замер, уже коснувшись обуви.
- Если ты этого хочешь.
Пелька с готовностью поднялась, толкнув его самого на постель. Мужчина усмехнулся, подставляя ей ногу. Бережно разув его, девушка не торопилась подниматься с колен. Медленно, так, чтобы он видел, она стала расстегивать длинный ряд крючков на платье. Арей смотрел, приоткрыв рот, на её пальцы, всё больше обнажавшие дразняще мелькающую в открытом вороте грудь. Наблюдая за ним, Пелька потянула ткань, и та свободно соскользнула с плеч, обнажая её по пояс.
Мечник протянул ладонь и нежно сжал правое полушарие. Он прекрасно видел в темноте, от него ничто не могло укрыться, даже когда он пребывал в таком состоянии. А потому румянец запоздалого смущения, окрасивший щеки Пельки, не удивил его. Барон мрака уже понял, что его жена являла собой сгусток противоречий. Со вздохом потянув её на себя, он тут же перевернулся, глядя на распластанную под ним девушку.
- Ты прекрасна, - отрывисто произнес он, снова касаясь её груди, слегка царапая болезненно-чувствительный сосок. - Никто никогда не волновал меня так, как ты. Я хотел тебя, именно тебя, всю свою мучительную, бесконечную жизнь.
Дыхание Пельки замерло. Она не знала, что было интимнее всего в этот момент - его ласки, его слова или его взгляд? А может, всё вместе, сплетаясь, вызывало в ней острое покалывающее наслаждение.
Девушка вжалась в него всем телом, голым животом ощущая каменно-твердую плоть, скрытую грубой тканью штанов.
- Сними с себя всё, - прошептала она, стискивая ворот его рубахи. - Скорее…
Ему не нужно было повторять дважды. Сглотнув, Арей отстранился, быстро раздевшись и стянув с жены платье, болтавшееся на бедрах. А затем снова опустился сверху, подрагивающими руками удерживая себя на весу, чтобы не раздавить её.
Они были близки уже не единожды, но принять его внутрь каждый раз было непросто. Разница в росте и сложении доставляла в постели много неудобств, и Пелька закусила губу, пока её тело плотно сжималось вокруг его длины.
Казалось, воздух комнаты дрогнул, когда мужчина осторожно задвигался, скользя вперед и назад, пристально вглядываясь в огромные глаза девушки. Она любовалась им в эти моменты. Когда он был уязвим, когда он подрагивал от удовольствия в её объятиях.
Остановившись на мгновение, мечник закинул одну её ногу себе на плечо, и их ложе снова начало сотрясаться от его неспешных толчков. Ощущения Пельки теперь были другими, почти на пределе между удовольствием и болью, однако сейчас гораздо больше наслаждения ей доставляло единение их душ. Слезы блаженства застилали ей глаза, но она боялась их сморгнуть, не желая отрывать взгляда от лица мужа, пока он, судорожно задыхаясь, двигался в ней, что-то шепча, теряя голову от любви.
- Арей, Арей… - она могла выдавить из себя только его имя, охваченная безумием их общей страсти.
Он прижался к её лицу, ловя губами каждый надорванный выдох, и их сердца оглушительно стучали друг напротив друга. Когда Пелька ощутила зарождение знакомой пульсации, она ещё крепче притянула мечника к себе, целуя его плечи, сминая тонкими пальчиками его ягодицы.
- Пожалуйста, пожалуйста, будь со мной, - взмолилась девушка, дрожа под ним, обессиленная сладостью ощущений. - Я хочу, чтобы мы вместе…
Она не договорила, захлебнувшись жгучей смесью желания и нетерпения.
- Что ты делаешь со мной, Пелька… - задохнулся Арей, поняв невнятные мольбы жены, и задвигался быстрее, подтолкнув её к краю блаженства, не позволяя себе расслабиться до тех пор, пока её стоны не превратились в беспомощные всхлипы.
И тогда мир вокруг взорвался красками и светом. Мужчина вскрикнул, когда больше не смог сдерживать себя, кружась в вихре мучительного удовольствия. В эту минуту он ясно понимал, что никакой Эдем не сможет подарить ему такого же кристального, неподдельного наслаждения. Только она.
Когда барон мрака поднял голову, Пелька открыла глаза и посмотрела на него, потрясенная, онемевшая. Он понимал, о чём она думает - как они могли такое сотворить друг с другом? Как может быть так смертельно хорошо?..
Слегка двинувшись, отерев со лба пот, Арей ласково коснулся губ девушки, заживляя болезненные уколы страсти. А затем переплел их правые руки, так, что кольца тихо звякнули друг о друга.
Это всё, что им было нужно. Быть вместе, пережить горести и напасти. Каждый день просыпаться рядом, делить хлеб, кров и постель. И любить друг друга.
========== 15. Любовь, смерть и жизнь ==========
Вот строжайший секрет, и никто его больше не знает
это небо небес, почка почек и корень корней
того дерева жизни, которое вырастает
выше, чем достигают душа или разум людей,
оттого не сжигаются звезды взаимным огнем,
я несу твое сердце с собой. Твоё сердце — в моём.
О боги, как прекрасна трепетная весенняя пора! Как она беззаботна и легка, будто недавно вылупившаяся бабочка, парящая на тонких крыльях. Эта задорная лихорадка, словно болезнь, охватывает всё живое, разливаясь в воздухе сладкой истомой, кружа голову ласковым бредом и обещанием долгого, жаркого лета.
И как восхитительно быть в эту пору влюбленным! Целовать взахлеб, до краев наполняясь нежностью. Каждое дерево в лесу, каждый проулок в городе оказываются заражены этой слабостью, и тогда для того, чтобы потерять голову, достаточно одного лишь пронзительного, жгучего взгляда, тонкой щиколотки, выглянувшей из-под платья. Словно весь круговорот жизни замыкается в этот миг, и ты понимаешь - вот оно, свершилось. И колесо вновь начинает вращаться, когда восходит плод любви, продолжая бесконечный цикл жизни.
Арей и Пелька в тот душный май были олицетворением всего того, что представляет собой сложный клубок из душевной привязанности, страсти и весенней беспечности. Влюбленные до безумия, каждую ночь открывающие друг друга заново, они смотрели в будущее с робкой надеждой и верой в лучшее.
Эта чудесная пора началась на другое утро после свадьбы с небольшого бочонка мёда и специально натопленной для молодоженов бани, в которой Пелька побывала впервые в жизни. А после они сидели, раскрасневшиеся и разомлевшие, в своей комнате, поглощая остатки свадебного пиршества и смеясь над историями Олафа, который пришел их навестить.
С того дня мечник и его жена почти не расставались. Теперь, когда у них появился ещё один союзник, могучий волкодлак, Арею тратил меньше усилий и времени на поддержание их безопасности. Олаф помогал в отслеживании и уничтожении разведчиков, надоедливых комиссионеров и некоторых особо упорных наёмников. Да и обстановка вокруг становилась несколько спокойнее, что барон мрака счёл бы подозрительным, не будь он так поглощен невероятными переменами, произошедшими в его жизни.
Но в ту пору это был не тот Арей, которого все знали. Нет, он был всё так же суров и беспощаден к врагам, и его знаменитый страшный клинок ни разу не дрогнул, поражая противника, пока где-то там в ночной тиши мирно спала его юная жена. Всё так же его тёмные глаза подергивались пеленой грусти, когда он вдруг замирал, задумавшись о чём-то. Однако он стал… уязвимым. Любовь смягчила не только его тяжелый характер, но и притупила отшлифованное годами войны чувство опасности. Мечник больше не жил в постоянном напряжении, подозрительный к каждому шороху, каждому взгляду. Он стал бесстрашнее, чем прежде, и - парадокс - слабее. Много, много лет спустя он с горечью скажет своему молодому длинноволосому ученику о том, как беззащитны влюбленные, как легко их уничтожить. Но тогда цветущий май нашептывал ему, что их с Пелькой любовь могущественнее всего, что есть и будет. Ведь именно о любви вещал им когда-то Тот, Кто Всё Сотворил. О любви и её бесконечной силе.
