— Мне очень жаль, мисс, — подняв глаза от своего списка, проговорила она. — Посещение запрещено.

— Я могу хотя бы узнать, как он себя чувствует?

— Информация только для близких родственников, мисс.

Насколько знала Джинни, у Пирса не было близких родственников, ровно как и дальних. Она трижды попробовала каждую из своих льстивых улыбок, а затем — парочку настолько жалобных, что заставили бы дрогнуть и камень, но привет-ведьма оставалась непреклонна, с профессиональной вежливостью повторяя, что ей очень жаль, но пропустить посетителя в отделение ранений от магических существ она не может. В конце концов Джинни предприняла стратегическое отступление, чтобы хорошенько обдумать план действий. У входа в вестибюль ее чуть было не сбил с ног высокий бледный волшебник; он явно слишком спешил для того, чтобы извиниться. Джинни проводила его строгим взглядом и вновь вернулась к мрачным мыслям, но через тридцать секунд, а то и меньше, из вестибюля донесся разгневанный возглас привет-ведьмы:

— Лимонный халат, мистер Малкин!

— Лучше смерть! — огрызнулся посетитель в ответ. — Неужели вашим целителям перед поступлением на работу начисто ампутируют чувство вкуса?

— Можете вытворять все, что угодно, у себя в аврорате, но пока вы находитесь на территории госпиталя святого Мунго, вы будете выполнять правила госпиталя святого Мунго! Наденьте халат немедленно!

Джинни осторожно заглянула за дверь. Целитель нехотя облачался в халат, лицо у него при этом было такое, будто его заставляют надевать рубашку из крапивы. Обычно целителям Мунго шла их униформа, но этот и правда выглядел в ней как двухметровый цыпленок.

— Это форменное насилие, — проворчал он привет-ведьме, которая с видом победителя оглядывала его, — и я хочу, чтобы вы знали, как глубоко оно травмирует мое чувство собственного достоинства! И устыдились, мисс Брант!

Привет-ведьма только хмыкнула и сделала легкий жест в направлении лестницы, ведущей на верхние этажи. Как только целитель скрылся в дверном проеме, она бросила последний взгляд на его удаляющуюся спину, сдвинула брови и побежала за ним, грозно крича:

— Только попробуйте снять его по дороге!

Пробраться за дверь вслед за этими двумя не составило особого труда, как и переждать под лестницей возвращение пылающей праведным гневом мисс Брант. Отделение ранений от магических существ на втором этаже госпиталя несколько отличалось от других. Хотя бы тем, что пациентов отделяли друг от друга настоящие стены, а не мягкие шторы, как в общей терапии, где провел несколько недель Артур Уизли после встречи с Нагайной. Но если на соседней койке лежит парень, переживший рандеву с оборотнями в прошлое полнолуние, то захочешь, чтобы стены были как можно толще, а замки работали как следует.

Коридор был пуст, только лимонный халат одиноко лежал посреди прохода. Джинни недолго думая подобрала его, надела и прислушалась. Голос скандального посетителя доносился из-за ближайшей двери.

— Ты достал меня, Пирс! Я каждый год бросаю все свои дела, мчусь сюда и дежурю у твоей постели! А у меня семья, между прочим, мне есть чем заняться!

Ответ расслышать не удалось, Джинни подошла ближе и взялась за ручку двери. Неловко было прерывать эту душещипательную беседу, но по коридору к ней приближались две молодые женщины в лимонных халатах, и не хотелось бы отвечать на лишние вопросы.

— Конечно, ты не просил! — продолжал бушевать Малкин. — Но не надейся, что я позволю тебе сидеть тут в одиночестве!

Колдомедики приближались. Одна из женщин уже нахмурилась, видимо, сообразив, что не видела эту рыжую девушку раньше, и Джинни пару раз быстро дернула ручку, а затем еще и еще раз, не забывая при этом мило улыбаться «коллегам». Наконец дверь поддалась, Джинни прошмыгнула в палату, закрыла ее и на всякий случай привалилась к ней спиной.

Пирс стоял под высоким зарешеченным окном, облаченный в больничную пижаму. Он вовсе не выглядел раненым или даже просто больным, только глубокие тени залегли под глазами. Пока Джинни разглядывала его, Малкин, который и впустил ее в палату, с неприязнью рассматривал ее желтый халат, но уже через несколько секунд его брови медленно поползли вверх. Он оглянулся на Даррела и получил в ответ утвердительный кивок.

— Подпишите это, мэм, — без каких-либо предисловий целитель протянул девушке пергамент, испещренный чьим-то мелким почерком. Насколько Джинни могла судить, это было согласие на предоставление информации о здоровье. Она взяла бумагу и перо и замерла, не зная, что с ней делать.

— Эта форма только для родственников, ее не признают действительной, — скрестив руки на груди, недовольно проворчал Даррел. Поразмыслив, Джинни решила, что если с ним еще раз что-то подобное случится, она желала бы об этом знать. Кроме того, хотелось сделать хоть какую-нибудь гадость в ответ на две недели полнейшей неизвестности. Быстрым росчерком пера она поставила подпись внизу пергамента. Целитель забрал документ, осторожно скрутил и убрал куда-то во внутренний карман.

— Женись на ней в течение месяца, и никаких проблем с министерскими бюрократами не возникнет, — посоветовал Малкин, как будто речь шла о лекарстве от простуды, и сделал шаг к двери. Пока Джинни, задыхаясь от возмущения, осознавала, что это не просто целитель, это друг Даррела, прекрасно осведомленный о том, кто она такая и что из себя представляет, Пирс горестно вздохнул и произнес:

— Если бы это было так просто, я бы это уже сделал.

Это был удар ниже пояса.

— Господа, я вам не мешаю?! — заливаясь краской до корней волос, прорычала Джинни.

— Нет, — сказал Пирс.

— Нисколько, — подтвердил Малкин и снова обернулся к приятелю. — Я тебя предупреждал.

Не дождавшись ответа, он взялся за ручку двери и с саркастической усмешкой обратился к Джинни на прощание:

— Желаю удачи, мэм. Весной этот парень просто с цепи срывается.

После того, как целитель вышел, мисс Уизли еще целую минуту смотрела на Даррела, гадая, добить ли его сразу или сначала поинтересоваться, как он себя чувствует. Почему-то мысль о том, что у Пирса тоже могут быть друзья, с которыми он вполне может обсуждать свои отношения с девушками, раньше ей в голову не приходила.

— Как ты меня нашла?

— Нам с Гермионой пришлось просмотреть все газеты, вышедшие за последние две недели, чтобы наткнуться на единственное сообщение об охоте на вервольфов в Южном Уэльсе. Я прочла статью и подумала: «Три вервольфа и два аврора под полной луной. Мне кажется, я знаю парня, который просто обязан был оказаться там».

Пирс предусмотрительно промолчал, что на самом деле там было четыре оборотня и один аврор. Джиллиан была обращена несколько лет назад, и — официально — никто в оперативном отделе не знал об этом, но что-то подсказывало Дэрри: Хэджхок не зря поставил ее работать вместе с Малкиным, который знал толк в зельях, и Пирсом, которого, по большому счету, не беспокоил еще один смертоносный фактор в его окружении. Они вдвоем с напарником приняли решение покрывать ее, и даже если бы правда вдруг раскрылась, никто не смог бы придраться к сэру Лоуренсу. Тем не менее, МакГин исправно получала на полнолуние либо отгулы, либо особо секретные операции. Отправляясь на задание с Джиллиан под полной луной, они называли это «выгулять собаку», чем ужасно злили саму Джил. Огромный слабо восприимчивый к магии разумный зверь обеспечивал превосходство в схватке с любым противником, включая себе подобных.

— Ты поэтому не отвечал на письма? — Джинни кивнула на прикроватную тумбочку, где, переливаясь изумрудными чернилами, лежали конверты, подписанные Молли, Джорджем и Гермионой. — Ты не знаешь, заразился ли, и ждешь следующего полнолуния?

Больничная кровать жалобно скрипнула, когда Дэрри опустился на нее. Он поднял голову и посмотрел в окно, сквозь решетки которого в палату пробивался свет весеннего солнца. Джинни была одета совсем легко — должно быть, на улице уже тепло. Хотел бы он сейчас выйти отсюда, вдохнуть свежий воздух и увидеть хоть немного больше, чем эта камера шесть на четыре метра.