Минуты тянулись так медленно, что создавалось впечатление будто на ступеньках храма Хикава зияет временной провал размером в вечность, затягивая две одинокие фигуры Лордов Темного Королевства туда, где времени вовсе нет. Джедайт уже перестал ходить из стороны в сторону, как заведенный, но безумной надежды переубедить Лорда Ветра не оставлял.
— И тебя совершенно не волнует судьба Ами Мицуно? — издалека зашел он, пытаясь поймать друга на чувстве вины или, на худой конец, гнева.
— Почему я должен о ней волноваться? — Зойсайт поднял на него зеленые глаза. — Она рассматривает меня исключительно как лабораторную мышь.
— Она пропустила уроки, чтобы поговорить с тобой, — многозначительно протянул Джедайт и добавил уже более веско, разделяя паузой каждое слово: — Пропустила. Уроки. Ами Мицуно. Ты оказался важнее, чем чтение журналов о проблемах современной медицины, проект по исследованию свойств микроскопических растений… и вообще всего, чем она в это время обычно занимается.
Рыжеволосый парень издал какой-то неопределенный звук между смешком и вздохом, лениво поменял положение затекших ног, и, наконец, ответил:
— Не очень-то она похожа на… кого-то, кому не все равно.
Джедайт закатил глаза. Не будь этот рыжий мерзавец так катастрофически прав, все было бы гораздо проще.
— Должно быть, в учебниках по биологии не пишут, как оказывать психологическую поддержку Темным Лордам, потерявшим всех своих друзей. Так что, она сделала все, что могла – говорила с тобой о науке. И вообще не понимаю, на что ты жалуешься. Ты сам выбрал ее такой, какая она есть.
Зойсайт даже не пошевелился, он вел этот разговор даже не для того, чтобы развлечь себя, а для того, чтобы отвлечь от мрачных мыслей Джедайта. Неизвестно, что может прийти тому в голову, если не подсовывать ему время от времени умеренно-щекотливые темы для ни к чему не обязывающей болтовни и вовремя делать вид, что тебя это каким-то образом задевает.
— Я был самым младшим, если помнишь, — подняв мечтательный взгляд к небесам, которые тысячу лет назад все так же безучастно наблюдали его юность, настоящую, а не ту иллюзию, что дает бессмертное тело, Зойсайт патетически вздохнул. — К тому моменту, как мне исполнилось семнадцать, всех красивых девушек уже разобрали, остались только умные.
— Ты ее выбрал, Зой. Ты помнишь, почему?
В зеленых глазах Второго Лорда вспыхнула и тут же погасла искра, невозможно было понять отблеск это радости или печали. Разумеется, он помнил. Ни одна женщина, ни тысячи лет назад, ни сейчас не стоила того, чтобы распрощаться со свободой, которая была для Лорда Ветра синонимом самой жизни. И, тем не менее, он принес клятву верности принцессе Меркурия, поскольку знал, что она единственная во всей Вселенной никогда не воспользуется ею. Для остальных девушек любовь была смыслом жизни, в отсутствии объекта своей романтической привязанности рано или поздно они начинали чувствовать себя потерянными, теряли вкус и радость жизни. Ами — никогда. Она бывала счастлива, когда видела своего избранника, но его отсутствие не делало ее несчастной. Лорд Зойсайт никогда не был центром ее Вселенной: другие вещи заставляли чаще биться ее сердце, тайны мироздания манили сильнее, чем перспективы личного счастья.
По большому счету он был ей совершенно не нужен и преклонялся перед ней за это. Степень свободы, которую способна предоставить Ами Мицуно, была огромна и граничила с безразличием. И хотя это немного ранило его самолюбие, все искупала возможность никогда не задумываться об оковах долга и привязанности, а значит быть свободным, как ветер.
— Да, я помню.
— Я рад это слышать, — со всем доступным ему на данный момент сарказмом протянул Джедайт и вдруг замер, глядя прямо перед собой. Зойсайт немедленно напрягся, поскольку понял, что эта пауза была уже достаточно долгой, чтобы его коллеге взбрела в голову какая-то безумная идея. — Мне нужен телефон.
***
Мерцание хрустального шара перед троном Ее Величества в полумраке огромного зала ослепляло. Берилл позаботилась о том, чтобы единственный свидетель ее триумфа ничего не пропустил, и Кунсайт, не отрываясь, смотрел, как пять тонких женских фигур брели в снегах, обхватив себя руками в отчаянной попытке спастись от холода. Ноги их проваливались в снег по колено, но девушки мужественно поднимались, помогая друг другу, стараясь не думать о том, что каждое падение может стать последним.
В напряженной тишине Берилл ждала развязки, не спуская глаз с последнего из своих слуг. Что бы Первый Лорд ни предпринял, даже если он выбрал бездействие, он уже проиграл. Тысячелетний заговор закончится для него здесь и сейчас, единственная интрига состоит в том, погибнет он прежде Воинов в матросках или после них. Захочет ли увидеть их смерть снова или малодушно попытается спровоцировать Берилл, чтобы уйти из жизни раньше?
Он знал, что она знает. Она знала, что он знает. Самое трудное в этом положении было не рассмеяться, но Королева превосходно владела собой.
Кунсайт нарочито неторопливо поднял правую руку и изящным жестом активировал какое-то заклятье. Изображения девушек в хрустальном шаре замерцали и погасли, оставив после себя только снег и ветер. Фокус магического артефакта еще немного пометался из стороны в сторону в поисках объекта слежки, но не обнаружил его, а затем изображение сменилось на беспорядочные искривленные линии времени и пространства.
Берилл закатила глаза и горестно вздохнула. До чего же скучный, предсказуемый тип!
Одного взгляда ее кроваво-красных глаз хватило, чтобы привести в движение цепи заклятий, управляющих ее слугой. Кунсайт тяжело рухнул перед ней на колени.
Королева приближалась медленно, в полном молчании, она не спрашивала даже, куда он отправил девушек, это было совершенно не важно. В ее правой руке заклубилась и растаяла тьма, оставив переливающийся серебряный обруч, в середину которого был вплетен тяжелый камень — кристалл, контролирующий разум.
Берилл остановилась перед старшим из своих предателей, плечи его мелко подрагивали, дыхание вырывалось с хрипами. Боль от этого заклятья должна была заставить его орать, но если он предпочитает тратить последние силы на сохранение своей бесполезной воинской чести, пусть будет так. Кунсайт ошибся, предположив, что наказанием за предательство Берилл изберет смертную казнь, так пусть поплатится за это. Всегда есть вещи хуже, чем смерть.
Темная Королева заговорила тихо, с некоторым сожалением:
— Прости, мой друг, но я всегда была слишком высокого мнения о твоих умственных способностях, чтобы поверить в то, что ты не знал о мнимых смертях своих подчиненных, — темно-алые губы тронула холодная улыбка. — И в то же время я слишком ценю твои магические силы, чтобы просто избавиться от тебя.
Медленно, точно святыню, она положила обруч на его светлую голову. Черный камень в переплетении серебряных нитей украшения засиял, и сиял тем сильнее, чем быстрее гасла непоколебимая воля в глазах Первого Лорда Темного Королевства.
Стены темной Цитадели вздрогнули, затем еще и еще раз. По тяжелым дверям тронного зала побежали трещины, сквозь которые пробивался свет электрического разряда. Наконец, двери не выдержали напора и взорвались миллионами мелких осколков. Воин Юпитера шагнула в зал первой, все еще сжимая в руке бьющуюся, точно живое сердце, молнию. За ней порог переступили остальные девушки, последней вошла Сейлор Мун, крепко сжимая в руке жезл с серебряным кристаллом. Сосредоточенный взгляд ее голубых глаз окинул тронный зал, задержавшись на фигуре Эндимиона в отдалении. Минако тихо ахнула, заметив, как неподвижен Кунсайт и как безжизненно его лицо, но она не выпустила из руки цепь Венеры.
— Я — Принцесса Серенити, — с достоинством проговорила Усаги, — последняя из правителей Лунного Королевства Серебряного Тысячелетия, вызываю тебя на поединок за этих людей и эту планету.
Грубо говоря, Берилл не являлась даже принцессой, поскольку Эндимион всегда был единственным наследником престола, а титул королевы она присвоила себе сама, но Усаги решила, что обращение к ней, как к равной, сделает ей честь. Кроме того, в отсутствии других коронованных особ, Берилл, как последняя особа благородных кровей времен Серебряного Тысячелетия, получала возможность претендовать на звание правителя, не имея кровных связей с королевской ветвью. И так как Эндимион сейчас был, мягко говоря, не в состоянии оспорить это право, низложением Берилл придется заняться лично Сейлор Мун.
