— Прости, — опускаясь перед ней на колени, выдохнул он и поцеловал ее горячий влажный рот. — Быть настолько восхитительной просто незаконно. Тебя нужно посадить за это.

— Ты ведь никому не скажешь? — стягивая с него футболку, усмехнулась она.

— Никогда, — освобождаясь от оставшейся одежды, ответил он. — Пусть все думают, что ты серая мышь. И в постели бревно.

— Эй! — она хотела возразить еще что-то, но нетерпеливый поцелуй заставил ее замолчать. Позже, разметав каштановые волосы по полу и изо всех сил стараясь не кричать от удовольствия, она тоже не смогла вернуться к дискуссии.

Несколько недель спустя, сидя на своей кровати в поместье Малфоев, он понимал, что в просьбе никому о ней не рассказывать был совсем иной подтекст. Драко поднялся и отправился в ванную, часы невозмутимо отмеряли время, намекая, что министерская работа не сделает сама себя, пока он сидит и грезит о Гермионе Грейнджер.

Объективно, она была не так уж хороша. У Драко бывали гораздо более умелые и опытные любовницы, вот только воспоминания о них не отправляли его в ванную каждое утро. Гермиона не делала ничего особенного, она сама была особенной.

Но даже стоя под холодным душем, он все равно не мог выкинуть из головы мысли о ней. Если он хоть что-то понимал в женщинах, они не поступают так из ненависти. Если это и была месть, то самая хреновая месть в истории человечества.

— Что это? — спросил он как-то утром, поймав Гермиону за руку, на которой выделялся побелевший от времени шрам. При ближайшем рассмотрении буквы складывались в слова «грязная кровь», написанные слитно. Гермиона на мгновение поджала губы, а потом снова расслабилась.

— Рок-группа, — сказала она. — Я с ума по ним сходила, когда была подростком.

— Настолько, чтобы вырезать название на руке? — с недоверием уточнил он.

— Это металлкор, детка, — пожала плечами она. — Чем больше крови и боли, тем лучше. Когда тебе семнадцать, это не кажется глупым.

— А это что? — поднял он свою руку, на которой все еще оставались неясные темные очертания метки.

— Байкерский клуб, — мгновенно отреагировала Гермиона. — Я не помню точно, как он назывался. То ли «Скользкий череп», то ли «Лысый змей»… В любом случае, ты продержался там недолго и свел татуировку, как только тебя исключили.

— Меня исключили из байкерского клуба? — возмутился он. — Да что я такого сделал? Нарушил дресс-код, перепутав кожаный костюм с рабочей одеждой стриптизера?

— Я не знаю, мы тогда еще не встречались, — засмеялась она, — но мне нравится ход твоих мыслей.

Вода плавно стекала с тела, унося с собой пыль и усталость. Впрочем, для того, чтобы как-то пережить этот день, ему понадобится Бодрящее зелье. Или два.

— «Скользкий череп!» — прошипел Драко, с ожесточением намыливая голову. — Очень смешно, дорогая!

Впрочем, в названии рок-группы тоже ничего смешного не было, учитывая, что Гермиона получила этот шрам в подвале поместья Малфоев и далеко не по своей воле.

Гермиона лгала ему о многом, весьма о многом. Говорила ли она когда-нибудь правду?

========== Глава 18 ==========

На следующий день, после внушительной порции Бодрящего зелья, без которого он не смог бы выползти из постели, Драко влез на чердак и перевернул вверх дном все, что хранилось там веками. Астория не собиралась помогать ему справиться с сыном, и ее можно понять, но время утекало, как песок сквозь пальцы. Еще немного, и Люциус обнаружит огромное светящееся пятно на своей репутации, и тогда устанавливать хоть какие-то отношения со Скорпиусом будет уже поздно.

Драко удалось создать какое-то подобие семьи с женщиной, которая раньше его терпеть не могла, и детьми, которые видели его в первый раз в жизни. Все, что от него требуется — это провернуть то же самое в отношении собственного сына.

Но лорд Драко Малфой, с его блестящим воспитанием и огромным количеством ограничений, не справился с этой задачей. Придется признать, что мистер Дик Грейнджер, болван и дилетант, который ничего не знал о мире, в котором жил, но вынужден был очень быстро учиться, подходит для этой задачи гораздо лучше. Чего этот парень никогда не делал, так это не пытался заставить свою жену и детей быть кем-то, кем они не являлись. Он принимал их такими, какие они есть.

До того, как познакомиться с Роуз и Хьюго, Драко и не предполагал, что с детьми нужно играть. Он думал, что они существуют для того, чтобы с помощью наставлений и упреков сделать из них взрослых людей, независимо от возраста. И если с сыном этот метод не работал, значит что-то не так с самим Скорпиусом.

Но с мальчиком все в порядке, с его семьей что-то не так.

С грохотом перевернув очередной деревянный ящик, Драко закашлялся, огромная туча пыли окутала его с ног до головы. Кое-как стряхнув грязь с волос и плеч, он оставил одежду испачканной. Сегодня он и не должен выглядеть идеально.

В саду безмятежно пели птицы, провожая последние дни лета. Выбрав дерево, которое располагалось в прямой видимости не такого уж тайного убежища наследника Малфоев, Драко повесил на ствол крышку от соломенной корзины, отошел на несколько шагов назад и достал из-за плеча лук, только что извлеченный из-под вековых завалов.

Стрелять он не умел и никогда в жизни не учился, но некоторые битвы затеваются не ради победы. Тетива рассохлась от времени и порвалась, так что пришлось трансфигурировать ее из первой попавшейся травинки и потратить полчаса на то, чтобы прикрепить к оружию. И еще до того, как Драко в первый раз прицелился в мишень, среди темных ветвей кустарника показалось бледное лицо его сына. Судя по его огромным глазам, Скорпиус в жизни не видел ничего более шокирующего.

Драко промахнулся один раз, другой, третий. Уронил стрелу, наклонился за ней и просыпал из колчана все до единой.

Скорпиус не мог наблюдать за этим спокойно. Он краснел, бледнел, то и дело открывал рот, закрывал его, вздыхал, открывал рот снова и прикрывал губы ладонью. Когда Драко ронял стрелу или в очередной раз промахивался по мишени с расстояния в пять футов, Скорпиус шлепал себя ладонью по лбу так громко, что этот звук должна была слышать Нарцисса в своем будуаре.

Мальчик помнил о решении никогда не разговаривать с отцом, но то, что тот вытворял в данный момент, было просто возмутительно! Эта пародия на стрелка оскорбляла честь охотника!

Когда Драко перевернул лук параллельно земле и попытался приладить стрелу поверх руки, Скорпиус уже едва мог дышать от бешенства. Но когда его отец легкомысленно пожал плечами и просто кинул стрелу в мишень, как дротик, мальчик сорвался с места и через секунду стоял напротив него, красный и взъерошенный.

— Ты, — с трудом выдавил он. — Ты оскорбляешь оружие!

Драко только слегка поднял бровь, без особого интереса посмотрел на сына и снова вернулся к мишени.

— Не желаю слушать упреки от человека, устроившего Хиросиму в собственной гостиной.

Даже если Скорпиус понял смысл этого сравнения, вида он не подал.

— Где это вы нахватались таких слов, молодой человек? — проскрипел он в ответ, изображая Нарциссу. — В этом доме за подобные выражения подают кусок мыла вместо завтрака.

— Не только у тебя есть маленькие грязные секреты, — пожал плечами Драко и снова прицелился.

— Не понимаю, о чем ты, — сморщился Скорпиус, глядя на возмутительно неправильное положение пальцев стрелка. — Тетиву порвешь.

— Что?

— Ничего.

Драко пожал плечами и вернулся к своему занятию. Он порвал тетиву ровно через два выстрела. За его спиной раздалось шипение, Скорпиус сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Положи. Лук. На землю, — разделяя каждое слово, выдавил он. — И не трогай, пока я не вернусь.

Убедившись, что в его отсутствие с многострадальным оружием ничего не случится, Скорпиус отступил в свое убежище, а затем вернулся с собственным луком. Драко не ошибся, когда предположил, что мальчик очень привязан к вещам, которые хранятся в его тайнике.