Джин глубоко вздохнула и тоном, не терпящим возражений, приказала:

- Уорен, выйди из комнаты.

- Ни за что, - отозвался Ангел, он отдаленно представлял себе, что сейчас произойдет, но, если Джин хочет, чтобы он покинул помещение, все может быть в сотню раз хуже его самых страшных ожиданий.

- Я считаю до трех, - мотнула головой телепат в сторону двери, - раз…

Уорен шумно вдохнул и остался на месте.

- Два…

Ангел скрестил руки на груди. Что ж, он еще посмотрит, как она попытается его выгнать!

- Три, - сказала Джин, и за ее спиной раздался глухой стук падающего на пол тела: нет времени уговаривать Ангела выйти по-хорошему, так пусть немного отдохнет. Телепат предпочла не оглядываться на своих друзей. Что бы они там не думали, но она убила двух зайцев: убрала препятствие в виде заботливого отца и однозначно дала понять Сайрин, что церемониться она не намерена. Если бы Джин знала, с чем придется столкнуться в голове этой девушки, она бы трижды подумала прежде, чем соваться туда.

Защищаться от телепата значит контролировать течение своих мыслей, это требует выдержки и сосредоточения. Есть единственный способ снять ментальную защиту, единственный и безотказный – вывести человека из равновесия, предъявив ему самые отвратительные моменты его жизни во всей красе, и когда сил на контроль уже не остается, можно беспрепятственно исследовать его память. Но, к сожалению, человеческая память – это не кинопленка, вдоль которой послушной чередой идут события, это огромной силы водоворот, где волнами захлестывают эмоции, грозя потопить неопытного пловца.

- Я тебя предупреждала, - заглядывая в глаза связанной девушке, тихо проговорила Джин. За спиной девушки тихо хрустнули суставы занемевших пальцев. Сайрин была уязвимее других, потому что Джин уже знала, что самое ее болезненное воспоминание – это смерть отца, и что стоит вызвать его – девчонка впадет в истерику в считанные секунды. Побочный эффект был всего один: Джин придется увидеть все, что видела Кэтрин.

Девушка судорожно вздохнула в последний раз, зрачки ее глаз расширились, она зажмурилась и… закричала. Рот ей предусмотрительно заклеили скотчем, так что из ее измученных легких вырывалось только мычание, нарастающее и переходящее в рев раненного зверя.

«- Папа, пожалуйста! Ну, пожалуйста!.. – шепотом умоляла она, сжимая его локоть, потому что ниже начинался переплетенный с плотью металл и кисть заменяла чужая железная пятерня. - Прошу тебя…

Практически вся правая сторона туловища была заменена металлическими деталями, но с левой была живая плоть и в груди билось сердце! Оно ведь билось! Почему никто не хочет считать его живым, если сердце бьется?!»

Джин напряженно сглотнула, из глаз Сайрин потекли слезы, она скрючилась на полу и продолжала громко реветь. Лица Иксменов застыли, напряженные люди напоминали мраморные статуи, и напрасно Тед пытался заглянуть хоть кому-то в глаза. Смотреть в их сторону все избегали, старались не замечать и неподвижного Ангела.

«- Если не сможем вернуть его, можем хотя бы использовать…

- Нет! Я запрещаю! – в прошлом она со своими маленькими худыми кулачками бросилась на инженера, а в настоящем билась связанная на полу, как пойманная птица. - Запрещаю! Я не позволю!

- Мне жаль, девочка, но идет война и нам нужно оружие. Твое мнение никого не интересует».

Когда девчонка начала захлебываться в собственном крике, Шельма не выдержала:

- Господи, Джин! Хватит!

- Она почти сдалась, - сквозь зубы прошипела телепат и, осторожно покосившись на подругу, добавила: – Ты думаешь, мне это нравится?

- Это же просто зверство! – вступилась за девушку Гроза. - Должен быть другой способ узнать правду! Профессор бы никогда…

- Профессора здесь нет! – рявкнула Джин и на секунду отвернулась, чтобы взглянуть в глаза Грозе, когда же она снова вернулась к Сайрин, на нее обрушилась такая волна гнева, с которой ей в жизни не приходилось сталкиваться. На секунду прервав контакт, она дала Кэтрин возможность вынырнуть из моря своих воспоминаний на поверхность, глотнуть воздуха и увидеть лицо того, кто ее топит. Сознание девушки тут же взорвалось сотнями воспоминаний, связанных с Джин. О, нет! Она больше не контролировала себя, неуправляемый гнев завладел ею целиком и полностью, снося на своем пути все возможные препятствия, воздвигаемые осторожностью, здравым смыслом, рамками приличия…

«Убийца! Убийца! Ненормальная! Больная сука! – бесновалась Кэтрин. Ненависть сотнями острых игл вонзилась в Джин, она отшатнулась как от удара, но не смела отступить сейчас, когда жизнь ее дочери в опасности. - Ты убила больше людей, чем Морриган! Ты и твой гребаный Феникс!»

Джин пыталась унять ее гнев и заставить подумать о том, что случилось несколько часов назад, но перед глазами уже неслись ужасные картины из воспоминаний девушки, в которых Джин играла главную роль. Узнать себя в горящем смертоносном факеле, живьем сжигающем людей на поле боя, своих и чужих, среди криков боли, страха и отчаяния, было непросто. Но Джин узнала. Она видела все это и раньше, во сне, но не придавала этому значения, как назойливому кошмару. Теперь же оказалось, что это только для нее сон, а для этих детей – реальность. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела в синие глаза Сайрин, а за ними видела тысячи страшных смертей и себя, парящей над землей среди отвратительного запаха горелого мяса.

«Когда ты наконец сдохла, мы жалели только об одном – что Скотт не разрешает станцевать на твоем гробу! Но нет! И в гробу ты долго не пролежала! Ты воскресла, и пришлось убивать тебя всей командой еще раз! Но и этого оказалось недостаточно! Через год пришлось повторить все снова!»

Телепат глазами Кэтрин смотрела, как огромной силы пламя сдирает кожу с идущего ей навстречу Логана. Как он скалится и рычит от боли, но идет, как показываются сквозь обугленную кожу части металлического скелета. Как он делает последние, невыносимо трудные шаги навстречу собственной смерти.

- Это не я, - побелевшими губами прошептала Джин. В напряженной тишине маленькой комнаты этот шепот показался особенно жутким. - Не может быть… Я никогда не сделала бы этого.

Но для Сайрин разницы между той и этой Джин не существовало. Перед ней была Джин Грей, свихнувшаяся от собственного могущества, какой она ее знала, помнила и ненавидела.

«Мы потеряли лучших людей и последнюю надежду на победу, пытаясь усмирить тебя, бешеная ты тварь! И вот мы забрались на двадцать лет назад, прошли сквозь время и пространство и что же?! Снова ты!»

Несмотря на то, что в их присутствии разыгралось настоящее сражение, Люди Икс ничего не замечали. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь попискиванием приборов. Джин смотрела на Кэтрин, та смотрела на Джин, и не происходило ровным счетом ничего особенного. Сайрин перестала плакать, и хотя в глаза ей было по прежнему жутко смотреть, Тед успокоился, потому что подумал, что телепат сменила тактику, чтобы добраться до правды. Парень кинул взгляд на часы. Что бы ни происходило, Кэтрин превосходно тянет время, еще минут десять и в информации не будет никакой нужды.

Вдруг Джин взмахнула рукой, и в тишине раздался звук звонкой пощечины, Сайрин тяжело завалилась на бок и закрыла глаза. Истерики бывают разные, молчаливые и громкие, но способ предотвратить их зачастую всего один. Еще несколько секунд прошли в молчании, наконец, телепат встала и отвернулась от девушки. Бледная, как призрак, она проговорила:

- Они нашли планы и расположение главной базы Оружия Икс во время прошлого задания в Небраске. Они хотели уничтожить ее прежде, чем мы сможем им помешать.

- Вдвоем? – криво усмехнулся Гамбит.

- Силы Морриган хватит с лихвой, - ответила Джин, перед ее глазами все еще металось пламя. Теперь она понимала, что сила девочки не появилась ниоткуда, она была унаследована от матери. - Мелисса нужна только для того, чтобы ее туда доставить.

- Неужели они думают, что открытое нападение на базу остановит войну? – нахмурился Циклоп. - Это же глупо…