После того, как Поттер каким-то чудом заставил Люциуса снять все обвинения с Астории, Драко провел несколько недель, пытаясь помешать этим двоим убить друг друга. В конце концов Малфоям пришлось в буквальном смысле превратить дом в крепость и утроить охрану только для того, чтобы остановить всего одну женщину, которой больше нечего терять.

Астория была убеждена, что ее сын мертв и убил его Люциус, и никакие аргументы не достигали ни ее воспаленного ума, ни ее разбитого сердца. Боль потери разъедала ее изнутри, толкая на безумные поступки. Через три недели, испробовав все способы добраться до лорда Малфоя лично, она затаилась, поселившись в доме своих родителей.

За последние десять лет Гринграссы успели подзабыть, каково это, жить под одной крышей со своей младшей дочерью, а вспомнив, спешно обратились к ее мужу с просьбой как-то повлиять на ее поведение. Драко им искренне сочувствовал, ему и самому было страшно смотреть в ее горящие ненавистью глаза, но он ничем не мог помочь. В его столе лежал договор о расторжении брака, который Астория швырнула ему в лицо в тот день, когда он решительно отверг ее бредни о том, будто Люциус угрожал ей и Скорпиусу смертью задолго до похищения и даже пытал ее. Он до сих пор не подписал его только потому, что было еще слишком рано. Нужно дать Поттеру немного времени, чтобы завести следствие в тупик, как он это умеет.

Судя по газетным заголовкам, заместитель главы аврората не сидел сложа руки все это время. Громкое дело привело к нему на допрос десятки людей, которых он не имел повода вызвать годами. Душевно поговорив с ними о происшествии в поместье Малфоев, он непринужденно переходил на другие дела и выяснял массу интересных подробностей о преступлениях, расследования по которым считались безнадежными много лет. Кресло главы аврората на всех парах мчалось к его костлявой заднице.

Люциус злился и швырял в камин газеты с новостями о заключении под стражу очередного старого знакомого.

— Он превышает полномочия! — сминая очередную страницу, рычал Люциус.

— Он делает это с младенчества, — философски замечал Драко.

Впрочем, очень скоро им обоим стало не до газет. Несколько мелких имущественных исков, оспаривающих право владения семьи Малфой землями в Девоншире, поступили в производство верховного суда. Астория знала о финансовой жизни семьи не так уж много, но готова была использовать все. Разумеется, ни под одним судебным требованием не значилось ее имя, она лишь нашла людей, которым будет выгодна эта тяжба и рассказала им о слабых местах в договорах, которым была уже не одна сотня лет.

Через полтора месяца, окончательно закрутившись в водовороте журналистов, юристов, охранников и сочувствующих обывателей, Драко сдался и написал Гарри Поттеру, что хочет встретиться с ним.

— Верни ей воспоминания, — едва перешагнув бортик камина в кабинете начальника аврората, потребовал он.

— Мы договаривались о трех месяцах, — напомнил Гарри, он сидел в кресле посетителя и рассматривал свой бумажник. Изображения на колдографиях беспрестанно двигались, как это обычно случается, когда колдограф пытается запечатлеть детей, которые не способны сидеть на месте.

— Прошло полтора, и она уже натравила на нас стаю волков, которые рвут на части наши земли. Я не хочу знать, что она еще придумает.

Гарри ненадолго замолчал, он достал из бумажника колдографию, на которой были изображены трое детей в гриффиндорских мантиях. Драко поначалу принял их за отпрысков Уизли, но потом обратил внимание, что рыжий мальчик на колдо только один. Гарри рассеянно посмотрел на карточку, болезненно поморщился и спрятал ее за другую, изображающую его жену и детей.

— Обнародуй договор о расторжении брака, — наконец произнес он. — Она ведь уже подписала его, верно? Журналисты облепят ее, как стая летучих обезьян, и проворачивать темные делишки станет некогда.

— Они облепят и меня.

— Тебе не привыкать. А вот Астория общается с прессой не часто, на некоторое время они выведут ее из строя.

Шумно вздохнув, Драко опустился в кресло рядом. Он уже понял, что ничего не добьется, но возвращаться в особняк ему совершенно не хотелось. Он заглянул в бумажник Гарри, скользнул равнодушным взглядом по рыжим волосам молодой женщины и лицам ее детей, и вдруг сказал:

— План Дамблдора существовал, не так ли? То, что Джиневра не знала о нем, не доказывает его отсутствия, старик мог использовать ее втемную.

Гарри захлопнул бумажник и посмотрел на собеседника.

— Я думал об этом, — сказал он, нахмурившись. — И пришел к выводу, что это не имеет значения. Если Джинни — часть какого-то плана, то она — лучшая его часть.

Дамблдор был его опекуном. Опекуном, судя по всему, никудышным, но тем не менее, он был тем человеком, к словам которого Гарри прислушивался, чью идеологию впитывал. И пусть Гарри не всегда был с ним согласен, но уважал и любил его.

Так что — Драко передернуло — он имел дело с приемным сыном Альбуса Дамблдора, который стоял в двух шагах от исполнительной власти в этой стране.

— Две недели, — сказал Гарри, когда Драко поднялся с места, чтобы уйти, — протяни еще две недели, и все закончится.

***

Солнечный свет струился сквозь голые ветки деревьев графства Сомерсет. Прошлой ночью выпал первый снег, и темные следы от изящных женских сапожек с резной подошвой резко выделялись на белом полотне нехоженой тропинки. Женщина в длинном черном платье с замысловатой драпировкой и расшитой серебряными нитями накидке уходила все дальше в лес до тех пор, пока не встретила тех, кто ее ждал.

— Ты написал, что нашел моего сына, — откинув капюшон, Астория впилась взглядом в Гарри Поттера, — а притащил моего бывшего мужа.

Теперь она стала именно такой, какой все вокруг желали видеть ее, — утонченной леди из богатой семьи. Налаживая контакты и плетя интриги, она не могла выглядеть иначе — люди не стали бы доверять ей. Астория ненавидела этот образ жизни, но не могла отступить. Драко не видел ее уже около месяца, но за это время изменилась не только ее одежда: лицо осунулось, плечи стали острыми, а пальцы — настолько тонкими, что ни одно из принадлежавших ей колец не держалось на них больше. Только глаза оставались яркими, как прежде, несмотря на залегшие под ними темные круги.

— Это и его сын тоже, так что я решил взять его с собой, — Гарри протянул ей руку и добавил: — Идем.

Астория взяла его за руку и все трое исчезли без следа, чтобы в следующий миг ступить на песчаное побережье Тихого океана. Вдалеке виднелась группа людей, они стояли, опираясь на узкие лопаты и оживленно о чем-то беседовали, разглядывая песок.

— Мексиканский залив, — в замешательстве проговорила Астория. — Кто догадался спрятать его здесь?

— Ты, — сказал Гарри, и она вздрогнула. — Ты выбрала эту экспедицию по изучению морских черепах, потому что она полностью состоит из магглов. Им попросту некому проболтаться. К тому же у нас магглов не считают людьми, и, проверяя твои связи, никто не обратил на них внимания. Хоть какая-то польза от стереотипов, — он потянул ее за руку и попросил: — Смотри на меня.

Взмахнув волшебной палочкой у ее виска, он подцепил нить фальшивых воспоминаний и осторожно вытянул ее. Извиваясь и струясь, белесая дымка упала на песок и исчезла.

— Я… — несколько раз моргнув, начала Астория и вдруг осеклась, — я надеюсь, вы двое не ждете извинений?

— Не-ет, — издевательски протянул Драко, — с чего бы?

— Хорошо, потому что их не последует.

Астория направилась было к группе ученых, которые только что заметили ее и приветственно махали руками издалека, но остановилась, чтобы снять свою обувь на каблуках, — ходить в ней по песку было невозможно. Тем временем маленькая полная женщина отделилась от остальных и побежала в ее сторону.

— O, Dios mio! Тори, почему ты так одета?! — с сильным акцентом возмутилась она. — Ты же и часа не протянешь на этой жаре! А с лицом у тебя что? Ты болеешь? Ужасно выглядишь!